Арсенал-Коллекция 2014 № 11 (29) - Коллектив авторов. Страница 4

При этом статус латыша в войсках СС был полностью равен статусу немца, со всеми вытекающими правами и привилегиями. Стоит заметить, что Гиммлер отдал специальный приказ, по которому немцы, служившие в Латышском легионе, также должны были носить латышский национальный щиток на рукаве [22, с.74].

Командным языком в латышских частях был латышский, хотя вся официальная документация, в основном, велась на немецком (при необходимости, переводилась на латышский и даже частично велась на латышском, к примеру, внутренние административные приказы).

Важной особенностью создания Латышского легиона было активное содействие в этом офицеров бывшей латвийской армии. Показательно, что с самого начала немецкой оккупации бывшие военнослужащие (в основном офицеры) армии Латвии захлестнули немецкие призывные пункты. Этот процесс - добровольная запись сначала во вспомогательную полицию, а потом и в войска СС большого количества бывших офицеров был уникален для всего Добровольческого движения в Европе.

Наиболее значимыми фигурами в создании Латышского легиона были бывшие офицеры российской императорской армии Рудольфе Бангерскис и Артуре Силгайлис. Бангерскис, для которого войска СС оказались уже четвертой по счету, 19 марта 1943 года получил от Гиммлера звание легионс-группенфюрера и генерал-лейтенанта войск СС (со старшинством от 1 марта 1943 года [24, р.60]), и ответственную должность генерал-инспектора латышского легиона. Силгайлис в звании легионс-штандартенфюрера (присвоено 1 марта 1943 года) был назначен начальником штаба формирующейся латышской дивизии, а 21 мая 1943 года переведен на должность командующего пехоты этой дивизии (Infanteriefuhrer) [33, р-232]. А 31 августа 1943 года Бангерскис получил звание группенфюрера СС и генерал-лейтенанта войск СС, со старшинством от 1 апреля 1943 года.

В 1941-1942 годах много бывших латышских офицеров служили в полицейских батальонах шуцманншафта, многие из них впоследствии вступили в легион, где заняли командные должности. В 1943 году с объявлением мобилизации повеетки получили и бывшие офицеры армии Латвии, которые по каким-либо причинам еще не были задействованы на службе. Только в сентябре и октябре 1943 года в латышский легион СС вступили 249 бывших латышских офицеров [15, с.421].

Хотя посты командиров латышских дивизий СС, а также основные штабные должности, занимали немецкие офицеры, однако части СС из Латвии выделяются из всех иностранных дивизий войск СС тем, что в них практически весь командный состав, вплоть до полкового уровня составляли латыши, немецкий персонал в них сводился в основном к инструкторам, техническим специалистам и офицерам связи. Такого не было ни в одной из инонациональных дивизий СС, за исключением, быть может, венгерских или итальянских соединений, но сравнивать латышские части, с венгерскими и итальянскими, в высшей степени некорректно, хотя бы из-за боевых результатов. Среди старшего командного состава войск СС латышами были один ваффен-группенфюрер (Бангерскис), два ваффен-оберфюрера (Артуре Силгайлис и Вольдемаре Скайстлаукс) и 17 ваффен-штандартенфюреров.

Большинство немецких командиров латышских дивизий СС были заслуженными офицерами, кавалерами высоких наград. Начальниками оперативных отделов дивизий были профессиональные офицеры, наиболее выделяются из них кадровые военные штурмбаннфюреры СС Эрих Вульф (в 15-й) и Ханс Кооп (в 19-й). Как правило, у немецкого персонала получалось наладить контакт с латышскими волонтерами, что отражалось на боевых результатах. Однако возникали и конфликты, решавшиеся обычно «в пользу» немцев. Например, у командующего пехотой 19-й дивизии СС ваффен-штандартенфюрера Карлиса Лобе нередко бывали разногласия по поводу тактики с начальником оперативного отдела дивизии штурмбаннфюрером СС Коопом. В итоге командир дивизии Штрекенбах просто убрал Лобе из дивизии, отправив его командовать полевым рекрутским депо [28, р.115].

Латышские офицеры войск СС пользовались равными правами и имели все привилегии, полагавшиеся немецким офицерам войск СС. На каждого из них в Главном управлении кадров СС заводилось личное дело, и каждый из них находился под пристальным контролем.

Понятно, что обучение латышских курсантов в юнкерских школах СС было само собой разумеющимся. Это вопросу следует уделить особое внимание, поскольку он является одним из ключевых в рамках участия латышей в войсках СС. Основной задачей юнкерских школ СС была подготовка будущей элиты «Новой Европы», воспитание молодых европейцев в нацистском духе, и допуск сюда латышей является очень показательным - свидетельствует о признании равных прав Латвии на место в будущей Европе вместе с другими странами.

Изучение оружия добровольцами

Будущий ваффеноберфюрер Артуре Силгайлис в латышской военной униформе

Приказ об отправке перспективных латышских юнкеров на обучение в юнкерскую школу СС в Бад-Тёльце был отдан 13 июня 1944 года обергрупенфюрером СС Готтлобом Бергером [16, р.81]. Латыши здесь обычно обучались методом «команд», то есть один немец и три латыша составляли одну «команду». Все юнкера в обязательном порядке проходили нацистское идеологическое обучение, и если у них не было успехов в изучении этого предмета, то их отчисляли [13, с.232-244]. Всего в юнкерских школах СС прошли обучение около 100 латышских юнкеров [13, с.305]. Основная масса их обучалась в Бад-Тёльце, главным образом, для 19-й дивизии СС; некоторая часть училась в юнкерских школах СС в Клагенфурте, Арользене и Киншлаге. Среди выпускников Бад-Тёльце были будущие кавалеры Железного креста 1-го класса Юрис Петерсоне, Николайс-Вернерс Паузерс и Зигмунде Приде, еще один, ваффен-унтерштурмфюрер Аугусте Битере из 44-го добровольческого полка СС, стал кавалером Пряжки Почетного списка сухопутных сил (5 марта 1945 года).

Кроме этого, значительное количество способных латышских юношей были отправлены в унтер-офицерские школы войск СС. Например, 13 ноября 1943 года 240 латышей прошедших службу в РАД были отобраны для обучения в унтер-офицерской школе СС в Арнеме, где из них должны были подготовить унтер-офицеров панцер-гренадерских частей, впоследствии они оказались в составе 19-й дивизии СС [23, р.187]. Еще около 1000 латышских курсантов были подготовлены в унтер-офицерской школе СС в Лауенбурге. Учебные части войск СС были созданы и на территории Латвии, например, курсы командиров взводов в Болдерайе.

Несмотря на все трудности в комплектовании и оснащении, латышские части СС уже в начале 1944 года показали высокую боеспособность, что было отмечено даже советским командованием [3, с.417]. Наиболее примечательны бои под Островом в марте 1944 года, где обе латышские дивизии впервые действовали плечом к плечу, и под латышским командованием - смешанной боевой группой командовал ваффен-оберфюрер Артуре Силгайлис [28, р.74].

Много говорится о намерении немцев сформировать еще одну латышскую дивизию - 36-ю панцер-гренадерскую дивизию войск СС (латышская №3). Якобы, с таким заявлением весной 1944 года выступил командующий войсками СС в Нидерландах Демельхубер [23, р.187]. Однако вряд ли Демельхубер был уполномочен делать такие заявления, тем более что весной 1944 года и речи быть не могло о формировании дивизии СС с порядковым номером 36. Скорее всего, речь здесь идет об обычной дезинформационной утке, специально запущенной немцами с целью введения союзной разведки в заблуждение.

Таким образом, Латышский легион стал самым многочисленным среди всех добровольческих легионов войск СС - один корпусной штаб, две дивизии и многочисленные вспомогательные, резервные и учебные части. В конце 1943 - первой половине 1944 годов в Латвии прошли еще несколько мобилизаций, а в июле 1944 года была объявлена тотальная мобилизация призывников 1906-1928 годов рождения; то есть призывной возраст был поднят до 37 лет. Мобилизации сопровождались патриотической пропагандой, организованной самоуправлением, призывавшей с оружием в руках защищать Латвию от возвращения большевизма. Тех, кто пытался уклониться, сначала всячески стыдили, а затем перешли к более действенным мерам, которые с каждым разом становились все жестче. Так, если сначала уклонисту грозило от 4 до 6 месяцев заключения, то затем, в ноябре 1943 года, наказания были ужесточены, вплоть до введения смертной казни, а летом 1944 года вообще был отдан приказ, что любой уклонист должен быть расстрелян в течение 48 часов [21, р.16]. Вместе с этим, летом 1944 года СС были предприняты достаточно эффективные пропагандистские меры, с целью воздействовать на общественное мнение и популяризировать службу в легионе. Так, появилась специальная радиопередача «Час латышского солдата», пользовавшаяся огромной популярностью в стране (о чем свидетельствовали тайные сводки СД) [18, с.103].