Позывной – «Кобра» (Записки разведчика специального назначения) - Абдулаев Эркебек. Страница 36

Альпинистов женского пола, независимо от их возраста, принято величать «тетками». Наших спутниц скорее можно было называть «мамками», уж очень они с нами были заботливы: даже повязали нам на шеи носовые платки для защиты от солнечных ожогов.

В самый последний момент к нашей четверке присоединились двое ребят-инструкторов, что несколько задело наше самолюбие.

Вышли из базы. Девчата шли налегке, так как все их «железо» мы со Славкой как истинные джентльмены забрали в свои рюкзаки. Парни-инструкторы лишь ухмыльнулись. Потом, по возвращении на базу, нам втолковали, что в альпинизме женщин не существует: «Не можешь тащить свой груз — не ходи в горы».

Горная болезнь

Вскоре начался затяжной крутой подъем. Темп движения группы был пока вполне сносным: 45 минут ходу, 15 минут отдыха. Вышли на ледник. Постепенно я выдохся, и с середины группы сместился в конец. У одного из инструкторов случился жуткий понос, и он часто нырял за камни, где отсиживался по несколько минут. Меня это психологически как-то даже подбадривало: не одному тяжело.

Пошла носом кровь. На ходу хватаю снег и прикладываю к переносице, оставляя за собой алые пятна. Потом начались спазмы мышц правой ноги. Отпустило. Прихватило левую ногу. Опустило. Через несколько минут жуткие судороги свели правую ногу. Я откинулся на спину и начал массировать бедро. Группа ждать не стала, поскольку до наступления темноты нужно было добраться до места ночевки.

Легкие ходят ходуном, сердце молотит со скоростью около двухсот ударов в минуту, и при этом клонит ко сну. Интересно!

Группа уже ушла за перевал, а я остался в каких-то трехстах метрах ниже. Упал, исчерпав все свои физические и психические возможности.

Хочется пить. Влага из организма уже давно вся вышла, а фляжка с витаминным раствором пуста. Вначале мокрая от пота куртка почти подсохла. Подумалось: «мертвые не потеют». Эта мысль показалась забавной. Сквозь прикрытые ресницы смотрю на багровый диск солнца. Мысли тягучи и вялы. Не утерпев, положил в рот немного снега. Вот так, по-видимому, и замерзают слабаки. Я оказался слабаком. А Славка-хохол сумел добраться до перевала. Допустим, он сала много ел, да и помоложе меня. Но ведь я родился в горах! Что друзья обо мне подумают? Представил себе кривую ухмылку недругов: «Горец гребаный!» Нет, ребята, не дождетесь! «Вставай, сволочь!»

И я пошел. Десять шагов — отдых, десять шагов — отдых. Шаги короткие, на пол-ступни. Пять шагов — отдых. Все. Сдох… Падаю на спину.

Через несколько минут начинаю все сначала. Эх, если бы существовали какие-нибудь тонизирующие таблетки или укольчик, пусть даже с вредными последствиями для организма. Отдал бы за них несколько лет жизни. А если бы горная болезнь прихватила на боевых?

Помню, как в 1983-м году в Хосте я чуть не помер от перенапряжения с рюкзаком патронов за спиной. И идти нет сил, и высыпать часть груза не могу, так как кругом подсоветные афганцы. Когда наконец вышли на рубеж атаки и солдаты залегли в кукурузе перед душманской крепостью, я один торчал как хрен во ржи, обнимая деревце. Потому что, если лягу — уже не встану. Но там все же была равнина, а сейчас я в горах.

…Хрипя и задыхаясь, наконец выползаю на перевал и застаю там инструктора, сидящего в позе орла. Он с сочувствием окидывает меня взглядом: «Ничего, осталось совсем немного. Нужно лишь немного спуститься вниз по обратному склону горы». Снег на теневой стороне уже покрылся твердым настом. Инструктор, обутый в кеды, идти не может. Поэтому дальше пошли в связке. Я спускаюсь первым, врубаясь рантами ботинок в наст, на длину двадцатиметровой веревки и закрепляюсь. Затем съезжает вниз на трех точках инструктор. Он сразу набирал угрожающую скорость, и, если не остановить, пролетев до низу, стерся бы до ушей.

Идти вниз по склону ничуть не легче, чем подниматься вверх, поскольку задействованы одни и те же группы мышц. Один раз чуть было не упустил инструктора: стремительно уходящей веревкой сорвало рукавицу и обожгло ладонь. Я непроизвольно отдернул руку. Этого было достаточно, чтобы напарник разогнался. Оставалось лишь покрепче упереться рогом.

Мощный рывок! Пролетаю по воздуху несколько метров и плашмя шмякаюсь об скалу, впиваюсь пальцами в камни. Золотое правило: «зарубился сам — заруби товарища».

Начинает темнеть. Далеко внизу на снегу крохотные фигурки наших товарищей. Очертания их размыты, как если смотреть через запотевшее стекло. Тру ладонями глаза. Вот те на! Мой правый глаз потерял резкость! Инструктор утешает, что осталось спуститься пару сот метров, затем немного подняться. Место ночевки — там: показывает рукой в сторону, примерно на нашем уровне. Для меня это означает полный мандец.

Предлагаю срезать маршрут и двинуть напрямик по скалам. Инструктор соглашается. Вскоре наступает ночь. Мой напарник отвязывается от веревки и, показав направление движения, исчезает. Остаюсь один. Со всех сторон кромешная чернота, и только сверху крупные, яркие звезды. Как улитка ползу куда-то. Наконец, вижу впереди огонек. Это несколько подбадривает, поскольку означает долгожданный конец мучениям. Огонек оказывается фонарем на каске второго инструктора, набирающего воду из тоненького ручейка. Он отпаивает меня и направляет дальше. База где-то близко, совсем рядом, может в нескольких метрах за поворотом. Доберусь ли до нее когда-нибудь?

Опять потянулась черная, мучительная бесконечность. Мимо меня с кастрюлей в одной руке прошуршал инструктор. Вскоре он появляется вновь и забирает у меня рюкзак. С ужасом осознаю, что избавление от груза ничуть не прибавило сил. В каком-то полуобморочном состоянии, на крайнем пределе, наконец я доползаю до товарищей.

Спортсмены возятся на пятачке размером примерно 2х2 метра. Славка на крохотной полочке чуть выше них уже не подает признаков жизни. Я через силу проглатываю полбанки сгущенки и вырубаюсь рядом с ним.

…Ночь была кошмарной. Славка стонал и просил достать фляжку с водой. Я его ненавидел, поскольку не было сил выпростать руку из спальника…

Просыпаюсь от звонкого перестука молотков. Оглядываюсь: «Мама миа!» Надо мной вертикаль, подо мной бездна! Ночью ничего этого не было видно. Спортсмены уже висят на стене, вбивая крючья. Самочувствие — прекрасное! Правда, немного болят мышцы ног, но это пустяки. За ночь я адаптировался к высоте. Славка собирает хворост для костра, поскольку ребята ночью уронили в пропасть примус. Помятое казенное имущество достали, но разжечь не смогли. Копаясь в рюкзаках, наткнулись на простыни и учебники испанского языка. Наш дикий хохот эхом отразился от скал. Спортсмены сверху интересуются: что с нами стряслось? Потом Славка пытается полить влажный хворост из фляжки, однако вместо бензина оттуда шлепается желток сырого яйца. Вскоре в «Варзобе» появился новый анекдот:

— Слава, расскажи, как ты пытался разжечь костер яйцами, — и народ укатывается.

Обратный маршрут прошли без проблем, хотя тащили на себе груз шестерых. Мы на собственном опыте убедились, что наблюдателями в альпинизме называют вьючных.

Шашлык на вершине

Прошел месяц. Мы уже облазили все вершины в окрестностях базы, отработали скалолазание и спасательные операции. Завтра группе предстоит на неделю перебраться в высокогорный лагерь. Идти туда далеко и тяжело. Аборигены альплагеря рекомендуют взять с собой минимум груза, из продуктов достаточно иметь сахар, сгущенку, чай и сухари:

— Недельку поголодаете, зато по возвращении на базу из сэкономленных продуктов организуете для инструкторского состава банкет. Это традиция.

Следует отметить, что кормили в альплагере как на убой. В первые дни мы едва справлялись с половиной порций. Вокруг наших столов постоянно крутились тощие, ободранные разрядники. Остатки еды мгновенно исчезали в их безразмерных желудках. Нас это сначала несколько смущало, однако к концу командировки уже сами без зазрения совести прихватывали лишние куски со столов новичков. На неделю нам полагалось огромное количество продуктов. Группа посоветовалась и решила на еде не экономить: