Техника и вооружение 2009 03 - Коллектив авторов. Страница 7

Прибежал Колобанов. Он начал было докладывать, но генерал остановил его.

— Благодарю, товарищ Колобанов, ваш экипаж за мужество и решительные действия. Уничтожили двадцать два гитлеровских танка, — крепко пожал ему руку генерал. — Товарищ Шпиллер, весь экипаж — к награде.

Корреспондент сначала заснял экипаж танка, потом — догорающие машины гитлеровцев [1].

Это были легкие и средние танки [5].

Как мы видим, в уничтоженной танковой роте не имелось танков огневой поддержки Pz.Kpw.IV. Кроме того, ни один участник боя или видевший подбитые средние танки с близкого расстояния не называл их Т-3. Начальная скорость бронебойного снаряда БР-350А при выстреле из Ф-32 с длиной ствола в 30 калибров составляет только 612 м/с, такую скорость этот же снаряд имеет на расстоянии 500 м от среза ствола при выстреле из пушки ЗИС-5 с длиной ствола 40 калибров. Половина колонны была расстреляна с расстояния от 400 до 800 м. При этом скорость снарядов соответствовала скоростям снарядов, выпущенных из ЗИС-5 с расстояния 900-1300 м. На такой дистанции состоявшие на вооружении 6-й т. д. легкие танки Pz.Kpfw.35(t) с их 25-мм лобовой броней могли быть выведены из строя при попадании снаряда БР-350А, а вот Pz.Kpw.III, которые были на вооружении 1-й т. д., имели лобовую броню 50–60 мм, неуязвимую на этом расстоянии.

— А теперь занять запасные позиции: противник после такой катастрофы непременно попытается уничтожить вашу засаду, — сказал комдив [1].

Что еще интересно: Шпиллер утверждает, что знаменитый снимок экипажа Колобанова был сделан не утром, а сразу после боя. Вглядитесь в лица танкистов — на них еще нет царапин, повреждений и крови. Судя по тому, что им приказано занять второй капонир, башню еще не заклинило, прицел и перископ целы. Но 3,7-см полуавтоматическая пушка Pz.Kpfw.35(t) имела скорострельность до 15 выстр./мин и могла расстрелять свой боекомплект (72 выстрела) за 5 мин. Скорострельность автоматической 2,0-см пушки легкого танка Pz.Kpfw.II еще выше. Оставшиеся (после уничтожения пяти танков) 17 танков могли успеть выпустить по КВ несколько сот снарядов. При такой плотности огня с близкого расстояния они могли повредить ствол пушки, приборы наблюдения, заклинить башню. Да и 25-мм броня экранов должна была превратиться в решето и частично рассыпаться. Похоже, Кулик прав в том, что у немцев возникла паника, и многие экипажи просто бросили свои машины после того, как застряли в болотистой почве, съехав с дороги. Обратите внимание на следующие фразы:

Теперь он (Усов) начал бить по тем танкам, которые стреляли по нашему.

Подкинь добавку каждому из них для верности! — теперь уже веселым тоном командовал ротный.

Итак, танк занимает по приказу комдива второй капонир и ждет повторной атаки.

Так и вышло. Только успел занять танк новую позицию, как с противоположной стороны на проселочной дороге показалась другая колонна немецких танков. Сосредоточившись за деревьями, фашисты нащупали нашу засаду, но огня пока не открывали. Они знали, что пушки танков бессильны против нашего танка и решили уничтожить его огнем противотанковых орудий [1].

Они еще оставались на позиции. Потом начали бой с фашистскими танками, которые повернули сюда, получив удар на Лужской дороге [3].

Группа танков начала обстрел КВ Колобанова. Скорее всего, теперь огонь по нему с дистанции более 1 км ведут танки огневой поддержки Pz.Kpw.IV. Снаряды, выпущенные из их 75-мм орудий с длиной ствола в 24 калибра, не могут пробить 75-мм броню КВ (при этом лобовой лист корпуса дополнительно защищен накладной броней толщиной 25 мм, а передняя и боковые стороны башни — 25-мм экранами, привинченными к бонкам, которые, в свою очередь, были приварены к основной броне башни). Но попадание этих тяжелых снарядов вызывает выбивание из тыльной поверхности брони мельчайших осколков, способных поранить незащищенные комбинезоном и шлемом части тела. Экипаж спасало то, что при изготовлении КВ применялась катаная броня средней твердости, чья относительно высокая вязкость ослабляла этот эффект. Основное назначение сконцентрированного огня немецких танков — поразить приборы наблюдения, отвлечь внимание на себя и не позволить вести прицельный огонь по танкам и мотопехоте, которые в это время прорывались в район учхоза и далее в Черново. Кроме того, им требовалось вынудить КВ-1 покинуть позицию, чтобы начать эвакуацию подбитых танков.

Колобанов вел огонь по пехоте и танкам несколько часов. Но на этом расстоянии его пушка тоже не позволяла вывести из строя Pz.Kpw.rV, и он не заявил ни об одном уничтоженном на этом этапе боя танке. Затем немцы пытались выкатить на развилку две пушки, чтобы уничтожить КВ, поразив его в бортовую проекцию (перед войной 6-я танковая дивизия, по словам Рауса, получила пятнадцать 50-мм противотанковых пушек (по другим данным -18), что позволило в каждой роте дивизиона ПТО иметь два трехорудийных взвода этих пушек, способных на короткой дистанции пробить вертикальную броню КВ толщиной 75 мм подкалиберными снарядами). К этому моменту у КВ уже заклинило башню и Колобанову пришлось дать команду выехать из капонира и развернуть танк, чтобы иметь возможность навести пушку на немецкие орудия. К этому моменту снаряды уже заканчивались.

Экипаж КВ-1 старшего лейтенанта 3. Колобанова (в центре) у своего танка. 19 августа 1941 г.

К. Кулик: Но уцелевшие от разгрома танки, отыскав наконец цель, открыли беспорядочный, носильный огонь. Загудело, загрохотало кругом. Звонко, как по гигантской наковальне, бьют вражеские снаряды по броне танка. Землей закидало щели триплексов [2].

Танковая пушка накалилась так, что нельзя было дотронуться до нее. Лица танкистов залило потом и кровью. Накопившийся от интенсивной стрельбы пороховой газ душил всех. Вентилятор давно вышел из строя. Из-за сильного огня не было возможности открыть люк, чтобы проветрить танк. Мучила жажда. Две фляги были давно израсходованы. Но экипаж чувствовал себя бодро и уверенно [1].

А. М. Усов: Пушка так раскалилась, что отстала краска. В танке было сизо от дыма, стало трудно дышать. Вражеские снаряды хоть и не пробивали броню, но производили такой жуткий грохот, что казалось, будто по голове бьют кувалдой. Окалина брони, образовавшаяся от ударов снарядов, впивалась в лицо, в руки. Очередным снарядом заклинило башню. Командир приказал покинуть укрытие, чтобы маневрировать корпусом. Никифоров взялся за рычаги, и танк выполз наверх. Стало видно, как фашисты на перекрестке устанавливают две противотанковые пушки. Я навел орудие, снаряд попал прямо под колеса первой. Вторая успела выстрелить и сбила командирский перископ. Уничтожил и ее. Снаряды были на исходе [2].

Иосиф Борисович Шпиллер: Колобанов вскоре сообщил, что разбиты приборы наблюдения и прицел, заклинена башня танка. Я приказал Колобанову немедленно выходить из боя. В неравное сражение вступали другие экипажи, и они довели тот бой до конца… [4].

З.Г. Колобанов: Я доложил результаты боя командованию. В ответной радиограмме командир группы поздравил нас с успехом и приказал отходить. На пути к совхозу уже находились танки лейтенантов Евдокименко, Ласточкина, Сергеева [2].

Экипаж Колобанова выполнил задачу второй фазы боя. Немецкие танки огневой поддержки Pz.Kpfw.IV оказались связанными боем и не поддержали продвижение второй роты танков в глубь советской обороны, где она была уничтожена группой КВ, которую возглавил Шпиллер.

Отход Колобанова сопровождался интересным эпизодом:

Когда собирались выползать из капонира, неожиданно кто-то постучал в башню. «Никак, окружили немцы», — подумали все и начали набивать карманы гранатами, вытащили пистолеты. Но потом через смотровую щель увидели, что перед танком стоит с перевязанной головой сержант- артиллерист. Он доложил о том, что в пятидесяти метрах лежат раненые, что они из Кингисеппской группировки и давно пробираются из окружения.