Арсенал-Коллекция 2013 № 09 (15) - Арсеналь Леон. Страница 21
Но вернёмся к нашим японцам. Получив информацию о том, что проблемы с кислородом были британцами каким-то образом решены, соответствующий японский проект получил новое дыхание, и в конце того же 1928 г. в лабораториях арсенала ВМФ в Куре закипела работа. Теперь японцы хотя бы были уверены, что проблема в принципе решаема, оставалось «всего лишь» найти это решение - и они его нашли. Японские инженеры не пытались изобретать велосипед, за основу был взят стандартный парогазовый двигатель Уайтхеда, который они и доводили для безопасного использования окислителя из чистого кислорода. Началась упорная борьба с теми самыми деталями, в которых «скрывается дьявол».
Погрузка 24,5" торпеды Mark I на борт линкора «Нельсон»
Эти же торпеды в одном из торпедных отсеков линкора «Родней»
610-мм торпедные аппараты эсминца «Сирануи»
Конструкторы из Куре перекомпоновали двигательный отсек торпеды, чтобы избавиться от изгибов малого радиуса в магистралях подачи окислителя с тем, чтобы в этих изгибах не могли скопиться посторонние вещества. Была также отработана технология полировки внутренних поверхностей магистралей, клапанов и редукторов - с той же целью. Поскольку большинство возгораний и взрывов приходилось на момент запуска двигателя - была добавлена система запуска на сжатом воздухе, лишь затем постепенно замещавшемся кислородом. Была разработана методика промывки, продувки и затем герметизации магистралей окислителя перед заправкой кислородного танка. И так далее...
На первый взгляд, все эти доработки выглядят достаточно мелкими и очевидными, но в реальности это заняло более четырёх лет упорной работы и экспериментов - к 1930 г. удалось освоить обогащённый до 50% кислорода сжатый воздух, и лишь в 1933 г. были созданы первые стабильно работающие прототипы на почти чистом (98%) кислороде. Затем последовали их многочисленные испытания и доводка, плюс разработка торпедных аппаратов под новое оружие (предыдущие модели японских 610-мм торпед были на полметра короче и заметно легче); кроме того, возросшие скорость и дальность требовали серьёзного улучшения систем управления, прежде всего гироскопов. Наконец, 28 ноября 1935 г. новая торпеда была принята на вооружение под обозначением «кусан сики гёрай» (торпеда обр. 93 [1933] года). То, насколько радикально новые японские торпеды (а также их 533-мм «младшие сестрички» обр. 95, созданные на их базе для вооружения подводных лодок) превосходили по всем показателям имевшееся у потенциальных противников по Тихоокеанской войне.
Первыми на новые торпеды были перевооружены оба построенных к тому моменту крейсера типа «Могами» и новейшие эсминцы типа «Сирацую». Затем ими вооружались все новые или проходящие модернизацию надводные корабли с 610-мм торпедными аппаратами, хотя для некоторых старых эсминцев процесс перевооружения затянулся почти до конца войны, соответственно, многие корабли до этого перевооружения попросту не дожили. Здесь следует помнить, что перевооружение на кислородные торпеды означало не просто замену торпедных аппаратов, но и монтаж на этих кораблях достаточно массивных (13,4 т для крейсеров, 5,4 т для эсминцев) и габаритных установок для получения сжатого кислорода. По иронии судьбы, примерно в то же самое время американцы проводили демонтаж торпедных аппаратов крейсеров типов «Пенсакола» и «Нортхэмптон», а более поздние типы строились без них изначально - стратеги из Военно-морского колледжа США ещё в начале 1930-х пришли к выводу, что торпеды тяжёлым крейсерам не нужны.
Императорский флот Японии, традиционно придававший большое значение торпедному оружию, сразу оценил оказавшиеся в их руках новые возможности. Если раньше торпеды считались оружием исключительно ближнего (и прежде всего ночного) боя, то теперь появилась возможность эффективно применять их и в дневных эскадренных сражениях, причём на предельных дальностях артиллерийского огня главного калибра тяжёлых крейсеров и даже линкоров. Ещё одним важным плюсом новых торпед была их малозаметность - благодаря отсутствию азота в окислителе, «выхлоп» этих торпед целиком состоял из углекислого газа и уже охлаждённого водяного пара, хорошо растворимых в воде, поэтому торпеды почти не оставляли пенного следа на поверхности. Не говоря уже о мощной боевой части - 490 кг ВВ тип 97 (60% тротила и 40% гексила) позволяли одним попаданием если и не потопить, то гарантированно вывести из строя практически любой корабль. Всё это не могло не повлечь за собой серьёзных изменений в тактике применения торпедоносных сил.
Четырёхтрубные 610-мм торпедные аппараты тяжёлого крейсера «Такао». Крейсер был перевооружён на торпеды обр. 93 во время модернизации 1939 г., эсминцы типа «Кагеро» вооружались ими изначально. Позади торпедного аппарата эсминца хорошо видно ещё одно ключевое торпедное «know-how» Императорского флота - контейнеры скоростной перезарядки с запасными торпедами, позволявшие в считаные минуты перезарядить аппараты эсминца даже на ходу. Торпедный аппарат доворачивался в положение зарядки, после чего специальные приводы закатывали скользящие по роликам контейнеров 2,7-тонные торпеды в пусковые трубы
Поскольку военно-морская доктрина Японии строилась вокруг «решающего сражения», в котором предполагалось разбить выдвигающиеся к Японским островам линейные силы флота США, то с появлением нового оружия первым делом была пересмотрена «дебютная» часть этого генерального сражения. В новой версии первый удар должен был наноситься с помощью энкёри оммицу хасся - «дальней скрытой атаки», массированного залпа 120-200 торпед с дистанции порядка 20 000 метров. Причём ставка делалась не только на массированность залпа, малозаметность и скорость самих торпед, но ещё и на то, что противник просто не будет ожидать торпедной атаки с запредельной для себя дистанции, и поэтому даже не успеет предпринять манёвры уклонения, что значительно увеличит эффективность первого ошеломляющего удара, от которого японские стратеги оптимистично ожидали порядка 10% попаданий. Апофеозом сумрачного японского торпедного гения стало создание уникальных кораблей, разработанных специально для энкёри оммицу хасся, ни много ни мало - торпедных крейсеров. Осенью 1941 г. два устаревших лёгких крейсера типа «Кума» лишились трёх кормовых 140-мм орудий, получив взамен по 10 четырёхтрубных торпедных аппарата - по 20 торпед в бортовом залпе, которого ни одному из них так и не суждено было сделать.
Успех как этой, так и других новых тактических схем во многом зависел от незнания противником возросших возможностей японских торпед, поэтому руководство Императорского флота предприняло все возможные усилия, чтобы сохранить в тайне качественный скачок в ТТХ своего нового оружия. Прежде всего это касалось использования кислорода в качестве окислителя - японцы справедливо полагали, что знание даже одного этого факта позволит потенциальным противникам вычислить всё остальное и, соответственно, разработать контрмеры. В технической документации, маркировке деталей, наставлениях по эксплуатации и т. д. было запрещено даже само слово «кислород» - теперь окислитель новых торпед обтекаемо именовался дайни куки - «воздух №2». Непременным условием учебных стрельб, на которых в Императорском флоте не экономили и проводили в гораздо больших масштабах, чем в других флотах, стал поиск и сбор всех до единой выпущенных практических торпед - в первую очередь, из соображений секретности. При малейшем сомнении в выполнении этого условия (например, из-за ухудшения погоды) стрельбы попросту отменялись. Словом, японцы подошли к вопросу очень серьёзно, благо у них уже был богатый опыт - к примеру, они десятилетиями ухитрялись скрывать даже калибр своих основных корабельных торпед.