«Пушечное мясо» Первой мировой. Пехота в бою - Федосеев Семен Леонидович. Страница 33

14 августа 1916 г. начальник Генерального штаба направил в ГВТУ следующее письмо: «По обстоятельствам настоящего военного времени представляется необходимым сформировать теперь же роту, вооруженную ружьями-пулеметами и автоматическими ружьями системы генерал-майора Федорова по особому представленному здесь штату… Распыление ружей по существующим частям не даст полной картины полезного их действия, что может быть достигнуто только… в случае сформирования и командирования в Действующую армию особой войсковой части, укомплектованной специально обученными офицерами и нижними чинами и имеющей достаточный запас личного состава для немедленной замены убывших». Предлагавшийся штат роты включал три взвода — один с 8 ружьями-пулеметами и два по 25 автоматических винтовок. В течение лета и осени при Офицерской стрелковой школе на основе роты 189-го Измаильского пехотного полка 48-й пехотной дивизии была сформирована и обучена «команда особого назначения». Ей передали 45 винтовок и восемь 7,62-мм ружей-пулеметов Федорова, снабдив их клинковыми штыками «по образцу Кавказского казачьего войска» и чехлами для переноски оружия. Кроме того, команда была «снабжена всеми новыми техническими усовершенствованиями» — оптическими прицелами системы Герца, призматическими биноклями, приборами для стрельбы из-за закрытий, переносными полевыми стрелковыми щитами системы Технического комитета ГВТУ, стальными шлемами Адриана. Оптические прицелы были заказаны Обуховскому заводу еще в декабре 1914 г. для штатных 7,62-мм винтовок. К каждому ружью-пулемету полагалось иметь: 4 патронные обоймы, 1 патронный ящик, 1 кожаную сумку с запчастями и принадлежностью, 1 стрелковый щит. «Автоматической роте генерал-майора Федорова» придали второй комплект обученных нижних чинов, вооруженных пистолетами «Маузер», для замены выбывших из строя. Речь шла не просто о боевом испытании ружей-пулеметов и автоматических винтовок, но о пехотном подразделении с новой системой вооружения и оснащения и новой тактикой.

Но опыта не получилось. «Автоматическую роту» как «отдельную стрелковую роту» (3 офицера и 150 нижних чинов) 189-го Измаильского пехотного полка в январе 1917 г. отправили на Румынский фронт. На 30 апреля 1917 г., согласно ежедневному докладу начальника штаба 48-й пехотной дивизии, в отдельной стрелковой роте 189-го полка состояло 3 офицера и 138 нижних чинов. Сообщений о результатах ее боевого применения найти не удалось. Рота, по-видимому, распалась во время «эвакуации Румынии». Между тем на примере этой роты и с широким использованием легкого автоматического оружия могла быть опробована новая, групповая тактика пехоты (вспомним, какую роль сыграли в 1918 г. в действии штурмовых отрядов германской пехоты пистолеты-пулеметы MP.18). Правда, оружие Федорова попало и на Западный фронт — на апрель 1917 г. здесь числилось 4 его «ружья-пулемета».

Несмотря на усилия, предпринятые и самим В.Г. Федоровым, и руководством ГАУ, поставить новое оружие на производство в ходе войны не успели. Только в 1921 г. упомянутый Ковровский пулеметный завод начал его серийный выпуск. Но это уже — другая история.

Револьверы и пистолеты

Личное оружие в русской пехоте имелось у офицеров (как основное) и у унтер-офицеров и солдат отдельных специальностей и к началу мировой войны было представлено в основном 7,62-мм револьвером «Наган» обр. 1895 г. в двух основных модификациях — «офицерский» (с возможностью стрельбы самовзводом или предварительным взведением курка) и «солдатский» (без самовзвода). В системе Л. Нагана остроумно решалась типичная для револьвера проблема соосности каморы со стволом и прорыва газов между ними, емкость барабана 7 патронов, была больше, чем у большинства военных револьверов. Но заряжание и разряжание по одному патрону казались слишком «мешкотными». Неудивительно, что в России, как и в ряде других стран, уже в начале XX в. обратили внимание на конкурента револьверов — «автоматические» (самозарядные) пистолеты. Правда, в России вопрос решили компромиссно. Несколькими приказами в 1907–1913 гг. офицерам разрешили для приобретения за свои средства пистолеты: 9-мм «Парабеллум», 9-мм «Браунинг» модели 1903 г. для ношения встрою; 7,65-мм «Браунинг» моделей 1900, 7,65- и 9-мм «Браунинг» 1910/12 г., 6,35-мм «Браунинг» 1906 г., «Штайр» 1909 г., «Маузер» 1910 г. для ношения вне строя.

Кроме того, накануне мировой войны уже пытались определить модель для перевооружения всей армии. Но эти работы прервала война. При этом она отнюдь не сняла вопросы ни об увеличении выпуска револьверов, ни и об «автоматическом» пистолете. Необходимость увеличения количества личного оружия стала вскоре очевидной. Во-первых, оно требовалось «специальным частям» — авиационным, автомобильным, мотоциклетным. Во-вторых, выдача личного оружия в небоевые подразделения позволяла высвободить столь необходимые винтовки и карабины. В-третьих, потребовалось компактное скорострельное оружие для боев в траншеях.

Если накануне войны не рассчитывали на резкий рост потребности в винтовках и пулеметах, то быстрого увеличения выпуска револьверов тем более не предусмотрели. К 20 июля 1914 г. Русская армия располагала 424 434 револьверами «Наган» обр. 1895 г. (при штате 436 210 штук).

18 сентября 1914 г. ГАУ дало Тульскому Императора Петра Великого оружейному заводу — а это было единственное в России массовое производство личного оружия — задание обеспечить дополнительно к установленной ранее программе выпуск 150 тысяч винтовок и 25 тысяч револьверов. Если перед войной ИТОЗ в среднем давал в день всего 130 револьверов, то в марте 1915 г. — 100 офицерских и 300 солдатских.

Всего за 1914–1917 гг. Тульский завод поставил русской армии 474 800 револьверов — больше, чем за предыдущие 15 лет. Качество отделки деталей (а револьвер требовал много ручной работы) вынужденно ухудшалось. М.В. Фрунзе позже вспоминал: «Качеству нагана производства военного времени мы не особенно доверяли, и каждый командир предпочитал изделия до 1914 г.».