Вопрос времени - Джойс Джон. Страница 43

Гилкренски вернулся в кабину и сел в пассажирское кресло. Впереди были видны только темно-синий океан и полоска горизонта под бескрайним небом.

– Как дела? – спросила Джил.

– Все в порядке. Мария сообщит нам, если что-нибудь заметит.

– Мария?

– "Минерва", если хочешь.

– Ты не думаешь, что пора ее перепрограммировать? Зачем вечно себя мучить, Тео?

– Не знаю… Мария оставила видеосообщение на моем ноутбуке. Я как раз читал его перед тем, как… как она погибла. Еще у меня осталось ее фото, она сделала его в Уиклоу в тот день, когда согласилась выйти за меня замуж. Наверное, я просто не мог принять ее смерть и поэтому решил создать свою «Марию», чтобы мне было с кем поговорить.

– И с тех пор ты ни с кем не встречался?

Гилкренски вспомнил о Джессике.

– Встречался, – сказал он. – Но из этого ничего не вышло.

– Значит, сейчас у тебя никого нет?

– Нет. И скорей всего, не будет.

– Возможно, ты просто не нашел нужного человека, – заметила Джил, и они помчались впереди «вертушки» Стивенсона, которая не отставала от них ни на шаг.

На подлете к основному маяку – самой дальней точке территории, охваченной «Дедалом» вокруг аэропорта Майами, – Джил плавно развернула гидроплан и заскользила над безлюдным островком, обрамлявшим маленькой подковой синюю лагуну. Гилкренски увидел взлетную полосу на восточном конце рифа и горстку деревьев возле хижины, приткнувшейся к красно-белой башне маяка.

– Я сяду на воду, – предупредила Джил. – Так будет удобней.

Она пролетела мимо острова, развернулась и начала снижаться над водой, понемногу убирая газ и выпустив закрылки. Мелкие гребешки волн все быстрее рябили под брюхом самолета, пока не слились в одну сверкающую ленту. Толчок, всплеск – и самолет помчался по воде, оставляя за собой пышный шлейф пены. Замедлив ход, он проскочил в просвет между двух половинок рифа и застыл в просторной гавани.

– Отличная посадка, – похвалил Гилкренски. – Весело и непринужденно.

Джил улыбнулась.

– Папина школа, – ответила она. – А теперь бросай якорь, и я заглушу двигатели.

Гилкренски снова перешел в салон и пробрался в нос амфибии. Здесь лежал небольшой и легкий якорь на морском канате. Тео открыл узкий люк, наклонился, бросил в воду якорь и отпускал канат до тех пор, пока он не достиг дна. Турбины гидроплана напоследок чихнули и затихли. Послышался шум приближавшегося вертолета.

– Я отправлю их обследовать следующий маяк, пока мы проверяем этот, – крикнула Джил.

Прежде чем Гилкренски успел что-нибудь ответить, она дала указания по рации. Вертолет сделал над ними круг, и Стивенсон, высунув в дверь руку, поднял большой палец. Потом машина повернула на восток и быстро растворилась в воздухе.

– До берега доберемся вплавь, – заявила Джил. – Вода холодновата, но ты не бойся, здесь недалеко.

Гилкренски вернулся в салон и замер. Джил сбросила с себя одежду, оставшись в одном белом купальнике. Она стояла на коленях перед открытым люком, распаковывая резиновый сверток. Блики солнца играли на ее смуглой коже.

– А как же «Минерва» и приборы для проверки маяка? – спросил Тео. – Как мы доставим их на берег?

Джил улыбнулась:

– У меня есть маленький плот для электроники и для продуктов. Мы возьмем его на буксир.

– А «Минерва»?

– Ей лучше остаться в самолете, – с милой улыбкой ответила Джил. – Соленая вода вредна для техники.

Гилкренски никогда не видел такой чистой и прозрачной воды. Пока они плыли, отражения волн колыхались на белом дне, усыпанном коралловым песком. Выбравшись на берег, он потянул за собой плот, чувствуя, как солнце припекает спину.

Оттащив груз подальше от воды, Тео взял с плота свою рубашку и натянул ее на мокрое тело. Потом нашел портативные наушники, прижал их к левому уху и положил батарейку в нагрудный карман.

– Мария, ты меня слышишь?

– Да, Тео. Маяк в шестидесяти трех метрах от тебя, угол сто двадцать один градус.

– Спасибо, Мария. Хотя тут и так все видно.

Тео и Джил медленно побрели по пляжу, пока не добрались до зарослей сухих кустов и деревьев вокруг хижины. Прямо у ее стены торчала высокая полосатая мачта с распределительной коробкой и контрольной крышкой. Джил бросила вещи на коралловый песок, расстелила полотенце для приборов и открыла крышку с помощью отвертки.

– Не хочешь что-нибудь накинуть? – спросил Гилкренски. – Солнце печет.

– Я привыкла. И тут тень. Ладно, давай посмотрим.

Девушка сняла железную пластину и аккуратно положила ее на одеяло. Внутри маяка размещалось несколько коробочек разных размеров и цветов, и на каждой стояла своя надпись – «главная плата», «периферийные датчики», «запасная плата» и «радиотранслятор». У всех устройств имелись порты входа-выхода для соединения с компьютером. Гилкренски вытащил из рюкзака Джил свой лэптоп, распутал кабель и по очереди подсоединил к коробкам.

– Ага, вижу, – сказал он. – Похоже, радиотранслятору не помешает маленький ремонт. В крышке нарушилась герметичность, и внутрь проник соленый воздух.

Джил достала из рюкзака запасное устройство.

– Держи, – сказала она. – Давай вытащим эту штуковину и вставим новую.

Они принялись за работу на тесном пятачке перед маяком. Когда Гилкренски вставлял на место радиотранслятор, Джил коснулась его голым плечом.

– Тео… – пробормотала она смущенно.

Он взглянул на нее. Девушка ответила ему прямым и ясным взглядом.

– Что-то не так?

– Я вспомнила, как мы говорили вечера за ужином, пока не включились эти дурацкие огнетушители… и…

Джил сорвала с его головы наушники вместе с микрофоном и бросила их на песок.

– Ты знаешь, я никогда не умела скрывать свои чувства. Я хочу поговорить с тобой с глазу на глаз, без твоего вездесущего компьютера.

– О чем?

Джил шагнула ближе и взяла его за руки.

– Ты сам все понимаешь, Тео. Я была по уши влюблена в тебя в Бостоне, но так и не посмела ничего сказать. А теперь, после Марии, ты вряд ли захочешь думать о ком-то другом. Я это знаю. Но я хочу, чтобы ты помнил…

Она обвила руками его шею и поцеловала в губы.

– Ну вот, – сказала Джил, отступив на шаг и вглядываясь в его лицо. – Я это сделала. Дальше решай сам.

– Джил… прости. Все это так неожиданно…

– Да, конечно. Но только не для меня. Я ждала тебя много лет. Мы ведь сможем быть вместе, правда? Прошу тебя, скажи, что сможем!

Джил потянулась к нему, но он отступил назад.

– Прости, я пытался сказать тебе вчера… Я не свободен.

– Не свободен? От чего?

Тео вспомнил о Джессике и о том, сколько боли он ей причинил, пытаясь скрыть свою любовь к Марии. А теперь, когда у него появился шанс ее спасти, пусть даже слабый и ничтожный, они с Марией связаны навеки. Если он станет это отрицать, потянется новая цепь недоразумений и разрушенных надежд.

– Джил, – сказал он, – я должен тебе объяснить, чем я живу с тех пор, как мы нашли на дне тот самолет. Тогда ты поймешь, почему я так хочу поверить Кознеру и его рассказу, зачем летал в Каир и с какой целью оказался сегодня здесь.

– О чем ты? Я не понимаю.

– Я хочу вернуть свою жену Марию.

Джил взглянула на него так, словно он сошел с ума. Она покачала головой:

– Мария умерла, Тео. Я знаю, тебе больно. Наверное, прошло еще слишком мало времени. Я прекрасно понимаю твои чувства. Но когда-нибудь тебе придется это признать. Она умерла, Тео! Даже ты не можешь повернуть время вспять.

– Вот тут ты ошибаешься, – возразил Гилкренски. – Могу.

Она смотрела на него, не веря своим ушам.

– Как?

– Помнишь обломки самолета? Он упал пятьдесят лет назад, но на нем осталась краска с моего лайнера. В этом районе действует та же самая энергия, которую я нашел в Каире. Энергия, способная искривлять пространственно-временную ткань.

Джил слушала его с открытым ртом.

– Тео, но это фантастика!