Скоро будет буря - Джойс Грэм. Страница 5

– Крошечную голубую искорку. Она вылетела у меня из уголка глаза и перепрыгнула через зеркало. Ярко-голубая искра. Нет, серовато-голубая.

– Хорошо. – Наставница взглянула на часы. – На сегодня достаточно. Хороший старт. Не останавливайся на достигнутом, это только начало. А теперь давай-ка спустимся в столовую и присоединимся к остальным, пока нас не хватились.

– Кто-нибудь бродил ночью по дому?

Сабина разливала чай. Рейчел заварила целый чайник, пока другие все еще не могли справиться с сонливостью.

– Это же кофейные чашки! – выразил Джеймс свое неудовольствие. – А что, чайных нет?

– Не будь таким педантом, – посоветовал Мэтт.

Бет потребовала объяснения, кто такой педант.

– Педант – значит тот, который придерживается точных научных формулировок, – объявил Джеймс, – так что Мэтт использует это слово совершенно неправильно, и я надеюсь, что ты не будешь повторять его ошибки. На самом деле он имел в виду слово «привереда», верно, Мэтт?

– Видимо, да.

– Это я виновата, – сказала Крисси Сабине. – Я никак не могла заснуть. Встала и сварила немного кофе… боюсь, я налила его в чайную чашку. Тогда только рассвело. Я сидела и наблюдала восход, а потом вернулась к себе в постель.

– Крисси совсем как леди Макбет, – заметил Мэтт. – Я женился на леди Макбет!

Крисси, похоже, обиделась, и Сабина поспешно переменила тему.

– А на что похож рассвет? – спросила она.

– Он странный. Какой-то тревожный, честное слово. По небу были разбросаны розовые пятна, а в долинах висели полосы тумана. Как духи, выплывающие из леса.

– У меня есть хорошие снотворные таблетки, – предложила Сабина, и Рейчел засмеялась. – В чем дело? – насторожилась Сабина.

– Да нет, ничего.

– Скажи.

– Ну ладно, – начала Рейчел, – вот тут у нас находится Крисси, и вот она описывает нечто необычное и прекрасное – рассвет, которого никто из нас не видел… а ты предлагаешь ей снотворное!

– Вот как? И что, собственно?

– Да нет, ничего, – сказала Рейчел, уже досадуя на свой длинный язык. – Такое вот у меня чувство юмора.

– Ты думаешь, это и в самом деле необычно и прекрасно, – сухо возразила Сабина, – страдать от бессонницы, когда не можешь заснуть, уставшая до полусмерти, когда бродишь по дому посреди ночи и места себе не находишь?

– Не так уж мне было плохо, – засмеялась Крисси.

– Может быть, и не так, – согласилась Сабина, собирая чашки и блюдца. – Но вероятно, твой муж не столь «привередлив» или «педантичен», как мой.

Сабина поспешила к дому, и они молча проводили ее взглядами.

– Не беспокойся, Рейчел. – Джеймс с трудом выдавил улыбку. – Это она не из-за тебя бесится, а из-за меня.

«А ты бесишься из-за меня», – подумала Джесси.

Никто не спросил у Джеймса, почему Сабина из-за него бесится. Они опасались, что он ведь может и ответить.

– Я даже еще чай не допил, – пожаловался Мэтт.

В тот день они устроили небольшую вылазку в crкperie – местную блинную, где побаловали себя красивыми и экзотическими блинчиками. Джеймса разозлило, что Бет и Джесси предпочли отцовскому «мерседесу» мэттовский «форд-Ка».

– Да, можете прокатиться в этом железном пузыре на колесах, если вам действительно так хочется, – разрешил Джеймс.

– Никакой это не пузырь, глупенький, – возмутилась Джесс.

В блинной Бет и Мэтт так развеселились, что умудрились перепачкать шоколадом и мороженым не только лица, но и коленки. Сабина сурово отчитала дочку, но Мэтту не стала устраивать разнос. Джесси жадно умяла свой блинчик и стала дуть в соломинку, вместо того чтобы потягивать через нее молочный коктейль. Когда принесли счет, Джеймс выхватил авторучку с платиновым пером и принялся исписывать салфетку сложными вычислениями.

– Просто раздели на всех поровну, – предложил Мэтт.

– Ты заказывала фрукты, мороженое и кленовый сироп. Дополнительно двенадцать франков.

– Зато ты выпил вторую чашку кофе, – напомнила Сабина.

– Следовательно, из двенадцати франков нужно вычесть шесть, но Крисси тоже заказывала вторую чашку кофе, и…

– Да просто разделите сумму на семь, – посоветовала Рейчел.

– И потом еще, – не забыла упомянуть Сабина, – девочкам достались сувенирные ярлычки…

– Бесплатно. Остается по четырнадцать франков на…

– Они были бы бесплатными, – голос Сабины звучал устало, – если бы вы заказали суперогромную порцию мороженого.

– Бога ради, – выпалил Мэтт, бросив на стол несколько сложенных купюр, – позвольте мне заплатить за всех. Сегодня я угощаю.

– Не беспокойся, – сказал Джеймс, быстро выполняя операции деления и вычитания с точностью до последнего полуфранка. – Знаю я твою игру.

– Какую еще игру? – вознегодовал Мэтт.

– Забудь это все, – проговорила Крисси. – Просто дай ему деньги.

– Эти деньги забери обратно, – сказал Джеймс, отделяя купюру от пачки, – и дай мне еще три пятьдесят. Рейчел, это твои деньги? Тебе причитается десять франков сдачи. Нет, погоди, еще же чаевые. С каждого, допустим, по…

В конечном счете все они вышли на улицу, оставив Джеймса расплачиваться с официантом.

– Так что там за игра? – снова спросил Мэтт. Никто не ответил. На все лица вдруг легла печать опустошения и подавленности.

Ближе к вечеру, сообразив, что своими бесконечными придирками и брюзжанием он – в первые же два дня отпуска – сумел обидеть и жену, и, возможно, не только ее, Джеймс пришел к мысли, что необходимую норму счастья можно восстановить, если устроить барбекю. Именно это он делал у себя в агентстве, когда наблюдался некоторый упадок духа или когда срывалось заключение выгодного контракта. Или даже когда такой контракт бывал заключен. Джеймс был горячим приверженцем корпоративных вечеринок. Все вместе напивались до бесчувствия и заканчивали вечер либо в бессмысленных объятиях с приглянувшейся коллегой, либо в нелепой перебранке с соперником. В качестве метода руководства такая система имела своих теоретиков.

– Барбекю? Великолепно! – сказал Мэтт, которого вместе с Крисси отрядили пополнить запасы вина.

– Превосходная мысль! – откликнулась Рейчел. Ей было доверено принести из мясной лавки подходящие куски отборной говяжьей вырезки для обжаривания на металлической решетке.

Самые близкие, то есть члены семьи, были оставлены выносить тиранию борца за совершенство и любителя исправлять чужие промахи – человека, видевшего смысл своей жизни в том, чтобы давать другим людям только самое лучшее из всех даров, которые может им предложить наш мир.

– Не приносите больше этот «номер девять», – инструктировал Джеймс Мэтта. – Про местные сорта даже не вспоминайте. У меня такое чувство, что они продают больше, чем выращивают. Идите прямо в cave [5], это сразу же за почтовым отделением; возьмите из специальных запасов vin du patron [6] – во второй клети справа…

– Да-да-да… – Мэтт и Крисси поспешили укатить, поднимая колесами тучу пыли.

– Самую лучшую постную вырезку, Рейчел! Спроси у мясника, какой это сорт говядины. Главное – чтобы не «шароле». И еще он делает отличную колбасу с чесноком и луком-пореем. Но проверь оболочку! Не верю я этим синтетическим оболочкам…

– Джеймс, я справлюсь.

Рейчел уселась на велосипед и дважды нажала на звонок, хотя дорога впереди была пуста.

Джеймс погрузился в приготовления к барбекю. Джесси и Бет были отозваны от бассейна и приставлены к делу. Сабине выпала роль ассистента, тогда как Джеймс крошил ножом лук на разделочной доске.

– Соус… Я угощу эту публику таким соусом, за который и умереть не жалко.

Сабина мягко положила руку на локоть мужа, временно прервав его бурную деятельность, и легонько поцеловала Джеймса.

– Не надо нервничать. Это же только барбекю. Яростный стук ножа возобновился.