Танковый меч страны Советов - Дроговоз Игорь Григорьевич. Страница 5

Еще один генерал Вермахта, Манштейн, так оценивал действия советских танкистов в зимней компании 1942–1943 годов: «Следует сказать, что Советское командование действовало достаточно энергично. Для достижения своих целей оно бросало в бой части, не обращая внимания на возможные потери. Войска русских всегда храбро сражались и иногда приносили невероятные жертвы… Неоспоримо также, что Советское командование многому научилось с начала войны, особенно в отношении организации и использования крупных танковых соединений. Большое количество танков оно имело и в 1941 году, но тогда оно не могло использовать их самостоятельно и в то же время в единых формированиях. Теперь же оно целесообразно организовало их в танковые и механизированные корпуса и одновременно/ приняло немецкую тактику глубокого прорыва. Правда, за исключением ноября 1942 года, нам почти всегда удавалось разбивать или уничтожать эти танковые и механизированные соединения, хотя иногда и глубоко в тылу».

Курская битва вошла в историю как величайшее танковое сражение второй мировой войны, в котором приняли участие лучшие танковые соединения Красной армии и Вермахта. Здесь Гитлер решил массировано применить новейшие танки «Тигр» и «Пантера». Несмотря на многочисленные недостатки, эти машины стали грозным противником для советских танкистов.

Вот как описывает первую встречу с «Тиграми» генерал-майор танковых войск И.А. Вовченко: «9 мая 1943 года, после одного из боев под Томаровкой, командир тридцатьчетверки Михаил Гресь из 18-й танковой бригады доложил сначала Гуменюку, а потом мне, что встретился с немецким танком новой конструкции, броню которого не пробивает наш снаряд. Майор Климов, ездивший с моим приказом в 19-ю бригаду на броневике, вернулся и доложил о том, что в эти минуты к холмам на околице Томаровки подошли одиннадцать немецких «тигров». Мы с наблюдательного пункта пока что не видим их. Но известие об этом вселило в душу тревогу. Полковник Малышев, не отрывая глаз от бинокля, тихо сказал:

— Выползают! Посмотрите на их форму, на длиннющий ствол орудия.

Да. Это были «тигры». Пока мы следили за ходом боя, наши танки пошли на сближение с одиннадцатью «тиграми», остановившимися на холмах. Расстояние между ними и нашими было в этот момент около двух тысяч метров. Тридцатьчетверки на таком расстоянии огонь, конечно, не ведут. Вдруг дружно ударили тяжелые немецкие танки… и три наши машины вспыхнули. Еще два залпа немецких танков — и снова задымили восемь наших.

— Что же это делается! — воскликнул полковник Малышев. — Какая дальность боя у этих орудий!

Возле моего наблюдательного пункта стояла бронемашина майора Червина, и я приказал ему:

— Немедленно в третью бригаду. Пускай Походзеев пошлет взвод танков по оврагу, чтобы они подкрались поближе к этим зверям и проверили крепость их брони.

Походзеев выслал взвод старшего лейтенанта Судата. Его машины незаметно подошли метров на триста к вражескому танку. Длинный ствол орудия с дульным тормозом направлен в нашу сторону. Фашисты не заметили наших машин. Судат ударил по башне «тигра». Посыпался сноп искр. Но броню не пробил. Еще удар! И снова сноп искр. Снаряд танкового орудия не пробивает броню. Вражеский танк в это время разворачивает орудие в сторону Судата и первым же выстрелом разбивает башню одной машины. Вторым выстрелом подбивает еще один танк. Судат едва успевает скрыться в овраге. Вскоре он снова подкрадывается к крайнему вражескому танку и бьет по нему семь раз, но результат тот же — снаряды только высекали снопы искр, оставляя следы на башне и лобовой части брони».

Вот с таким серьезным противником пришлось встретиться под Курском нашим танкистам. На юге Курской дуги действовали 45 «тигров» 503-го тяжелого танкового батальона, 46 — в составе дивизии «Гроссдойчланд» и еще 42 «тигра» были розданы по дивизиям СС «Лейбштандарт СС Адольф Гитлер», «Дас Райх» и «Тотенкопф». 45 «тигров» 505-го тяжелого танкового батальона находились на северном фасе против войск Центрального фронта.

Надо заметить, что при сравнена и советских и немецких источников возникает впечатление, что было две Курских битвы — в одной советские войска сражались и побеждали одну немецкую армию, десятками и сотнями уничтожая «тигры» и «фердинанды» (которых всего-то выпустили несколько десятков машин, часть из них еще повоевала в Италии), а немецкая армия в это же время сражалась с какой-то другой советской, не менее успешно круша тридцатьчетверки и КВ.

Хрестоматийная битва под Прохоровкой — крупнейшее танковое сражение второй мировой воины во всех советских учебниках — почему-то практически не произвела впечатления на немцев. Командующий немецкими войсками в операции «Цитадель» Манштейн в своих мемуарах посвятил ей всего несколько строк: «Правому танковому корпусу армии (2-й тк СС обер-группенфюрера Гаузера) также удалось выйти на оперативный простор.

11 июля он атаковал Прохоровку и затем дальше на западе форсировал Псел. 12 июля противник бросил в бой в центре и на флангах фронта наступления группы новые части из своих оперативных резервов. 12 и 13 июля обе армии отразили все атаки. 14 июля корпус СС, развивая успех, достиг Прохоровки».

Оценка, как видим, совершенно иная. Данные о потерях в бою под Прохоровкой, фигурирующие в советских документах июля 1943 года, тоже гораздо скромнее — 150–160 подбитых немецких танков и 176 танков и 3 самоходных артустановки, потерянных 18-м и 29-м танковыми корпусами. Цифра в 400 уничтоженных немецких боевых машин появилась позже и стала с тех пор постоянно повторяться во всех советских изданиях. По немецким данным соотношение потерь было абсолютно другое, естественно, в свою пользу.

В ходе Курской оборонительной операции было потеряно 1614 танков и самоходных установок, в Орловской наступательной операции — 2586, в Белгород-Харьковской наступательной операции — 1864 боевые машины. Высокий уровень потерь был обусловлен ожесточенным характером боевых действий, умелым применением немцами новой боевой техники и часто шаблонной тактикой атак советских танков. Только 10 августа 1943 года 3-я гвардейская танковая армия в коротком бою за высоту 264,6 потеряла 100 танков из имевшихся 110, т. е. по существу за несколько часов была фактически уничтожена противником. Потери танковых дивизий немецкой армии были в четыре раза меньше.

Только танковые части Центрального фронта потеряли в боях на Курской дуге 2949 танков, из них 2738 от боевого воздействия противника. 2348 машин было подбито огнем артиллерии и танков, 187 — уничтожено авиацией и 209 — подорвалось на минах.

1-я гвардейская танковая армия в оборонительных боях с 5 по 20 июля 1943 года потеряла 954 танка (на 5 июля в ней имелся 631 танк), а в период наступления, с 3 по 23 августа, 1040 танков. И это только одна армия.

Напряженные танковые бои развернулись в ноябре-декабре 1943 года в районе Киева, Житомира и Фастова. Здесь войска 1-го Украинского фронта отражали контрудар 4-й немецкой танковой армии. Немецкие войска пытались вернуть утраченные позиции на западном берегу Днепра. Сюда стягивались танковые части с других участков советско-германского фронта, из Франции прибыла 25-я танковая дивизия.

Манштейн так описывал эти события: «15 ноября 48 тк начал наносить намеченный удар, который привел к тому, что продвигавшиеся от Киева на юго-запад танковые корпуса противника — ближайшая цель удара — были разбиты. Затем 48 тк повернул на запад и нанес удар по силам, преследовавшим 13 ак. Житомир снова оказался в наших руках. Последний намечавшийся удар корпуса на восток вдоль большого шоссе Житомир — Киев в тыл противнику, находившемуся южнее Киева, был сорван в результате распутицы. Если, таким образом, и не удалось сбросить противника с западного берега Днепра, то все же удалось к началу декабря временно восстановить положение на фронте 4-й танковой армии».

В ходе зимнего наступления Красной Армии, начавшегося 29 декабря под Киевом, в прорыв вошли 1-я и 3-я гвардейские танковые армии. 31 декабря был вновь освобожден Житомир. Однако в результате неудачной организации боя 1-я гвардейская танковая армия понесла большие потери и успеха не добилась, едва избежав полного окружения. Лишь 5 января был занят Бердичев, а в районе Винницы и Умани немцы нанесли сильный контрудар, отбросив советские войска на 30 км.