Танковый меч страны Советов - Дроговоз Игорь Григорьевич. Страница 61

И в добрый путь, на долгие года…

Однако ведя переговоры и подписывая одной рукой международные договоры, а другой действуя по старой русской народной поговорке — «не нае…шь, не проживешь», Министерство обороны СССР которое возглавлял маршал Язов, в этот период начинает массовую переброску танков с европейской части территории СССР за Уральские горы. По данным западной прессы, за несколько месяцев туда перегоняется более 10000 танков последних модификаций.

Причина этих перемещений простая — готовится подписание договора об ограничении обычных вооружений в Европе, ограничивающего количество боевой техники в европейской части СССР Отсюда логический вывод — зачем резать на металлолом новые танки, когда можно перебросить их в Сибирь для замены устаревшей техники и к тому же, сократить объемы ликвидируемой техники. В Казахстане и Сибири появляются огромные склады бронетанковой техники под открытым небом. До сих пор в армии суверенного Казахстана имеется около 5000 танков и одна танковая дивизия, хотя численность личного состава Вооруженных Сил всего 50 тысяч человек.

Другим «обходным маневром» был перевод частей и соединений в состав Внутренних войск МВД (как и полиция и жандармерия со стороны Запада, они не подпадали под действие статей Договора). В результате отечественные внутренние войска стали силой, сопоставимой с армией, и насчитывали 29 полнокровных дивизий, в каждой из которых имелся танковый батальон.

Происходило и массовое переодевание войск. Несколько десятков тысяч солдат и офицеров сухопутных войск в один прекрасный день одели тельняшки и стали считаться морской пехотой. Поскольку в Договоре речь шла лишь о сухопутных войсках и авиации, то ничто не мешало Министерству обороны передать некоторые полки и дивизии в состав Военно-Морского Флота, переименовав их в дивизии береговой обороны (3-я гвардейская дивизия береговой обороны в Клайпеде на Балтике, 77-я гв. дбо в Архангельске на Северном флоте и 126-я дбо в Симферополе — Черноморский флот), сохранив их состав и дислокацию. Эта лазейка была выгодна и по соображениям обхода фланговых ограничений, ведь флоты ВМФ СССР географически располагались как раз на юге и севере.

Тогдашний министр обороны СССР маршал Д.Язов, через десять лет, так объяснял свои действия: «После подписания Договора ОВСЕ Советскому Союзу пришлось уничтожать порядка 20 тысяч единиц бронетанковой техники, американцы же не сокращали практически ничего. Нам тоже пришлось пойти на небольшие ухищрения: своим распоряжением я перевел четыре дивизии из состава сухопутных войск в береговые войска ВМФ. Кроме того, мною было принято решение перевести устаревшую технику из Дальневосточного и Забайкальского военных округов в округа, в которых, согласно договору, она должна была быть сокращена».

С корабля — на бал!

Согласно данным, которые Советский Союз представил к подписанию договора об обычных вооружениях, на ноябрь 1990 года СССР имел в Европе следующее количество танков (с распределением по зонам действия договора: IV-1 — Европейская часть СССР, Польша, Венгрия, Чехословакия, ФРГ, IV-2 — ФРГ, Венгрия, Польша, Чехословакия, ПрибВО, БВО, ПрикВО, КВО, МВО, Приволжско-Уральский ВО, IV-3 — ФРГ, Венгрия, Польша, Чехословакия, ПрибВО, БВО, ПрикВО, КВО, IV4 — Венгрия, ФРГ Польша, Чехословакия, V — фланги от Атлантики до Урала — ЛенВО, ОдВО, ЗКВО, СКВО):

19 ноября 1990 года в Париже Горбачевым был подписан Договор об обычных вооруженных силах в Европе. Это соглашение устанавливало коллективные потолки для Организации Варшавского Договора и НАТО в 20000 танков, 30000 боевых бронированных машин, 20000 артиллерийских орудий для каждой из сторон. В рамках этих лимитов устанавливались отдельные квоты для стран-участниц.

Советский Союз обязался сократить обычные вооружения на европейской территории до уровня 13300 танков, 20000 боевых бронированных машин, 13700 артиллерийских орудий. Впервые страны, подписавшие договор, шли на столь радикальное сокращение вооружений, соглашались на проведение инспекций на своей территории и брали на себя обязательство ежегодно предоставлять данные о структуре и вооружениях своих армий.

Советская официальная пропаганда, как обычно, преподносила заключение договора как большую внешнеполитическую победу Советского Союза. Однако с этим трудно согласиться — 9\10 всех сокращений приходилось на страны Варшавского Договора. А учитывая то обстоятельство, что уже с 1991 года планировалось начать вывод войск из Групп советских войск в Восточной Европе и кончина Организации Варшавского Договора была не за горами, установление коллективных потолков для военных блоков было делом, мягко говоря, недальновидным. Этим же договором вводились фланговые ограничения на размещение вооружений на северо-западе и юго-западе СССР.

С началом проведения инспекций была наконец-то приоткрыта завеса секретности над советской военной мощью, на страницах советской прессы впервые появились действительные наименования частей и соединений, причем особым вниманием инспекторов НАТО пользовались танковые формирования, в том числе выведенные из стран Европы.

Договор окончательно поставил крест на возможности советского танкового блицкрига, ознаменовав завершение эпохи великого танкового противостояния. Распад Советского Союза привел к дележу квот бывшей сверхдержавы между новыми республиками, которые начали активно приватизировать остатки Советской Армии.

Подписывая этот договор и «Парижскую хартию для новой Европы», Горбачев пытался выстроить сложную дипломатическую комбинацию. В общих чертах схема ее была такова: ломка традиционного «образа врага», обеспечение благоприятных политических условий для получения внешнеэкономической помощи, ослабление влияния США в Европе за счет того, что Штаты вслед за Советами сократят свое военное присутствие в этом регионе, одновременно игра на экономических противоречиях между Америкой и ЕЭС и, наконец, использование для достижения своих внешнеполитических и экономических целей непредсказуемо возрастающей мощи объединенной Германии. Цель казалась такой близкой. Но Горбачев опять переиграл самого себя.

Увлекшись международными делами и «дипломатическими успехами», предпочитая наслаждаться своим успехом на Западе, Михаил Сергеевич просмотрел опасное для себя развитие событий внутри страны. Против него были уже все — левые и правые, белые и красные, демократы и коммунисты. Ему удалось возбудить ненависть к себе буквально у каждого гражданина государства, первым и последним президентом которого он был. Но взрыв недовольства был еще впереди.

Улучшение отношений с Китаем позволило приступить к сокращению советской военной группировки на Дальнем Востоке и в Забайкалье. К 1 января 1991 года здесь было расформировано 12 дивизий. В 1989–1990 годах из Монголии были выведены две танковые и три мотострелковые дивизии, советские войска ушли из страны, на территории которой провели более шестидесяти лет. И вслед за их уходом, рухнул коммунистический режим.

Скатертью дорожка, 32-я танковая…

Даже монгольские араты решили строить у себя демократическое общество, причем без опеки «старшего брата».

Развитие событий на фронте разоружения ускорили развал социалистического лагеря и последовавшая 31 марта 1991 года скоропостижная смерть Организации Варшавского Договора «как выполнившей свои функции». После волны «бархатных революций», прокатившейся по Восточной Европе, вчерашние союзники стали все настойчивее требовать вывода советских войск со своей территории, причем если от Германии удалось добиться компенсаций и обустройства гарнизонов на новом месте, то из остальных стран армия попадала в буквальном смысле в чистое поле.