Искусство войны - Оловянная Ирина. Страница 14

После боя у меня на спине горели следы от четырех ударов боккэном.

– Мы все сегодня не выспались и очень злые, – тихим шепотом, чтобы слышал только я, пояснил Дронеро. – Понял, тигренок?

Летучие коты! Всё зря. Ну конечно! Это он прыгал через меня в аллее – и узнал по росту, сложению и характерному движению моей школы. Мое теперешнее состояние подтвердило его догадку. Вечером капитан Ловере вызовет меня к себе и… Я отвернулся и поморгал, чтобы не разреветься, этого только не хватало!

– Если я спрошу, ты ответишь?

Я кивнул.

– Я не спрашиваю.

Он плавно развернулся и понес себя к другой группе ребят.

И что теперь? Он хотел сказать, что с меня хватит и он меня не выдаст? Или нет?

По-моему, с меня действительно хватит, но лейтенант может придерживаться другого мнения на сей счет.

– Что он тебе сказал? – с беспокойством поинтересовался Лео. – На тебе лица нет.

– Он меня ночью узнал.

– Вот черт!

– Но я не уверен, что правильно его понял, может быть, он не будет докладывать Ловере.

После ужина мы с Лео потащились на штрафную площадку: отжиматься. Точнее, тащился я, а Лео приноравливался к моей скорости. Площадка находится позади штабного домика, места, которое я предпочел бы еще несколько дней обходить стороной.

Это ж надо, вчера я весело и непринужденно, на глазах у каких-то восхищенных мальков, отжался сто пятьдесят раз на пальцах, подряд, а сегодня… Отжимался я на кулаках, раз уж Бовес не сказал, как именно, предположим, что так. В голове звенели колокола и мерзкая мысль, что за мной никто из сержантов не наблюдает, и никто, кроме меня самого, не считает отжимания. Нет, я про себя знаю всё! И этого достаточно, иначе зачем я сегодня практически признался Дронеро и почему не побежал к врачу: пощадите бедного больного ребенка. Сейчас еще тридцать отжиманий – и можно будет пойти и лечь. И никакой бессонницы. Уф, всё. Лео стоял рядом и ждал, пока я вымучаю из себя последние несколько раз.

– Вставай, – сказал он тихо, – отойдем в тень, я тебя потащу, а здесь не стоит.

Мы побыстрее убрались в темную аллею, и Лео подставил мне плечо. Рядом какая-то компания шумно играла в охоту на горынычей или, судя по победному реву, в удачную охоту горынычей – люди так обычно не вопят.

Около нашей палатки нас поджидали любители хорового пения, Лео разогнал их одной фразой, заявил, что у него пальцы болят, и играть он не будет. Недовольно ворча, народ разошелся кто куда.

Лео свалил меня на спальник. Я зашипел от боли и перевернулся на живот: синяки, наставленные Дронеро, дали о себе знать.

– Чего? – спросил Лео.

– Твой любимый инструктор сам со мной расправился.

Лео зажег свет и опять взял в руки «яд горыныча»:

– Снимай футболку и показывай где, а то ты покрашенный, не видно.

– Угу, и на этой веселой ноте закончился, наконец, этот бесконечный день, – торжественно изрек я заплетающимся языком.

Глава 8

Утром я чувствовал себя намного лучше, но ненамного лучше выглядел. Оказывается, вечером, уже после того, как я заснул, Лео назначил дежурного по покраске Энрика, поэтому Алекс разбудил меня минут за десять до подъема: красить. И все эти десять минут мы с ним героически не хохотали.

– На Земле, – тихо сказал Алекс, опрыскивая длинные синяки на моей спине «ядом горыныча», – есть такие полосатые лошади, зебры называются, очень на тебя похожи.

– Тебя обманули, – заверил я его, – не бывает полосатых лошадей. У Кальяри был альбом со всеми мастями, я его смотрел.

– Ну, может, это какие-нибудь генно-модифицированные, – Алекс не стал со мной спорить.

Тут прозвучал сигнал «подъем», и мы захохотали.

– Чего? – спросил Гвидо спросонья.

– Он говорит, что я похож на полосатую лошадь, – объяснил я.

– Нет, это полосатая лошадь похожа на тебя! – возразил Алекс.

– А такие бывают? – влез любознательный Тони.

– Нет, не бывает, – решительно ответил я.

Тони был разочарован.

– Тигр и должен быть тигром, полосатым! – произнес Роберто, который тоже тигр. На физиономии у него было написано желание сделать что-нибудь этакое. Вот черт!

– Но-но, – остановил его Лео, – только не вздумай повторять его подвиги. Аэрозоля не хватит.

– Я придумаю что-нибудь своё, – весело возразил Роберто.

Лео помрачнел:

– Не надо.

– Угу, – согласился Алекс, – а то скрутим, свяжем и выпустим завтра утром.

– Ну чего вы? – возмутился Роберто.

– Завтра соревнования по скалолазанию. А потом – подряд – полоса препятствий, стрельба, кемпо, ночной бой. А победитель по сумме мест во всех видах получает право первым выбирать маршрут похода. Еще никто ни разу не пожалел.

– Понятно. Надо выиграть, – резюмировал я.

Роберто согласно кивнул.

– Выиграть надо в любом случае, – меланхолично заметил Лео. – И по возможности всё. Ты как? В форме?

– Завтра буду в форме, – обещал я весело. Лео посмотрел на меня укоризненно и вздохнул:

– Так ты ничего и не понял.

– Ну вот еще! Понял, – легкомысленно ухмыльнулся я. – Мне надо было прыгнуть в море со скалы, – и пусть бы они меня заметили, всё равно бы не узнали, – и плыть обратно. Я вылез бы на мыс или даже на пляж раньше, чем тот, кто караулил меня у КПП, успел бы туда прибежать. А потом пробрался бы сюда темными аллеями. И был бы сейчас в полном порядке.

– Я и говорю: ничего не понял.

– Лео, я тебя понял, – возразил я уже серьезнее. – Я просто проанализировал свои действия как военную операцию. Это было не лучшее решение.

– Стратег! – фыркнул Лео. – Новосицилийский! – Придумать эпитет поуничижительнее он не сумел.

– Ага! Побежали на зарядку, а то опять придется отжиматься, да еще всем сразу. А это плохо с военной точки зрения.

После этой истории Лео стал еще более молчаливым и задумчивым, чем обычно, а когда мы забрались на очередную скалу и оказались далеко от ушей нашего сержанта, выяснилось, что мой друг со мной еще не закончил.

– Если ты еще что-нибудь такое учинишь… – Он сделал паузу, и я в нее вклинился:

– Лео, ты меня не заложишь, даже если тебя утопят в бочке с пентатолом, зачем ты это говоришь?

– Я сделаю хуже, – ответил он. – Пойду и скажу, что это был я.

– Тогда мне придется идти и признаваться, и я легко докажу, что это был я, а ты тут ни при чем. Ты не знаешь подробностей, – я еще не понял, насколько он серьезно.

Он заскрипел зубами:

– Черт тебя подери!

– И, пожалуйста, никогда мне не угрожай!

Лео отвернулся. Я тоже. Какого ястреба он на меня взъелся? Тогда не надо было обо мне так заботиться: меня бы вычислили – и всё.

Гвидо и Тони были просто напуганы. Алекс удивился – он явно обдумывал какой-то план. Роберто, казалось, хотел что-то сказать и не решался.

– Ладно, – проворчал я, – полезли вниз.

Мы с Лео не сказали друг другу ни одного слова до самого обеда и во время его тоже.

После еды я не пошел купаться, а побрел погулять по аллеям, пустынным в это время дня, – весь лагерь не вылезает из моря.

Несколько раз я встретил такого же одинокого Лео, мы проходили друг мимо друга, как будто даже не были знакомы.

Может, он прав? В конце концов, не так давно я сам здорово разозлился на Алекса, когда под Мачератой его понесло в разведку гораздо дальше, чем это было необходимо. Но в том, что он делал, по крайней мере, был смысл. А я? Зачем я все это сделал? Просто так. Лео меня спас, наверное, он имеет право рассчитывать, что я кое-что понял. С другой стороны, вся эта эскапада была практически безопасна. Ну что такого ужасного могло произойти? Ну влетело бы мне на всю катушку, неприятно, конечно, даже очень, но не смертельно. Нет, не понимаю.

Роберто стоял у меня на дороге и сходить с нее не собирался.

– Пойдем со мной.

– Куда?

– Тебе не всё равно?

– Ну-у, в общем-то, всё.

И мы пошли, куда он хотел. На маленькой полянке нас ждали Алекс и Лео. Следовало ожидать, сейчас нас будут мирить. Ну, я «за». Лео тоже не делал попыток убежать.