Шепот ночи - Джойс Лидия. Страница 63

Алси была уверена, что не сможет заснуть, но, должно быть, задремала. Усыпанное звездами небо, видное в квадратик окна, вдруг закрыла мужская тень.

Это был не Думитру. На какую-то долю мгновения Алси подумала, что это он, но силуэт был ей не знаком.

– Поторопитесь, ваше сиятельство, – тихо произнес мужчина по-английски, но с акцентом.

Значит, и не сэр Эдуард.

Выскользнув из-под одеяла, Алси накинула вуаль, закуталась в большую шаль и надела туфли. Мужчина двигался по комнате бесшумно, и Алси решила снять обувь, чтобы не нарушать тишину. Камни пота между коврами были такими холодными, что у Алси поджимались пальцы, но она не обращала на это внимания.

Мужчина вывел ее из комнаты и повел по извилистому пути, который она сегодня проделала уже дважды. Комнаты, при свете дня поражавшие сказочным великолепием, теперь пугали. Казалось, в тени притаились многочисленные соглядатаи. У Алси сердце сжималось от страха и холода, она старалась держаться как можно ближе к своему проводнику. Наконец он открыл дверь, и Алси увидела во дворе паланкин и носильщиков в дворцовых ливреях.

– Идите и не говорите ни слова, – пробормотал провожатый. – Вы наложница, отправившаяся навестить умирающую сестру.

Алси подчинилась и, прежде чем выйти из двери, плотнее закрыла лицо вуалью, так что виднелись только глаза. Мужчина распахнул дверцу паланкина, и она вошла внутрь. На единственном сиденье с трудом могли уместиться два человека, окна на всех стенках плотно занавешены. Алси с колотящимся от страха сердцем уселась, и ее провожатый захлопнул дверцу. Без всякого предупреждения паланкин подняли в воздух, он покачнулся, когда носильщики положили на плечи длинные опоры.

Алси слышала, как мужчина на турецком языке тихо отдал приказ, и паланкин поплыл вперед, чуть покачиваясь в такт шагам носильщиков. Алси не смела выглянуть в окно, боялась даже дышать, она сидела неподвижно, словно усилием воли могла сделать процессию неслышной и невидимой.

Паланкин остановился, и Алси почувствовала, что его снова опускают. Со страхом она немного раздвинула занавески и увидела, что носилки стоят в другой части двора. Ей снова оставалось только ждать.

Думитру больше не заснул. Он раздумывал, стоит ли ему есть. Тюремщик сказал, что еду послала Алси, но никто не гарантировал того, что по дороге туда не подсыпали яду. Поразмыслив, Думитру пришел к выводу, что если турки задумают его отравить, то этого не избежать, и решил насладиться пищей, ведь вполне возможно, это его последняя трапеза.

Алси прислала ему нож, чтобы он мог покончить с жизнью, но сопроводила его загадочным предостережением. «Воспользуйся им, если нужно. Воспользуйся… если нужно». И когда он должен им воспользоваться? Прежде чем мучители отберут у него нож? После того как они раздробят ему ноги, но еще не тронут руки? Когда начнется боль или когда она станет невыносимой?

Если нужно.

Или Алси, глупышка, полагает, что ножом вовсе не придется воспользоваться?

В тишине снова отчетливо прозвучали шаги. Думитру застыл с ножом в руках. Нечего и пытаться бежать. Может быть, воткнуть себе нож в шею, и всему конец? Или спрятать его?

Шаги замолкли у двери его камеры. Тюремщик загремел ключами, и Думитру после мучительных колебаний бросил нож в отхожее ведро, и он с плеском упал на дно. Теперь нож надежно спрятан. Ключ уже поворачивался в замке, и Думитру отпрянул в сторону за мгновение до того, как отворилась дверь.

Стоявший в дверях мужчина с масляной лампой в руках улыбнулся, заметив пустую миску и полупустой кувшин. Эго был не тот тюремщик, что привел Думитру в этот каменный мешок, а совершенно другой человек.

– Вас любят, – сказал он на арабском диалекте, который употребляли при дворе. Мужчина что-то бросил Думитру, и тот поймал скованными руками тюк ткани. – Вас действительно любят. Сейчас я это сниму.

Прикрыв дверь, мужчина вытащил другой ключ и проворно освободил запястья Думитру от кандалов. Разобрав тюк одежды, Думитру нашел европейскую юбку и турецкую шаль с вуалью. Значит, его выведут из дворца под видом женщины из гарема.

– Я слишком высокий, – запротестовал он.

Мужчина усмехнулся:

– Если повезет, вас никто вблизи не увидит. Если повезет, вас вообще не увидят.

Думитру вытащил из ведра нож, вытер об юбку и сунул за пояс.

– Если повезет, – согласился он.

Путь в камеру казался ему годами, а обратная дорога – одним мгновением, караульное помещение было пустым – стражников подкупили или они несли службу на другом посту. «Неужели Алси сумела сделать все это за такое короткое время?» – задавался вопросом Думитру. Или это одна из тех отвратительных шуток, которые султан устраивает, чтобы развлечься?

Не успел Думитру прийти к какому-нибудь выводу, как снова оказался во внутреннем дворе. В тени дерева на земле стоял паланкин.

– Поторапливайся, – с иронией в голосе сказал мужчина. – Сестра твоей хозяйки умирает.

Думитру не надо было подгонять. Один из носильщиков распахнул дверцу, Думитру, согнувшись, шагнул внутрь и увидел сияющие в ярком лунном свете глаза Алси. Дверца захлопнулась, и Алси схватила его в объятия и, откинув вуаль, поцеловала, вложив в поцелуй всю себя. На ее губах был вкус свободы, яростный и необузданный, и Думитру не хотел ее отпускать.

Наконец она отстранилась, прижав палец к его губам. Кивнув, Думитру опустил на лицо вуаль, Алси сделала то же самое, оба, прижавшись друг к другу, устроились на единственном сиденье. Паланкин подняли, понесли, потом он остановился. Наверное, носильщики подошли к внутренним воротам. Думитру напрягся, взявшись за рукоять ножа. Прозвучал пароль. Один из носильщиков ответил. Послышался шелест бумаги. Официальный документ? Или очень на него похожий? Думитру этого не знал и даже не осмеливался строить предположения. После минутного ожидания, которое показалось вечностью, послышался скрип ворот. Переведя дыхание, Думитру взглянул на Алси, вернее, на узкую белую полоску кожи, видневшуюся из-под ее вуали. Они двинулись вперед, время тянулось мучительно медленно. Внутренним взором Думитру видел, как они приближаются к воротам, проходят под аркой и… они уже на свободе! Должны выйти. Прикрыв глаза, Алси откинулась на сиденье, и Думитру задышал спокойнее. Еще одни ворота, и они затеряются в огромном городе.

Паланкин остановился в очередной раз, снова прозвучали пароль и отзыв, и снова они услышали скрип ворот. Носильщики двинулись вперед, паланкин покачивался с каждым их шагом. Ворота позади, они оказались в сердце погруженного в темноту города, на полпути к свободе.

– Ты жив, – задыхаясь от счастья, прошептала ему на ухо Алси. – Тебя не ранили?

– Нет, – шепотом ответил Думитру. – Не успели. Как ты это сделала? Что ты пообещала и кому?

У нее вырвался какой-то звук, то ли смех, то ли рыдание.

– По чистой случайности. Я пыталась очаровать английского шпиона. Я ему кое-что пообещала. – Прежде чем Думитру успел отреагировать, Алси, успокаивая, положила ему руку на грудь. – Он попросил мой портрет и твое содействие британским интересам.

Думитру молча переваривал это известие.

– Должно быть, шпион достоин восхищения.

– Я бы так не сказала. – Едва различимый шепот Алси не скрывал цинизма. – Каково бы было твое содействие, если бы он попросил о большем?

Думитру тихо фыркнул.

– Я бы его убил. – Он помолчал. – Ты права, он настоящий негодяй.

– Ш-ш… – Алси прижалась к Думитру. – Этот негодяй спас нам жизнь.

В напряженной тишине они двигались вперед. Несколько минут были слышны только шаги носильщиков да далекий лай собак. Улицы, всего несколько часов назад кишевшие народом, теперь были неестественно тихи и пустынны, и Думитру казалось, что шаги носильщиков слышны всему городу. Потом в отдалении послышался новый звук. Тревога?

Думитру чуть приоткрыл занавеску на окне, но увидел только пустынную улицу. Он отпустил занавеску. Один из носильщиков тихо выругался. Возник краткий спор о том, как продвигаться вперед. Бегом? Носильщики пока решили двигаться шагом. Думитру выпрямился и не снимал руки с рукояти ножа.