Операции владивостокских крейсеров в русско-японскую войну 1904-1905 гг. - Егорьев Всеволод Евгеньевич. Страница 63

«Наша эскадра затем образовала горизонтальную палочку над Т».

Ни русский, ни японский варианты схем маневрирования для первых 45 минут боя не подтверждают этого. Только в исходе шестого часа утра отворот русских вправо (по Иессену из-за крейсера «Нанива») позволил японским крейсерам сосредоточить огонь по хвосту русской колонны и поражать ее сосредоточенным огнем в момент поворота.

От буквального понимания «палочки над Т» японцы были все-таки далеко.

Излюбленный термин этот вторично употреблен японцами в совершенно фантастической форме:

«Наши корабли еще и еще раз препятствовали движению противника, ведя с носов (!?) продольный огонь по вражеским кораблям, причем почти каждый снаряд попадал в них. Позиция японцев в виде «палочки над Т» была решительно невыгодна для противника, так как поэтому только крейсер «Россия», будучи головным, мог стрелять, остальные два были закрыты его корпусом и стрелять не могли, тогда как все наши корабли могли сосредоточить свой огонь на ближайшем из неприятельских. Стремление избежать такого невыгодного положения заставило русских менять галсы».

Третий раз все та же «палочка» приводится для объяснения положения сторон в то время, когда «Россия» и «Громобой» циркулировали возле поврежденного «Рюрика».

В буквальном виде никакой «палочки над Т», кроме последнего («третьего раза») случая,

японцам применять не удавалось, тем более не было случая, чтобы эскадра Камимуры находилась в ином, строе, чем кильватерный. [281]

В этой первичной «реляции», средактированной очевидно «для печати», фантазии была дана большая свобода. Для большей эффектности пожары на русских крейсерах раздувались «сильным ветром» – в то время, когда во все время боя был почти штиль, максимум 1-2- балльный ветерок. Попадания японских артиллеристов были всегда безошибочными, а дистанции всегда настолько малыми, что японские артиллеристы редко не попадали в цель и т. д.

Упорное повторение версии о «палочке над Т» свидетельствует не столько о фактически достигавшихся японской эскадрой положениях, сколько о стремлении Камимуры применять этот крепко привившийся в японской морской тактике того времени маневр.

Как известно, он более успешно был применен адмиралом Того в самом начале Цусимского боя.

В бою 14 августа эта тенденция («принцип») выражалась в том, что, пользуясь преимуществом в скорости, японцы в некоторых случаях смогли сосредоточить огонь по хвосту или голове русской колонны:

1) сохраняя на очень короткие сроки после уже происходившего поворота русского отряда свой прежний курс или 2) несколько обгоняя противника, если не выходя ему в голову, то все-таки слегка опережая его.

При сравнении русской и японской схем маневрирования сражавшихся сторон, между ними легко обнаружить особенно значительные расхождения, как отмечалось выше, для второй фазы боя (см. схемы 13 и 14).

По русской версии в период с 6 ч. 30 м. до 8 ч. 30 м. «Россия» и «Громобой» сделали шесть крутых поворотов, а японцы пять.

Японская версия отмечает за тот же срок 10 поворотов русских крейсеров и не менее 9-10 (изменений курса) японского 2-го боевого отряда. По-разному трактованы в схемах моменты поворотов и курсы сторон на отдельных отрезках времени. Так, в период 7 ч. 32 м. – 7 ч. 53 м. на японской схеме русские крейсеры, якобы, продвигались на норд-ост и частично на норд, тогда как по русской они шли на норд-вест. Японское маневрирование у японцев с 7 ч. 25 м. показано в гораздо более южных участках поля сражения, а с 7 ч. 49 м. до 8 ч. 02 м. отряд Камимуры, якобы, шел почти на ост, тогда как русские (по японской версии) в это время шли к «Рюрику» курсом, близким к зюйду (7 ч. 53 м. – 8 ч. 10 м.).

В эти 13-17 минут японцам (исходя из японской схемы) действительно, якобы, удалось осуществить классический охват головы русских («провести горизонтальную черту буквы Т»).

Однако, ни в русских официальных документах, ни в воспоминаниях участников этот тактический успех японского маневрирования не отмечается.

В одном из русских источников упоминается, что уже в самом начале боя на крейсерах наблюдались колебания картушки компасов (в то время только магнитных) до 8 румбов (90 градусов). В ходе боя при израсходовании боезапаса, непрерывном вращении тяжелых масс железа (орудий), сотрясений при своих выстрелах и взрывах неприятельских снарядов показания компасов могли сделаться еще менее достоверными. Одна эта объективная причина могла привести к разнобою в схемах маневрирования сторон.

Нельзя поэтому с достоверностью утверждать, что русский вариант схемы маневрирования для этого периода боя вполне правилен. Японцы имели гораздо больше возможностей тщательно записывать и фиксировать все перемещения обоих противников, чем русские.

На русских же крейсерах вторая фаза боя протекала в столь тяжелых условиях, что ведение тщательных наблюдений было крайне затруднительно.

Кроме броненосных крейсеров, вблизи во все это время находились необстреливаемые и сами почти не стрелявшие японские крейсеры 2-го класса, главным делом которых и было наблюдение. Вообще же при магнитных компасах и отсутствии более или менее точных дальномеров [282] говорить о составлении вполне верных схем маневрирования сторон в то время не приходилось.

Русскому варианту маневрирования свойственны в полной мере указанные недочеты. Единственное в нем качество – это то, что составлен он был «по свежему следу», сейчас же после боя – в течение второй половины дня 14 августа.

Пользуясь японской официальной схемой маневрирования в бою, следует, однако, помнить отзыв немецкого критика Меурера (см. выше – «От автора») о пристрастности и грубых грехах против истины, в которых он обвиняет японское официальное описание.

Причина отказа Камимуры от дальнейшего преследования «России» и «Громобоя» (недостаток снарядов) по японской официальной версии изложена выше.

Она, однако, не в полной мере объясняет фактическое положение. Авторы английского официального трехтомника о «Русско-японской войне» [283] рассуждают так:

«Можно отметить, что в течение всего боя японцы вели его на больших дистанциях. Делали это они, полагаясь на лучшую подготовку своих артиллеристов, нежели учитывая превосходство в численности своей артиллерии. На более близких дистанциях цели боя были бы достигнуты гораздо более быстро, но вероятно дороже бы стоили победителю.

За исключением неожиданного окончания сражения, в то время когда решительный успех был в его власти, тактика Камимуры вполне соответствовала тактике адмирала Того, а принимая во внимание всю стратегическую обстановку, а также отсутствие (у японцев. – В. Е.) резервов, может быть оправдана».

Мы не имеем конкретных данных к тому, чтобы оспаривать справедливость японской версии о причинах отказа Камимуры от окончательного завершения успешного боя с русскими крейсерами. Длительность артиллерийского боя с русскими вполне могла привести к тому, что действительно на «Идзумо», да и на других японских крейсерах боезапас был близок к исчерпанию.

Русскому командованию еще до войны было известно, что при заказе английскому заводу Армстронг боеприпасов для японского крейсера «Адзума» (построенного во Франции) корабельный запас их исчислялся для 203-мм в 45 кал. по 120 выстрелов на орудие а для 152-мм – по 140.

Очевидно, что такие же боезапасы были и у прочих броненосных крейсеров Камимуры. Для того, чтобы расстрелять это число снарядов при исправной материальной части, требовалось совсем не 5 часов боя, а гораздо меньше. И то, что русские крейсеры вернулись во Владивосток с неизрасходованными боезапасами, объясняется только тем, что почти с середины боя у них почти не оставалось исправных орудий.

Однако и другие обстоятельства могли способствовать решению японского адмирала.