Под небом Италии - Джонс Дебора. Страница 40

Краткая отповедь Франчески нисколько не изменила отношения к ней хозяина. И когда завершился ужин, они снова остались наедине, и Бельдан в сопровождении двух освещавших дорогу лакеев повел ее по пустым галереям дворца к их раздельным постелям. А Франческа думала про себя: «Нет такого правила, что я должна обязательно с ним сейчас разговаривать».

– Значит, вы отвергаете мое заманчивое предложение? – проговорил Арнонкур.

Франческа промолчала.

– А вместе с ним перспективу жизни со мной во Флоренции? Неужели вы не понимаете, какие прекрасные возможности открываются перед вами? И перед вашей матушкой. И перед самим Бельведером. Наверное, вас совершенно не интересует судьба вашего брата. А ведь у меня остались друзья при дворе султана.

Графиня снова ничего не ответила.

– К вам будут относиться со всем возможным почтением.

В глазах Франчески заблистал зеленый огонь.

– И вы еще осмеливаетесь говорить о каком-то почтении? – Она сознательно перешла на итальянский. – Если бы брат или кто-нибудь другой, способный меня защитить, оказался рядом, мне не пришлось бы выслушивать ваших оскорблений. Но я не очень молода, бедна, одинока и значит, по-вашему, должна хвататься за любое предложение? О каком почтении вы рассуждаете, если стремитесь к тому, чтобы я сама себя перестала уважать?

Она оттолкнула разинувших от удивления рты лакеев и скрылась в своей комнате.

Сон пришел поздно. Почти под утро. Но был все тем же: пламя, страх и погоня за невидимым и неведомым человеком. Франческа знала одно: пока еще есть время, она должна его найти.

Задыхаясь, она проснулась. Сердце бешено колотилось в груди. Потребовалась не одна минута, чтобы успокоиться. Только после этого она услышала убаюкивающее похрапывание служанки.

– Довольно! – приказала Франческа себе. – У меня больше не будет ночных кошмаров.

Так оно и случилось. Ибо кошмары вырвались из сумрака ночи, и теперь пламя стало плясать перед ее открытыми глазами среди бела дня.

Глава 16

– Ты уверена, что она пьет?

Утвердительный кивок Летиции не оставил никаких сомнений.

– И, кажется, немало. В одном из баулов я нашла запрятанную под новыми платьями пустую глиняную бутылку.

– А я считала, что ей хорошо. Отчасти поэтому согласилась остаться. Мать казалась такой довольной – гораздо более довольной, чем дома, в Бельведере. Несмотря на затворничество, обзавелась подругами. Эта болтушка Капе все время разговаривает с ней по-французски, и что ни день, то гостит у нас. Лорд Бельдан из кожи вон лезет, чтобы угодить матушке. Совсем ее испортил новыми нарядами и драгоценностями.

– Что правда, то правда: сир любыми способами выражает благодарность графине, но это ни на волос не улучшает положения. Наоборот, все только хуже. Демоны графини де Монфор поедают ее изнутри. И пока их не изгонят, любые забавы извне им только на руку.

– Моя вина, – огорчилась Франческа. – Следовало давно увезти ее домой. Два месяца во Флоренции. Каждое утро собираюсь в дорогу, однако вечером опять ложусь в постель Арнонкура.

Брови служанки удивленно взлетели, и Франческа поспешила объяснить:

– Я имела в виду: остаюсь в его доме. Что-нибудь обязательно задерживает. Сначала леди Лючия, которая прежде занималась управлением палаццо. Теперь она не в состоянии этого делать, и мне постепенно все приходится брать на себя. Один за другим она отдает мне ключи: от кухни, от кладовой, от сундуков с деньгами, серебром, полотном. Кажется, я собрала уже все. Взгляни, как преобразилась моя комната.

Летиция повела вокруг глазами и заключила:

– Когда мы приехали, она выглядела пустоватой. А теперь сюда словно перенесли все веши графини Донати.

– Но их вполне возможно перенести обратно, если я решу ехать домой. Падре Гаска пишет длинные письма и советует задержаться, но я знаю, что меня ждут мои травы. И матери там будет лучше.

Летиция ничего не ответила. Этот категоричный тон она слышала много раз и прежде. Но тогда леди Бланш остерегалась чарки. Теперь обстоятельства изменились и заставляли собираться в дорогу.

– Попробуйте уговорить матушку поехать вместе с вами, когда снова решите навестить молельную келью леди Беатрис, – наконец посоветовала она. – Я слышала, что там бывают благородные дамы, которые проводят утро в исповеди.

– Попробую, – с сомнением улыбнулась Франческа. – Но обычно матушка отказывалась, когда мы звали ее с собой.

Но на этот раз Бланш неожиданно согласилась. Первой в назначенный час вышла во двор и, поджидая дочь, нервно расхаживала взад и вперед.

– Подходящее время для раскаяния, – проговорила она, целуя Франческу в щеку. Дочь согласно кивнула. Теперь серые утренние туманы озаряли теплые, золотистые краски осени, а сумрачные дни возвещали о приближении тосканской зимы. Красивые мраморные солнечные часы показывали едва три, а светило уже клонилось к закату.

Бланш поежилась.

– Как ты думаешь, это не кощунство, что мне захотелось надеть отороченный мехом плащ? Впрочем, что я спрашиваю? По словам мадам Капе, ты почти ничего не приняла из присланного ею. И сир жаловался, что ты слишком строга к себе. Говорил, что недостаточно отплатил за то, что ты спасла его жизнь и жизнь его брата. А теперь ты занимаешься его хозяйством, отчего он чувствует себя в еще большем долгу.

– Меня мало интересуют наряды, – не слишком искренне ответила Франческа. – И нет ни малейшего желания ставить себя в еще большую зависимость от человека, которому я не доверяю. Флоренция – приятный город, и я здесь, похоже, нужна. Можно считать, что я оправдала свое содержание.

– Как ты похожа на отца, – грустно улыбнулась Бланш. – Такая же непреклонная. Он бы ответил так же и почти теми же словами. Господь наградил вас несгибаемой силой.

Франческа открыла было рот, чтобы признаться матери, что она вовсе не сильная. Наоборот, только из-за своей слабости ей приходилось держать Бельдана Арнонкура на таком расстоянии. Но тут она увидела на противоположном конце двора спешивших к ним Лючию и Элеонору. Обе раскраснелись от холода и согревали руки в перчатках с оторочкой из лисьего меха.

– Ну, вперед! – раскатисто пропела Лючия, но, вспомнив, что они направлялись к исповеди, продолжила гораздо сдержаннее: – Поедем, как пристало благовоспитанным дамам, не спеша.

– Лючия, – обратилась к подруге Франческа, когда они покинули двор палаццо, – мне надо тебе кое-что сказать. Это очень важно.

– Пожалуйста, – отозвалась подруга, проникаясь важностью своей миссии. – Исповедуйся.

– Мне пора уезжать. – Заметив недоверчивый взгляд Лючии, Франческа поспешила закончить: – Знаю, знаю, я твердила одно и то же все последние недели. Но сейчас в самом деле настало время. Приближаются первые морозы. Меня ждут в Бельведере.

К ее удивлению, Лючия, которая до этого использовала любой предлог, чтобы подольше задержать подругу, просто спросила:

– Дело в твоей матери? Или в сире?

Франческа собралась возразить, но, вспомнив о святой цели их поездки, оглянулась и, убедившись, что их никто не слышит, ответила:

– И в той, и в другом.

– Так я и думала, – кивнула Лючия. – Все собиралась предупредить Арнонкура, что он поступает неправильно, пытаясь подкупить французскими безделушками твою матушку и таким образом удержать тебя при себе. Хотела ему посоветовать объясниться с тобой.

– Он уже объяснился.

– И что же?

– Я чуть не вызвала его на дуэль. – Франческа хотела, чтобы подруга поняла, что она за женщина. – Его намерения оказались недостойными.

– Неужели? – изумилась графиня Донати. – Разве лорд Бельдан способен на недостойный поступок?

– Он предложил мне стать его любовницей. И не в первый раз. О замужестве и речи не шло. Я – вещь подержанная. Некогда была помолвлена с его младшим братом. А теперь, немолодая и бедная, должна радоваться любому знаку внимания. В жены он желает получить кого-нибудь получше. Чистую и прекрасную, вроде твоей сестры Элеоноры.