Танк против танка - Максей Кеннет. Страница 39

Несмотря на гораздо большую удаленность от главных баз снабжения в метрополии, британцы сумели сосредоточить 756 танков (против примерно 400 единиц в распоряжении немецко-итальянской стороны) и не страдали от неритмичности работы служб снабжения. Главная их слабость заключалась в недостаточной мощности пушки, ненадежности последних крейсерских танков «Крусейдер» и фундаментальных просчетах в тактической доктрине. Противотанковыми пушками продолжали служить 40-миллиметровки плюс американские 37-мм орудия, установленные на поставляемых из США легких танках «Стюарт», которых набралось на укомплектование целой бригады. Бронирование британских машин оставалось тем же, что и во Франции, и поддавалось поражению немецкой 50-мм противотанковой пушкой 1.60, стрелявшей бронебойным выстрелом с наконечником, который значительно повысил результативность немецкого противотанкового огня против всей находившейся тогда в распоряжении у их противника британской и американской бронетехники.

В тактическом плане у сторон наличествовали сходства. Каждая считала, что танки и пушки – доминанта оружия в пустыне, заставлявшая пехоту, когда бы та ни покидала укрепленных позиций для участия в подвижных боевых действиях, осторожно жаться к сопровождавшей ее бронетехнике и артиллерии. И немцы, и британцы тяготели к морскому построению и маневрированию по образу и подобию флотов. И те, и другие стремились уничтожить побольше вражеских танков, считая это жизненно важным залогом окончательной победы. 11о вто время, как немцы предпочитали применять танковые части для заманивания британцев к заранее подготовленным артиллерийским позициям, британцы искали этакого ристалищного противостояния танк против танка (что осуждал еще Фуллер в 1918 г.). Таким образом, охотясь за движущимися целями, они становились жертвами неприятельского коварства, вместо того чтобы поступать в соответствии с основополагающим военным принципом, диктующим захват жизненно важных позиций сосредоточенными силами.

В ходе сражения, начавшегося 18 ноября к востоку от Тобрука (и довольно болезненно для атакующих), британцы позволили врагу исполосовать себя в кровь в безоглядных и лихих кавалерийских бросках против пушек и танков, дислоцированных на заранее подготовленных позициях. Как верно подытожил один водитель-танкист, видевший. как рядом с ним гибли многие товарищи: «Мне не слишком-то по душе этот кавалерийский наскок». Однако подобный наскок становился почти неизбежным при вооружении в виде 40-мм пушки с ординарным бронебойным выстрелом, если только атакующие хотели приблизиться на дистанцию поражения к немецким танкам, многие из которых получили дополнительную защиту в виде 30-мм листов брони поверхностной закалки, при встрече с которой бронебойный выстрел не крошился только на самых малых расстояниях. С британской точки зрения, трагедия заключалась в том, что – хотя с апреля 1941 г. в их руках находились любые образцы немецкой бронетехники – прошел почти год, прежде чем они додумались. что все дело в стали поверхностной закалки. А потому в ноябре 1941 г. они продолжали воевать в ложной уверенности, что причина живучести вражеских танков в недостаточной меткости британских стрелков, а не в техническом превосходстве противника, которое и позволяло ему чаще выходить победителем из боев танков с танками.

Столкновение масс бронетехники к юго-востоку от Тобрука протекало в обстановке стихийности и замешательства, где одни соединения и части искали боя с другими в клубах пыли и дыма сражения. Расчет 88-мм орудия мог начинать стрелять с 2000 м, но достигнуть попадания на дистанции свыше 1000 м (когда уже могла показать себя и 50-мм пушка 1.60) удавалось обычно редко, и только на 300 м – если, конечно, везло – британцы могли рассчитывать открыть счет с их 40-мм орудиями. На жизненно важных позициях у опорного пункта Сиди-Резег с его аэродромом потери британцев особенно быстро и опасно росли, когда танки рассеялись в поисках добычи и то и дело натыкались на засады. Британские танкисты безнадежно проигрывали вражеским соединениям, умело распоряжавшимся собранными разведывательными частями сведениями и ведомыми искусными командирами, которые располагали значительно лучшими, нежели у британцев, рациями. Местность к югу и востоку от Тобрука превратилась в танковое кладбище. В какой-то момент численность двух британских бронетанковых бригад, выступивших против врага за четверо суток до этого с примерно 350 танками, сократилась до 50 машин, хотя подавляющее большинство из утраченной техники не подпадало иод категорию «безвозвратные потери», так как вышло из строя вследствие поломок или незначительных повреждений. Но и в этом немцы находились в лучшем положении, поскольку их ремонтные мастерские превосходили британские.

Однако Роммель растерял значительную часть преимуществ, которые дал ему выигрыш в битве, удалившись от жизненно важного района танкового сражения, чтобы ударить на британские линии коммуникаций с небольшими силами оставшейся у него бронетехники. Вместо того, чтобы сосредоточиться на сборе или уничтожении выведенных из строя вражеских танков, он оставил поле британцам, позволив им оттранспортировать поврежденную технику и пополнить парк танков в районе Сиди-Резег. В итоге, вернувшись на этот важный участок. Роммель, уже ослабленный в результате нескольких болезненных для него боевых соприкосновений с британской артиллерией на границе, оказался вынужден начинать все сначала, тогда как тыловое обеспечение у него уже начинало рушиться. К наступлению 4 декабря, несмотря на местные победы над устаревшими британскими танками, он в итоге потерпел поражение из-за нехватки машин и отсутствия должного снабжения, истраченного им понапрасну ранее. К концу года ему пришлось возвратиться в Эль-Агейлу и зализывать там раны, в то время как британцы наращивали силы для вторжения в Триполитанию.

Пробелы в обеспечении безопасности переговоров по радио у британцев дали Роммелю возможность установить, что в середине января у него создастся численное преимущество над британцами в районе Эль-Агейлы. Но даже и в этом случае стремительная упреждающая атака, развернутая им 20 января, не смогла бы опрокинуть британцев, если бы они преобладали в артиллерии. имели лучше налаженную сеть командования и если бы немцы не испытывали огромного воодушевления из-за вполне оправданной веры в собственное превосходство в методах ведения подвижной войны. С холодной точностью немцы применяли сосредоточения танков и противотанковых пушек, чтобы крушить свежие пополнения противника, не располагавшие еще большим опытом боевых действий в пустыне. Один немец описывал, как двенадцать его 50-мм противотанковых орудий:

"ПЕРЕПРЫГИВАЛИ С ОДНОЙ выгодной позиции на другую, тем временем как наши танки, действуя по возможности с места в положении «корпус укрыт», обеспечивших огневое прикрытие. Затем, как только мы обосновывались, на новом месте, приходил наш Hefted прикрывать их, когда они вновь решись вперед".

Что есть описанное выше, как не блестящее взаимодействие родов войск и применение фундаментальных приемов ведения огня? И снова атакуя кавалерийским наскоком, не выдерживая и обращаясь в бегство, британские бронетанковые части потерпели поражение к югу от Бенгази, оставив без прикрытия пехоту с ее трогательно жалкими 40-мм противотанковыми пушками перед всепобеждающими панцерваффе. Что еще оставалось делать пехоте, как не удирать во все лопатки к Газале и Тобруку, чтобы избежать если не полного уничтожения, то огромных и неоправданных потерь?

Изматывающие бон в пустыне уступили место зимнему затишью, необходимому сторонам, чтобы прийти в себя, а тем временем в степях и среди густых лесов немцы вели войну за выживание против продолжавшегося яростного наступления русских. Однако и русские перенапрягли силы, поставив слишком трудные для себя на том этапе задачи. Но тем временем, пока шли бои, в тренировочных лагерях в тылу в усиленном режиме ковались новые кадры для армии, на полную мощность работали заводы, чтобы посылать оружие нового поколения для еще более ожесточенных противостояний, которые ждали русских и немцев в 1942 г. От русских процесс этот в текущей фазе войны требовал чуть ли не сверхчеловеческих усилий. Вновь возведенные далеко на востоке танковые заводы еще не набрали должных оборотов производства и не могли покрывать потребностей фронта. В то же время танки, которые получал СССР из Британии, уже принадлежали к «вымирающим породам» и устарели перед лицом немецкой бронетехники, не говоря о том, что они вообще довольно плохо подходили для суровых природных условий России. За неимением лучшего, однако, в дело шли и такие танки, хотя, как можно с уверенностью предположить, экипажи относились к технике без особого энтузиазма и воодушевления. Но и это еще не все, скоро русским предстояло иметь дело с последними образцами PzKpfw III и PzKpfw IV. С новыми 50-мм пушками L60 и 60-мм экранированным бронированием поверхностной закалки, PzKpfw IIIJ показали себя действенным оружием проверенной и перепроверенной надежности. Однако куда более удачными получились последние «четверки», PzKpfw IV F, которые теперь имели ту же броню, что и PzKpfw III J, но вооружались 75-мм пушкой L43 и могли, что называется, стоять на одной ноге с Т-34/76 и даже вывести из строя КВ-1 попаданием в борт. Далее, разработка и развитие идеи самоходных штурмовых орудий привела к появлению самодвижущихся истребителей танков (противотанковых САУ), оказавшихся значительно более эффективным оружием, чем буксируемые противотанковые пушки, не обеспечивавшие надежной защиты расчетам, требовавшие больше времени на вывод на огневые позиции и страдавшие от ограниченной подвижности. В 1941 г. дебютировала первая противотанковая установка с усовершенствованной 75-мм пушкой 1,48 (с начальной скоростью полета снаряда 747 м/сек) на шасси PzKpfw III, затем в 1942 г. появилась версия со 105-мм стволом. Подобные орудия, стрелявшие выстрелом с сердечником из карбида вольфрама, обладали способностью легко уничтожить, любой британский танк, за исключением нового «Черчилля-III», поразить броню которого было под силу только 88-мм пушке. Однако появления «Черчилля-III» на полях сражений предстояло ждать до августа 1942 г., когда британцы предприняли амфибийный рейд на Дьеп.