Халхин-Гол: Война в воздухе - Кондратьев Вячеслав Леонидович. Страница 5

Советские авиаторы – участники боев на Халхин-Голе на фоне «Дугласа». Крайний слева в переднем ряду – заместитель начальника ВВС Я.В.Смушкевич, второй – летчик-истребитель подполковник И.А.Лакеев, крайний справа – военинженер 1-го ранга И.А.Прачик.

Загадка 22 июня

Двадцатого июня вооруженные столкновения на восточном берегу Халхин-Гола возобновились. Батальон 149-го пехотного полка при поддержке роты бронеавтомобилей атаковал японский военный лагерь в районе Дебден-Сумэ, но, потеряв пять человек убитыми и три броневика, был вынужден отойти на исходные позиции. В последующие несколько дней на земле шли «бои местного значения», в которых ни одна из сторон не добилась заметных успехов.

Одновременно возросла активность как советской, так и японской авиации. Японцы стремились удержать, а наши – отвоевать господство в воздухе, утраченное в майских боях. К началу третьей декады июня советское командование решило, что наша авиагруппировка уже достаточно сильна, чтобы «очистить небо» над фронтом от самолетов противника. 22 июня, ровно за два года до начала Великой Отечественной войны (такое вот интересное совпадение), это вылилось в крупнейшее с начала конфликта воздушное сражение. В нем участвовали пилоты обоих советских истребительных полков и 24-го истребительного сентая императорской армии Японии.

Согласно «Описанию боевых действий…», события того дня развивались следующим образом. Утром над степью стоял туман, рассеявшийся только после полудня. Примерно в 15.00 несколько групп советских истребителей, взлетевших с аэродромов Тамсаг-Булак, Матат-Сомон и ряда других площадок, направились в сторону Халхин-Гола и озера Буир-Нур. Всего в воздух поднялось 105 самолетов – 56 И-16 и 49 И-15бис. Группы шли, не видя друг друга, так как расстояния между ними достигали нескольких десятков километров.

Первой вступила в бой группа самолетов 22-го полка, состоящая из эскадрильи старшего лейтенанта Савкина (12 И-16) и эскадрильи капитана Степанова, опытного летчика, ветерана войны в Испании (девять И-15бис). Над горой Хамар-Даба японцы в количестве «не менее 30 самолетов» сверху обрушились на эскадрилью Савкина. Комэск сразу был ранен и со снижением вышел из боя. Его подчиненные приняли это за сигнал к отступлению. Эскадрилья «рассыпалась» в разные стороны и больше в бою не участвовала.

Савкин, преследуемый японцами, под градом пуль совершил посадку, не выпуская шасси. Уже на земле его истребитель был подожжен, но раненый летчик сумел выбраться из кабины и остался жив.

Затем «самураи» переключили свое внимание на бипланы. Но тут им попался более стойкий противник. Пилоты И-15бис, сражаясь в меньшинстве, активно маневрировали, не давая врагу вести прицельный огонь и постепенно оттягивая его в глубь своей территории. Однако численное превосходство японских истребителей снова дало себя знать. Три наших самолета, в том числе и машина комэска Степанова, получили повреждения и были вынуждены садиться на ближайшей подходящей площадке.

Японцы продолжали обстреливать заходящие на посадку и уже катящиеся по земле машины. Истребители загорелись, но летчики все же успели выскочить из кабин и отбежать прежде, чем начали рваться бензобаки. Кажется чудом, что никто из пилотов не пострадал. В этот момент на горизонте показалась эскадрилья И-16 70-го полка. Японцы не вступали с нею в бой и улетели на свою территорию ‹4›.

Чуть позже еще две группы наших самолетов встретились с крупными силами японцев в районе гор Баин-Хошу и Баин-Цаган. Сражение здесь оказалось наиболее упорным и кровопролитным. В нем было сбито 13 русских (10 И-15бис и три И-16) и «большое число» японских самолетов.

Погиб командир 22-го иап майор Глазыкин (29 августа 1939 г. удостоен звания Героя Советского Союза посмертно) и еще пятеро летчиков из его полка: Блажко, Иванов, Лоскутов, Соловьев и Смирнов, а также – пятеро пилотов из 70-го иап: Бакаев, Крючков, Устюжанинов, Шорохов и Юрецкий. Двое (Крюков из 22-го полка и Прилепский из 70-го) спаслись на парашютах.

После долгого боя японцы не выдержали и обратились в бегство. Возможно, тут сыграло роль израсходование ими горючего и боекомплекта. И-16 преследовали врага до самого Ганчжура и расстреляли на посадке еще две или три машины. Сражение продолжалось в общем счете почти 2,5 часа (так как это превышает максимальную продолжительность полета И-15бис и И-16, возможно, имеется в виду время от взлета первых до посадки последних машин, – прим. авт.).

Позже на монгольской территории найдены 14 упавших и сгоревших японских самолетов (многие из них на самом деле оказались советскими). На территории противника разведка обнаружила еще 11 разбитых машин, «три из которых, возможно, наши» ‹4›.

При подведении итогов сражения было объявлено, что 105 советских самолетов сражались против «около 120» японских. Наши потеряли четыре истребителя на земле и еще 13 – в воздухе, сбив «не менее 25» японских. Позже количество сбитых самолетов противника «скорректировали» до 31, и эта цифра вошла практически во все советские статьи и книги о Халхин-Голе.

А вот как выглядит японская версия событий. 22 июня все 18 боеспособных Ки-27 из 24-го сентая (одна неисправная машина осталась на аэродроме) вылетели навстречу большой группе советских истребителей и в завязавшемся воздушном бою без потерь сбили или расстреляли на земле после вынужденных посадок 22 самолета. Затем налетела еще одна волна И-16 и И-152. Японские летчики снова приняли бой и сбили еще 25 самолетов, но при этом потеряли пять истребителей и четырех пилотов, еще один выпрыгнул с парашютом и вскоре вернулся на аэродром. Общие безвозвратные потери японцев в этот день составили семь самолетов ‹34›.

Как видим, японское описание гораздо менее подробно, в нем ничего не говорится о финале сражения, но и его достаточно, чтобы понять, что в СССР и в «стране восходящего солнца» воздушный бой 22 июня 1939 года оценивается с диаметрально противоположных позиций. Прежде всего, и те, и другие считали и продолжают считать себя победителями.

Исходя из заявленных соотношений потерь и побед, основания для подобной оценки имелись у обеих сторон. И все же надо признать, что реально японцы смогли уничтожить в два с половиной раза больше наших самолетов, чем потеряли сами. Данный факт объясняется, на мой взгляд, двумя основными причинами: Во-первых, – безусловным техническим превосходством истребителей Ки-27 над устаревшими бипланами И-15бис, на которые пришлось абсолютное большинство наших потерь (13 из 17 машин). И, во-вторых, – разрозненными, несогласованными действиями советских эскадрилий, которые, вступая в бой поочередно, так и не смогли в полной мере использовать свое численное преимущество. В немалой степени это было обусловлено отсутствием радиосвязи на наших самолетах.

Летчики А.А.Мурмылов, И.П.Сахаров и П.Г.Митягин возле истребителя И-16 тип 10.

Кстати, в целом ряде источников (в частности, в мемуарах маршала Георгия Жукова и воспоминаниях летчика Бориса Смирнова) говорится, что с советской стороны в бою участвовали не 105, а 95 истребителей. Это, хотя и не напрямую, свидетельствует, что далеко не все наши пилоты имели боевой контакт с противником. Вероятно, некоторым из них просто не удалось обнаружить врага.

Ложная информация о «120 японских самолетах», скорее всего, объясняется тем, что доклады эскадрилий, последовательно вступавших в схватку с одной и той же группой японцев, попросту суммировались. Быть может, «под занавес» кто-то еще и принял за врагов те наши машины, которые прилетали со стороны Манчжурии, возвращаясь с погони за Ки-27.