Эскадренный броненосец “Ростислав”. (1893-1920 гг.) - Мельников Рафаил Михайлович. Страница 17

Так, по расчетам корабельного инженера полковника И.Е. Егорова, даже при минном взрыве около 54 шпангоута по правому борту корабль могло спасти немедленное открытие двери в диаметральной переборке котельного отделения, чем затопив смежное отделение крен с 29,14° уменьшался до 14,84°. Его в свою очередь можно было затем устранить затоплением соответственно оборудованных креновых отсеков.

“Ростислав” в Севастополе

Действуя умело и энергично, справиться можно было и с последствиями пробоины в небронированном борту в носовой части (от такой пробоины в Цусимском бою погиб обладавший большим запасом плавучести броненосец “Ослябя”). Приняв (вместе с мерами по контрзатоплению) до 1000 т воды, корабль садился носом почти на 2 м сверх нормативной осадки, но сохранял остойчивость и управляемость.

29 июля 1911 г. в состав бригады вошли, наконец-то сданные флоту “Евстафий” и “Иоанн Златоуст”, а “Три Святителя” встал на ремонт. Продолжая боевую подготовку в составе бригады, “Ростислав” участвовал в двух больших заграничных плаваниях флота: в августе вдоль всего побережья Черного моря (с заходом в кавказские, малоазиатские и болгарские порты) в сентябре – в Румынию. Здесь после имевшего важное политическое значение визита (с приемом офицеров нашей эскадры во дворце у короля) произошел досадный случай: по неизъяснимой оплошности флагманских штурманов в виду Констанцы сели на мель головные корабли уходившего русского отряда: “Пантелеймон” и “Евстафий”.

“Ростислав” избежал их участи, но и не воспользовался имевшимся случаем (если бы штурман, не доверяясь флагманским специалистам, вел прокладку самостоятельно) предупредить флот об опасности. Это происшествие положило конец объективно прлезной деятельности командовавшего морскими силами Черного моря вице-адмирала И.Ф. Бострема. Большой англоман, он добился заимствования на флоте многих полезных технических новшеств и приемов морской практики, включая отработку аварийной буксировки линейными кораблями один другого.

В сентябре 1912 г., с вводом в строй модернизированного “Три Святителя”, “Ростислав”, как это планировалось, уступил ему свое место в бригаде и перешел в 1-й резерв. И в этом решающую роль сыграла несовместимость его главной артиллерии с 305-мм калибром орудий остальных кораблей бригады.

Поднятые к этому времени на уровень науки тактика и артиллерийское искусство русского флота однозначно указывали, что единство главного калибра и баллистических свойств орудий в бригаде – главнейшее условие для обеспечения уверенного управления огнем.

Многокалиберность – это вредное усложнение, увеличивающее вероятность ошибок, усложнение управления стрельбой. С определенностью установлено было и то, что оптимальный состав бригады – четыре корабля.

При большем числе одновременно стреляющих по одной цели кораблей эффект огня увеличивается незначительно, а сложность его управлением возрастает несоизмеримо. Так забытый всеми журнал МТК № 32 от 22 февраля 1892 г. в очередной раз повернул судьбу “Ростислава”. На случай войны корабли 1-го резерва (в котором состояли все мореходные канонерские лодки типов “Уралец” и “Черноморец”) должны были осуществлять операции в прибрежной зоне: прикрывать огнем высадки десантов, обстреливать береговые позиции войск, укрепления, портовые и другие сооружения на берегах Турции и Дуная. В этих условиях возрастала опасность со стороны вражеских миноносцев и для отражения их атак решено было усилить противоминную артиллерию “Ростислава”.

Проект, разработанный в июле 1912 г. по заданию командующего морскими силами, предусматривал замену восьми из имевшихся 12 47-мм пушек, давно уже малодейственных против миноносцев, на четыре пушки калибром 102 или хотя бы 75 мм. Вызываемую этим решением (по первому варианту) 24- тонную перегрузку (увеличение осадки на 0,01 м) предлагалось понизить или вовсе устранить, сняв давно бездействующие (но все еще оставшиеся в неприкосновенности) вспомогательные котлы с фундаментами (27 т) и два тяжеловесных (34 т) подводных минных аппарата системы Г.А. Лесснера. Если МГШ считал аппараты в вооружении корабля по-прежнему необходимыми, то следовало бы их заменить современными и более легкими конструкции Металлического завода. Но в штабе не поддержали инициативу черноморцев – эффект перевооружения почему-то сочли незначительным, как говорилось в ответе из Петербурга, а главное, не хватало средств не только на резервный “Ростислав”, но и на другие, гораздо более насущные потребности флота.

В октябре 1912 г. “Ростислав” неожиданно получил специальное, вполне отвечающее его рангу линейного корабля, назначение. Вслед за крейсером “Кагул” его отправили в Константинополь, где собралась (впервые с участием России) представительная международная эскадра. Шла первая балканская война (1912-1913 гг.), и успехи болгарской армии, приближавшейся к городу, могли вызвать в нем хаос и беспорядки. Для защиты своих посольств от погромов со стороны фанатиков- мусульман и собирались на рейде корабли разных стран. В эскадру входило до 21 корабля, включая один из новейших германских линейных крейсеров (Россия такие корабли только начинала проектировать) “Гебен”. Возглавлял эскадру старший в чине французский адмирал на крейсере “Леон Гамбетта”. Русский отряд составляли “Кагул”, “Ростислав” и канонерские лодки “Кубанец”, “Донец” (прибыл позднее), пароход Добровольного флота “Саратов” и находившаяся здесь ранее в качестве стационера яхта “Колхида”.

В Севастопольской бухте

С 11 февраля 1913 г. командование русским отрядом от командира “Кагула” капитана 1 ранга И.С. Денисова перешло к прибывшему на пароходе “Одесса” контр-адмиралу Н.А. Петрову-Чернытину – начальнику штаба Севастопольского порта. Всего в отряде вместе с десантными ротами 50-го Белостокского полка было 1407 человек. Для охраны района посольств был разработан общий план высадки интернационального десанта, распределены занимаемые каждой державой участки обороны, подготовлены, а частью переправлены в посольства группу пулеметчиков. Каждый отряд снабжался флагами своей страны и турецким национальным, чтобы десантников не приняли за враждебные Турции войска.

Напряженные учения явились причиной дипломатического инцидента: 29 января на “Ростиславе” комендор Озеров, который во время боевой тревоги объяснял порядок обслуживания 47-мм пушки, зарядил ее, вопреки инструкции боевым патроном, а затем, задев спусковую тягу, произвел выстрел. Осколки разорвавшегося в воде снаряда долетели до казармы султанской стражи и даже перебили один из железных прутьев его ограды. Инцидент был улажен объяснениями командира с первым камергером султана и посла с министром иностранных дел.