Эскадренный броненосец “Ростислав”. (1893-1920 гг.) - Мельников Рафаил Михайлович. Страница 3

Предвидеть все это Н.М. Чихачев, по-видимому, не мог, но здравый смысл и какое-то чутье заставили его не согласиться с доводами зарапортовавшихся технических специалистов и флотских мудрецов. Отступившись от химеры малотоннажного броненосца, он своей резолюцией на журнале № 66 заседания МТК от 22 апреля 1893 года подбросил специалистам новый вопрос: “Не лучше ли остановиться на броненосце „Сисой Великий”, но с заменой казематов башнями?”.

Но и мнение управляющего не отрезвило ревнителей облегченной пушки. В ход был пущен неотразимо действовавший жупел под названием “перегрузка”. Этот с удручающим постоянством дававший о себе знать бич отечественного судостроения приводил в трепет сменявшие друг друга поколения корабельных инженеров, и все они проявляли по отношению к нему совершенно непостижимую беспомощность. Вместо очевидного и самого действенного страховочного средства – введения в проект обоснованного опытом внушительного запаса водоизмещения (с неукоснительным, конечно, соблюдением весовой дисциплины при постройке), все строители – они в то время являлись, как правило, и проектировщиками – с удивительным постоянством из проекта в проект занимались самообманом. Документация насыщалась заведомо недостижимыми низкими измерителями весовой нагрузки, в проекты закладывались характеристики столь же облегченных, часто по сомнительным рекламным западным данным, предметов комплектующего оборудования, устройств и механизмов.

Эскадренный броненосец “Ростислаа” (Наружный вид, план верхней палубы и продольный разрез)

При зачаточном состоянии в то время науки проектирования корабля и неразвитости даже элементарного эмпиризма (никакого специального учета, анализа и обобщения проектных измерителей не проводилось) перегрузка, т.е. превышение суммарного веса всех составляющих нагрузки корабля над проектным водоизмещением, становилась фатально неизбежной.

Чтобы спасти лицо, проектанты, не желая выходить из пределов уже объявленного, а зачастую и жестко заданного водоизмещения, начинали столь же бездумно убирать из весовой нагрузки попадавшиеся под горячую руку и казавшиеся лишними грузы. Не проникшись смыслом, а может быть, и не ведая о завете адмирала А.А. Попова о том, что “корабли строятся для пушек”, конструкторы сокращение нагрузки почти всегда выполняли за счет артиллерии. Эта дурная традиция, против которой приходилось официально протестовать еще адмиралу М.П. Лазареву, красной нитью прошла через отечественное судостроение вплоть до русско-японской войны. Примеров тому множество, и “Ростислав” не составляет исключения.

В представленном по указанию Н.М. Чихачева проекте “шестибашенного броненосца” (журнал МТК № 161 от 17 ноября 1893 года) признавалась осуществимость установки на корабле 305-мм орудий, но многозначительно отмечалось, что, “даже при уменьшении толщины их башенной брони и сокращении на 100 т нормального запаса угля (450 т вместо 550-ти на “Сисое Великом”), корабль с полностью заполненными угольными ямами (879 т) будет переуглублен на 0,25 м. Поэтому – приходили к заключению члены МТК – лучше все-таки вместо 305-мм пушек поставить 254-мм! И никакого намека на возможность изменения теоретического чертежа, чем легко устранялась созданная самим МТК перегрузка.

Вывод, впрочем, не был единодушным-начальник артиллерийского отдела МТК генерал-майор И.И. Кремков в своем особом мнении настаивал на сохранении первоначально заданных 305-мм орудий. Вооружение броненосцев береговой обороны пушками наибольшей пробивной силы диктуется, – напоминал он, – как постоянным усовершенствованием брони, в особенности улучшающейся с распространением плит, обработанных по способу Гарвея, так и необходимостью поражать броненосцы противника со значительных расстояний. Ради сохранения калибра 305 мм, как считал Кремков, можно уменьшить боезапас 152-мм и более мелких орудий и сократить число малокалиберных пушек. С заменой же ручных приводов гидравлическими, 305-мм орудия не будут уступать 254-миллиметровым ни в легкости обслуживания их комендорами, ни в скорости заряжания. К этому мнению присоединился даже и автор проекта 254-мм пушки подполковник А.Ф. Бринк.

Эскадренный броненосец “Ростислав" (Поперечный разрез в районе миделя)

И снова адмирал Н. М. Чихачев предпочел укрыться за коллективным мнением нового расширенного собрания, собранного по принципу комплектования предыдущего. На сей раз в ряду бездоказательных, как и прежде, доводов появился новый, однако столь же умозрительный -опасение за остойчивость корабля, которая якобы ухудшится при башенном, более высоком (в сравнении с казематным на “Сисое Великом”) расположении 152-мм орудий. Но вместо естественного стремления вернуться к казематам это соображение, без какой-либо цифровой оценки, стало новым резоном против установки 305-мм орудий. Иными словами, второстепенному калибру отдавали предпочтение перед главным. И хотя большинство участников заседания (восемь против семи) с некоторыми оговорками, но все же высказались за сохранение 305-мм пушек, председатель МТК вице-адмирал К.П. Пилкин присоединился к мнению меньшинства.

Приведенный им заключительный довод словно отражает эрудицию лордов британского адмиралтейства в истории с “Кэптеном” *. Приведя пример качки на волнении английского броненосца “Резолюшн”, почтенный адмирал “положительно полагал бы необходимым для избежания чего-либо подобного заменить на проектируемом броненосце 12-дюймовые в центровых башнях пушки 10-дюймовыми”. И никто не нашелся возразить ему, что стремительная качка, измучившая экипаж английского броненосца, вызывалась вовсе

не недостатком остойчиовсти, на которую намекал адмирал, а как раз наоборот – ее избытком. Впрочем, к тому времени профессор Н.Е. Жуковский еще не высказал ставшее знаменитым изречение: “Метацентрическая высота есть тот рычаг, которым волна раскачивает корабль”.

Замечательно и то, что, несмотря на уже выявленную 233-тонную фактическую перегрузку “Сисоя Великого” (включая 80 т излишнего веса механизмов), явно требовавшую переделать теоретический чертеж нового броненосца, все рассуждения во время дискуссии опирались на пресловутое 8880-тонное проектное водоизмещение “Сисоя Великого”. Не возымели действия и четкие, весомо прозвучавшие доводы особого мнения контр-адмирала С.О. Макарова, который, чтобы оставить на корабле 305-мм орудия, предлагал для уменьшения перегрузки и сохранения остойчивости уменьшить толщину броневого пояса и понизить высоту межпалубного пространства. '

Провидчески, словно адресованное будущему флоту, прозвучало его предостережение о прогрессирующем уменьшении бронепробиваемости 254-мм снарядов в сравнении с 305-мм, о существенно меньшей (100,7 кабельтова против 121) дальности стрельбы из 254-мм орудий (при угле возвышения 25°) и, наконец, о важности сложившегося в “ Черноморском флоте единого 305-мм калибра главной артиллерии броненосцев.

В компании с проявившими профессиональную ограниченность корабельными инженерами и недальновидными адмиралами оказался и Его Высочество Великий князь генерал-адмирал Алексей Александрович, который, как гласила о том надпись Н.М. Чихачева на журнале, “признал полезным” установить на новом черноморском броненосце 254-мм пушки. Так за десять с лишним лет до Цусимы было принято одно из фатальных решений, которыми последовательно и неотвратимо понижалась боеспособность кораблей русского флота.

На этом проектировочные беды “Ростислава” не закончились. Разуверившись, по-видимому, в коллективной мудрости МТК и подпиравших его флотских “знахарей”, управляющий Морским министерством, ни с кем уже не советуясь, отменил предполагавшуюся установку на корабле водотрубных котлов Бельвиля, для которых уже прорабатывалась система их отопления