"Слава". Последний броненосец эпохи доцусимского судостроения. (1901-1917) - Мельников Рафаил Михайлович. Страница 31

В свете такого достижения и в свете высказанных великим князем опасений о задержке постройки броненосца № 7 дальнейшими проектными работами, МТК полагал обоснованным названные августейшие опасения трактовать в том смысле, что этот броненосец надо строить "по измененным чертежам броненосца "Император Александр III", одобренным журналом Комитета от 20 марта 1900 г. № 21 ". Это решение, говорилось в докладе, Балтийскому заводу уже сообщено. Так, в итоге мучительной борьбы с бюрократией, только в середине 1900 г. определился тип петербургских броненосцев программы 1898 года.

14. Броненосец № 8

Добившись выяснения типа броненосца № 7 и все еще не веря в то, что и следующий броненосец № 8 будет позволено строить по тому же проекту, С.К. Ратник предпринял новые решительные меры давления на министерство. Понимание бесценности невозвратно утекающего времени подсказало начальнику завода (или его строителям) почти гениальный метод постройки корабля. Сегодня он известен как секционный, начало его применения относится к временам сварного судостроения. С.К. Ратник предложил его в 1900 г., задолго до промышленного применения электросварки железа и стали, в пору расцвета клепаного судостроения.

Смелое решение, как часто бывало, явилось в результате неординарных условий, в которые был поставлен завод. Весьма скупо и с постоянными задержками расплачиваясь за выполненные заказы, министерство не позволило накопить необходимые средства для серьезного ремонта (расход мог составить 116 тыс. руб.), которого требовал деревянный эллинг завода. В нем в 1895-1898 гг. строился броненосец "Пересвет", а теперь с июля 1900 г. начали работы по сборке корпуса броненосца "Князь Суворов". Так с 10 июня 1900 г. стал называться броненосец № 7. Судостроительные работы по этому кораблю велись, как подчеркивал С.К. Ратник (в докладе П.П. Тыртову от 26 августа 1900 г.), по чертежам броненосца "Император Александр III", с июля 1900 г. "с получением первоначальной части заказанной для нового корабля стали". Теперь в его постройку приняли 240 т и закончили обработкой 42 т стали.

Чтобы избежать неоправданных расходов на уширение деревянного эллинга и не задержать сборку корпуса корабля, С.К. Ратник предложил правлению постройку "Князя Суворова" продолжать по чертежам броненосца "Император Александр III" вне стапеля (подсказанную в докладе – Авт.) до спуска последнего (то есть броненосца – Авт.) весной будущего 1901 года". Затем предполагалось немедленно собрать в каменном эллинге заранее приготовленные штевни и набор корпуса с поперечными переборками, бимсами и, может быть, даже с частью продольных переборок. Такую предварительную заготовку и сборку элементов корпуса можно по справедливости назвать секционной. Благодаря этому решению, С.К. Ратник все остальные стапельные работы "Князя Суворова" рассчитывал закончить в течение года, но лишь при условии, "если не последует затруднительных для непрерывного ведения работ переделок в чертежах". Непременным условием было, понятно, выполнение работ по утвержденным чертежам "Императора Александра III", о чем говорило неоднократное (чтобы в министерстве усвоили) повторение названия этого корабля. Тогда "Князь Суворов" может быть спущен "на воду" весной или в начале лета", как это и предусматривалось программой судостроения.

Если броненосец № 8 будет разрешен к постройке по чертежам броненосца "Князь Суворов" (в таком счастливом повороте обстоятельств он все еще уверен не был), то и он "подобным же образом заблаговременно может быть подготовлен вне стапеля". "Заготовительные работы" в деревянном эллинге для обоих броненосцев позволят осуществить "временную сборку" их набора и даже обшивки днища до стрингеров продольных броневых переборок. Начав сборку немедленно на спуске броненосца "Князь Суворов", броненосец № 8 можно будет спустить на воду весной или в начале лета 1903 г. Деревянный же эллинг по завершении названных работ может в дальнейшем служить для постройки кораблей, имеющих меньшую ширину. При такой организации два броненосца могут быть подготовлены к плаванию в океане через год после их спуска. В заключительных словах доклада С.К. Ратник вновь обращал внимание Управляющего на главнейшее необходимое условие исполнения этих сроков предлагаемого заводом и одобренного Правлением способа постройки кораблей: "если не будет задержек по доставке их и больших изменений и задержек в основных чертежах".

Слов нет, это был обнадеживающий выход из тупика, в который бюрократия сумела завести постройку кораблей. Но время властно подсказывало, что довольствоваться ранее установленными сроками было бы слишком неосмотрительно. В строй японского флота один за другим вступали или готовились вступить новые и новые броненосцы. И отставать в этой гонке не следовало. Естественно было ожидать, что в сознании своей особой ответственности ГМШ вступит с решительной инициативой по ускорению готовности кораблей, по стабилизации их проектов и выделению Балтийскому заводу кредита на заблаговременный ремонт (или, может быть, снос ветхих наружных строений) деревянного эллинга. Это позволило бы ускорить ввод в строй новых броненосцев. Такую же инициативу мог бы проявить и МТК. Это было неотложное веление времени. К несчастью, как видно из уже произошедших событий, не было никаких оснований ожидать от бюрократии подобных озарений государственного ума.

Можно предполагать, что о выходе на Балтийском заводе из строя половины стапельных мест ГМШ, руководимый "ослом" – Авеланом, мог даже быть не осведомлен. Единственное, на что сподобилась бюрократия -это на уже упоминавшуюся систему "Нового судостроения". Да и она "прошла" лишь потому, что особых расходов от казны не требовала. Но даже и того слияния МТК и ГУКиС, как это в мае 1899 г., при обсуждении проектов формирования Нового судостроения, предлагал и.д. Главного инспектора морской артиллерии генерал-майор А.С. Кротков, не произошло. Даже сведения о том, что в Англии готовится к спуску (это произошло в октябре 1900 г.) шестой и последний из броненосцев японской программы и что три первых уже прибыли в Японию, не могли нарушить безмятежность бюрократии. Оставалось надеяться на заступничество Николы-угодника, помощь французской дипломатии (в переговорах об умерении японских притязаний на Дальнем Востоке) и старания русских заводов.

Об экстренном восстановлении второго стапеля Балтийского завода и не думали. Все было решено очередной резолюцией П.П. Тыртова. Не просив объяснений Главморштаба о желательных сроках готовности кораблей, насчет умственных способностей своего Avel’ ane он, видимо, не обольщался, высказав в адрес МТК наказ о недопустимости с его стороны каких-либо поводов к задержкам. "Его высокопревосходительство" (так обращался к нему С.К. Ратник) начертал: "Согласен на то, чтобы броненосцы "Князь Суворов" и № 8 строились в каменном эллинге, деревянный же во всяком случае полагал бы расширить, когда на это можно будет уделить денежные средства. Так как вряд ли предстоит в будущем строить уже "Суворова", скорее будет увеличивать ширину. Сроки, указанные в докладе, спуска вышеупомянутых броненосцев одобряю. Передать в Технический комитет, чтобы мне доложили об окончательном решении чертежей 8-го броненосца. П. Тыртов 28 августа 1900 г."

Так высоким разумением Управляющего срок готовности последнего броненосца был заранее на целый год отдален от готовности ему предшествовавшего. И в министерстве палец о палец не ударили ради того, чтобы эти два корабля были начаты постройкой и были готовы одновременно. Ведь изыскание свободных плошадей для предварительной сборки корпусных секций не могло составить непреодолимых трудностей. Все упиралось в деньги. А вот их-то изыскивать ни та, ни другая сторона не хотела. Так с легкостью власть совершила еще одно предательство России. Его продолжением стала и прежняя застарелая волынка с рассмотрением представлявшихся заводом чертежей. В МТК, как это происходило и в предшествовавшие годы, нимало не внимали постоянным предостережениям, предупреждением и мольбам завода о безотлагательном рассмотрении чертежей и проектов.