Первые русские мониторы (сборник статей и документов) - Лысенок В. И.. Страница 22

Допустим, что мы заделали пробоину удовлетворительно, нужно было принять в соображение, что как бы тщательно не были сделаны глухие люки и вообще произведена заделка отверстий, все же эту заделку можно было считать вполне действительной не прежде, как помпы уже возьмут несколько воды из судна, ибо тогда только нажало бы люки плотно наружным давлением. До тех пор, надо было рассчитывать на неизбежные зазоры у кромок, прикрытые только парусиновыми мамеринцами, и сумма этих зазоров, конечно, могла представить площадь, не меньшую площади самой пробоины. Поэтому, для большей уверенности, следовало употребить такие средства, которые позволили выкачивать из лодки значительно более 20000 ведер в час, а потому и истребованы от Кронштадтского, С.-Петербургского и Гельсингфорского портов следующие средства:

Водоотливной бот с паровыми помпами, выкачивающими 160 ведер в минуту.

Две локомобильные паровые помпы, выкачивающие обе вместе 150 ведер.

Шесть брандспойтов Даунтона и двадцать помп, выкачивающих круглым числом около 250 ведер в минуту.

Значит, все это вместе давало нам надежду взять, при усиленном действии, до 560 ведер в минуту или более 30000 ведер в час.

Кроме того, требованы были два подъемных бота, десять пар гиней и шесть береговых шпилей, а в Гельсингфорс посланы две винтовые лодки, чтобы прибуксировать оттуда шесть штук мачтовых деревьев для стрел.

Подъемными ботами я предполагал первоначально поддержать нос, чтобы он не скользнул с камня на глубину, когда лодка будет при выкачивании крениться, а стрелы думал поставить с кормы, чтобы с них взять гини за грунтовы, подведенные под кормовой свес брони.

Последнее, т. е. стрелы и гини, я имел в виду для подъема кормы, чтобы преодолеть цепкость грунта, перед тем как лодке нужно всплывать. Действительно, предположив, что мы выкачали столько воды, что ее осталось в лодке около 300 тонн, т. е. тот груз, от которого лодка идет ко дну, надо было ожидать, что с первым следующим тонном выкачанной воды, лодка должна бы всплывать, если бы ее не удерживала цепкость грунта.

Не было никакой возможности определить силу этой цепкости, но во всяком случае нельзя было считать ее незначительной. Следовательно, можно было ожидать, что лодка при выкачивании последних 500 тонн оторвется от грунта и всплывет тем стремительнее, чем цепкость грунта сильнее, а при стремительном всплытии, она могла повредить своими железными бортами бота с помпами и мало ли каких наделать неожиданностей.

Чтобы предупредить такую случайность, нужно было приложить к лодке медленную подъемную силу, независимую от выкачивания воды, дабы действовать этой силой тогда, когда в лодке останется воды около 500 тонн. Тогда, если бы удалось оторвать лодку от грунта этой постоянной силой, мы были бы уверены, что она всплывет так спокойно, как мы сами захотим.

В настоящем случае, три пары стрел, поставленные: две по бокам кормы, а одна — сзади, с навешанными на них 9-дюймовыми гинями, могли представить силу, составляющую приближенно около 200 тонн. Как увидим, однако же, далее, и подъемные боты и стрелы окончательно пригодились для иного назначения.

Все требованное было к б августа доставлено, а между тем присланные мастеровые и водолазы занимались укупоркой лодки. Наибольшие трудности в закупорке представляли боевые башни и труба плавильной вагранки. В кормовой башне орудие высунулось дулом из амбразуры дюймов на 5, так что пробку пришлось обделывать из двух частей, обнимающих дуло и входящих клином в амбразуру.

Ваграночную трубу заколотили ворсом и пробкой, а на тот случай, если бы она не выдержала давление наружной воды, на нее надели тройной парусиновый шланг с бугелями, которого отверстия вывели наверх. Зазор башен в верхней палубе законопатили и обмотали насаленными жгутами из белой пеньки. Окончательно на обе башни надеты были колпаки из тройной парусины и приколочены к палубе рейками на гвоздях.

Наконец, для пробоины изготовлен был пластырь из мягкого, подержанного брезента, нашликованного щипаной ворсой. Шпиковка пластыря, посредине его, т. е. против того места, которое предполагали наложить на пробоину, утолщена, а к середине утолщения пришпикована мотня из щипаной же ворсы, служившая как бы подушкой, не позволяющей отвороченной наружу острой кромке пробоины прорезать пластырь, Брезент, обделанный таким образом, был оконопачен, и к углам его приплеснены штерты или шкоты для его растяжки.

Немало затруднений представляла проводка помповых шлангов сквозь глухие люки. Нужно было утвердить эти шланги как можно плотнее, а между тем, сделать в люках отверстия не круглые, а с дополнительными вырезами для проводки штифтов соединительных муфт, и эти вырезки потом заклинить и законопатить. Сделав это, нужно было опускать люк, вместе с пропущенным сквозь него шлангом, в воду, и там, прежде чем он сядет на место, водолаз должен был направить нижний конец шланга и провести его как можно ниже. Местами водолазу приходилось для этой цели пролезать под трап и вообще производить эту работу в темноте, ощупью, в тяжелой своей одежде. Подобный труд требовал неустрашимости, доходящей до самоотвержения, и стоил, по моему мнению, всякого боевого подвига.

К полудню 13 августа заделка отверстий была закончена, и все изготовлено к подъему лодки следующем образом. Водоотливной бот и баржа с локомобилями поставлены с левой стороны. Две пары стрел поставлены были по обе стороны кормы, и заложенные на них гини взяты за грунтов из цепного каната, подведенный под кормовой свес брони, а лопаря их взяты на шпили, утвержденные на островке.

Подъемные бота для поддержки носа не поставили, потому что глубина не позволяла, а главное, потому что это было признано ненужным. Вместо того, один из ботов поставили с правой стороны лодки, против середины. В бот напустили воды, так что он сел на кабельтов и с помощью его надавливал правый борт лодки, для воспрепятствования крену. Общее расположение шлангов видно на чертеже 6.

Приготовив все таким образом, 14 августа после полдня расставили людей по местам и пустили в ход все помпы, чтобы посмотреть их действие. Не прошло и четверти часа, как замечено было, что в упомянутой выше деревянной трубе вода убывает, а вслед затем такая же убыль объявлена и в дымовой трубе. Ясно было, что помпы преодолели течь и что давление наружной воды нажало заделки. Водолаз, посланный для осмотра пластыря, нашел его присосанным ко дну лодки так крепко, что невозможно было его шевельнуть.

Минут через сорок после того как начали действовать помпами, правый борт лодки начал подниматься из воды, т. е. она начала крениться. Продолжали качать часа два, почти не препятствуя крену, потому что подъемный бот, служивший для этой цели, вместо того чтобы подниматься из воды всей своей массой, начал подниматься только носом, вследствие малого разноса концов подведенного под него кабельтова. Кроме того, видно было, что кабельтов недостаточен для противодействия кренящей силы, а потому его начали подтравливать и потом совсем раздернули.

Мало-помалу, крен дошел до такой степени, что, по словам командира лодки, мог быть равен тому крену, какой приняла она, садясь на дно. Под рукой не случилось никакого инструмента, чтобы этот крен определить, но, на глаз, он мог быть не менее 45°. Более всего прочего наводила сомнение цепкость грунта, — эта не подлежащая измерению и вычислению сила, которая могла, например, сделать то, что мы бы выкачали из лодки всю воду до суха, а лодка все-таки оставалась бы сидеть левым бортом в грунте.