Крейсер I ранга "Рюрик" (1889-1904) - Мельников Рафаил Михайлович. Страница 8

Переделка проекта в МТК затягивалась, и уже сам управляющий Морским министерством Н.М. Чихачев, обеспокоенный 2,5-месячной остановкой работ на заводе, призывал прекратить прения и “на что- нибудь решиться” (имеются в виду прения по поводу увеличения длины крейсера). А пока заводу было велено срочно организовать церемонию закладки корабля. Закладку “Рюрика” приурочили к предстоящему на заводе спуску императорской яхты “Полярная звезда” – второй, столь же роскошной и вместительной, что и строившаяся в Дании под названием “Штандарт”.

Два этих знаменательных события на Балтийском заводе совместили с двумя такими же в Петербургском порту: здесь в Новом Адмиралтействе спускали на воду канонерскую лодку “Грозящий” и на Галерном островке закладывали броненосец “Наварин”.

Освященные “высочайшим” присутствием, связанные с приглашением дипломатического корпуса, обширного круга почетных гостей и со сбором на редкость многочисленной выстроившейся на Неве салютующей эскадры – эти события, состоявшиеся в один день 19 мая, стали центральными в столичной хронике весны 1890 г. Обстоятельные, до мелочей разработанные церемониалы каждого из этих мероприятий осуществили по высшему разряду: с роскошным убранством мест закладки и царских павильонов на дамбах у стапелей, с оркестром и почетным караулом гвардейского экипажа, с подъемом на спускаемых кораблях императорского штандарта, салют которому вслед за собравшимися на рейде кораблями подхватывали, по условному флагу на флагштоке Главного Адмиралтейства, также и пушки Петропавловской крепости.

Расцвеченные флагами корабли на Неве возглавил клипер “Стрелок” под флагом вице-адмирала Н.В. Копытова. Эту эскадру из пяти избороздивших все океаны клиперов дополнял приглашенный на торжества отряд яхт Петербургского яхт-клуба. Из Кронштадта гостей на торжества доставил пароход кронштадтской крепостной артиллерии “Фельдцехмейстер Михаил”. Присутствовали и таможенный крейсер “Кречет”, и малые императорские яхты “Держава” и “Царевна”. Правее отряда клиперов, у набережной, расположился отряд миноносцев во главе с броненосцем “Император Николай I”. Таким образом, корабли всех классов флота приветствовали закладку “Рюрика”.

Как доносил в МТК наблюдающий инженер Н.В. Долгоруков, закладка состоялась в 12 ч 30 мин в присутствии государя императора Александра Александровича, государыни императрицы Марии Федоровны (матери будущего царя Николая И), королевы эллинов Ольги Константиновны (дочери прежнего генерал-адмирала великого князя Константина Николаевича-сына Николая I) и генерал-адмирала великого князя Алексея Александровича. Рождался очередной исторический парадокс: столпы империи в зените ее могущества закладывали корабль, которому предстояло стать героем войны, подорвавшей это могущество и подготовившей крушение и империи, и династии, и самого самодержавия.

К остававшимся почти год без изменений деталям вертикального киля присоединили прилегающие флоры. Получился участок днищевой части корпуса. Серебряная закладная доска была установлена на вертикальном киле под средним листом внутреннего дна в промежутке между 56-м и 57-м шпангоутами. На одной стороне доски под надписью “20-пушечный броненосный крейсер “Рюрик”” перечислялись присутствовавшие высочайшие особы, на другой – высшие чины флота: управляющий Морским министерством вице-адмирал Н.М. Чихачев, исполняющий должность командира Петербургского порта контр-адмирал А.К. Шефнер, исполняющий должность главного инспектора кораблестроения Н. А. Самойлов, главный корабельный инженер порта старший судостроитель Н.А. Субботин, а также наблюдающий корабельный инженер Н.В. Долгоруков.

Разъехались высочайшие гости, и на стапеле снова стало тихо: спецификация по корпусу по-прежнему отсутствовала, стали для постройки корабля не было. Пришлось вице-адмиралу Н.М. Чихачеву (резолюцией от 7 июня) напоминать МТК: “…Из-за формальностей мы теряем самое золотое время, не приступают к заказу стали и все стоит, завод бездействует, рабочие голодают и все из-за замедления технического комитета, разрабатывающего чертежи более года”.

Но и экстремальность ситуации не изменила заведенного "порядка”: спецификацию, одобренную 7 июня, завод не мог получить и спустя неделю. В результате к возобновлению заказов стали Путиловскому заводу (отдельными партиями) приступили только в конце июня. К ноябрю сумма заказов составила уже более половины веса корпуса. 24 сентября (после трехмесячного ожидания) МТК одобрил чертеж стапель-блоков и положение спусковых фундаментов и полозьев в деревянном эллинге, где строился крейсер.

Система пришла в движение: вопросы, которые ставил завод, говорили о все более энергичном развитии конструкторских и стапельных работ. Всего с августа по декабрь 1890 г. для оперативного решения вопросов по “Рюрику” МТК пришлось проводить семь заседаний с соответствующими журнальными постановлениями.

По смете 1890 г. на постройку корпуса крейсера ассигновалось 1,3 млн. руб., механизмов 0,7 млн. руб. (отчетная стоимость корабля составила 7,6 млн. руб.) Деньги перечислялись ликвидационной комиссии (подводившей итог деятельности упраздненного частного Общества Балтийского завода) в виде авансов (200 тыс. руб.) по получении отчетов об израсходовании предыдущего аванса.

1 августа 1890 г. возобновили работы на стапеле. Наращивая днище вдоль и вширь корабля, собирали детали вертикального и горизонтального килей, кильсона и стрингеров. За неделю добавляли в среднем по 4-8 т, гнали по длине корабля флоры, выставляли первые шпангоуты, начинали собирать первые листы наружной обшивки. К 1 декабря вес корпуса на стапеле составлял уже около 240 т. В октябре в помощь наблюдающему по корпусу назначили старшего помощника судостроителя B.C. Шведова.

Наблюдающим за постройкой механизмов крейсера 5 июля 1890 г. временно назначили старшего инженера-механика М.И. Румянцева, который следил за изготовлением на заводе механизмов для броненосца “Гангут”.

В соответствии с разработанной спецификацией по механизмам крейсера уже весной 1891 г. был сделан заказ на его гребные, коленчатые и дейдвудные валы. Завод Джона Брауна (Англия) обещал их доставить в навигацию 1891 г. (Цену Обуховского завода М. И. Кази счел чрезмерной, завод Круппа назначил слишком большой срок.) Технические требования приняли по нормам Английского Адмиралтейства. За изготовлением наблюдал находившийся тогда в Англии инженер-механик Александр Иванович Соколов, который с 1887 г. на заводе фирмы Р. Нэпира в Шотландии участвовал в составлении рабочих чертежей механизмов для строившихся Балтийским заводом крейсера “Память Азова” и императорской яхты “Полярная звезда”. В качестве представителя Балтийского завода А.И. Соколов находился в Англии до 1894 г.

Заторы на стапеле и в чертежных

Новизна крейсера – первый по величине, по конструктивному типу, по составу вооружения-определяла и новизну и разнообразие технических решений, их многовариантность, сложность выбора оптимальной конструкции, схемы или принципа действия. А отсюда – сбои и задержки в проектных решениях и контрагентских заказах.

Происходивший в тот период перелом в энергетике (водотрубные котлы, электрические и гидравлические приводы механизмов), системах, устройствах (новые виды насосов, палубных механизмов, рулевых приводов) и вооружения (скорострельные патронные орудия, принципиально новые виды орудийных станков, торпед и систем подачи боеприпасов) еще более усугублял ситуацию. Переделки и сопутствующие им задержки работ, неповоротливость казенной организации судостроения подчас втугую затягивали узлы противоречий. И тогда М.И. Кази, будучи не в силах разрубить их даже вооружившись передовым английским опытом (для ознакомления с ним он ездил в Англию в начале 1890 г.), брался за перо, чтобы побудить МТК ускорить решение по представленным ему чертежам. Таким же образом разрешился вопрос о “загибе борта” на “Рюрике”.

Принять этот “загиб” (внутрь корпуса от батарейной палубы) завод принудили, чтобы уменьшить размеры портов для орудий на поворотных платформах. Но позднее места крепления центральных штыров платформ пришлось передвинуть и “загиб” оказался ненужным. Узнав об этом, М.И. Кази 10 января 1891 г. предложил вернуться к нормальной конфигурации борта, позволявшей, помимо упрощения поверхности борта и резкого уменьшения трудоемкости, увеличить полезную площадь батарейной палубы, улучшить условия спуска гребных судов и паровых катеров, упростить крепление шлюпбалок. Улучшался и внешний вид борта. Но, увы, дело было предрешено тем простым соображением, что чертежи и модель борта с “загибом” были уже представлены государю императору. “Загиб” пришлось делать.