Заколдованная жизнь - Джонс Диана Уинн. Страница 16

— Кто-то из вас хотел со мной встретиться?

— Да, Я, — твердо сказала Гвендолен. — Мистер Сондерс отказывается давать мне уроки волшебства, и я хочу, чтобы вы его заставили.

— Ой, но я не могу, — рассеянно произнес Крестоманси. — Мне, конечно, жаль и все такое…

Гвендолен топнула ногой по мраморному полу. Раздался еле слышный шлепок — даже эха не получилось. Тогда Гвендолен завопила:

— Но почему?! Вы должны, должны, должны!

Крестоманси посмотрел на нее сверху вниз, разглядывая ее с таким удивлением, как будто они впервые встретились.

— Ты, кажется, недовольна, но, к сожалению, тут ничего не поделать, Я сказал Майклу Сондерсу, чтобы он ни в коем случае не занимался колдовством — ни с тобой, ни с братом.

— Но почему! — в отчаянии закричала Гвендолен.

— Да потому, что ты бы непременно употребила полученные знания во зло, — объяснил волшебник тоном, не терпящим возражений. — Но я готов вернуться к этому разговору, скажем, через год — если, конечно, ты не раздумаешь.

Крестоманси любезно улыбнулся Гвендолен — будто его ответ мог ее обрадовать — и задумчиво поплыл вниз по мраморным ступеням.

Гвендолен яростно пнула балюстраду и вскрикнула от боли. Тут уж она рассвирепела не на шутку — даже больше, чем мистер Сондерс из-за истории с левой рукой. Гвендолен кружилась, подпрыгивала и визжала так неистово, что Мур за нее испугался. Она потрясла кулаком вслед Крестоманси:

— Ну, погодите! Я вам еще покажу!

Но волшебник давно исчез из виду на повороте лестницы и вряд ли что-либо слышал. Даже самые отчаянные вопли Гвендолен казались не громче цыплячьего писка.

Мур недоумевал. Что же такое творилось в Замке? Он поглядел вверх, на купол, откуда шел свет, и подумал, что здешнему эху полагалось бы быть на редкость гулким. Однако в ответ неистовым воплям Гвендолен звучало лишь тихое, писклявое кудахтанье. Придется подождать, пока сестра успокоится. Мур попробовал свистнуть изо всех сил, сунув два пальца в рот. Вместо оглушительного свиста раздался странный глухой звук, вроде скрипа ботинка. Но и этого оказалось довольно, чтобы из двери на галерее вышла пожилая дама в перчатках.

— Ах, что за шумные детки! — вздохнула она. — Если хотите кричать и свистеть, идите на улицу, а здесь шуметь нельзя.

— Пошли отсюда! — свирепо скомандовала Гвендолен, и они побежали в знакомую часть Замка. Немного поблуждав по коридору, они обнаружили дверь, через которую попали сюда впервые. Наконец-то они выйдут на воздух!

— Давай-ка разведаем все вокруг, — предложил Мур.

Пожав плечами, Гвендолен согласилась.

Проскочив заросли рододендронов, они оказались на большой и ровной лужайке, окруженной кедрами. Лужайка тянулась вдоль всего фасада новой части Замка, а с другой стороны она была огорожена замечательной стеной — высоченной и прямо-таки выбеленной солнцем. Над стеной нависали ветви деревьев. «Наверняка это развалины еще одного, совсем древнего замка», — подумал Мур и со всех ног помчался туда, увлекая за собой сестру. Однако Гвендолен упрямо остановилась на полпути и принялась ковырять носком туфли аккуратно постриженный газон.

— Гм, а как ты думаешь, это считается территорией Замка? — спросила она Мура.

— Наверное, — не раздумывая, ответил Мур. — Ну, идем же. Мне так охота полазить вон по тем развалинам.

Но первая стена, к которой они приблизились, оказалась совсем низкой, а дверь, обнаружившаяся в ней, вела в самый обыкновенный сад. Широкие прямые дорожки были посыпаны гравием и обсажены ровными рядами подстриженного кустарника, подстриженные тисы напоминали пирамиды, а на прилизанных клумбах росли одни только желтые цветы.

— Вот скучища, — огорчился Мур и направился дальше.

За следующей, совсем уже невзрачной, стеной начинался фруктовый сад, очень аккуратный и ухоженный. Всем деревьям здесь была придана прямоугольная форма, и они выстроились живой изгородью вдоль извилистых гравийных дорожек. Яблони гнулись под тяжестью плодов. Хорошо помня, как Крестоманси отчитал его, Мур даже не заглядывался на яблоки, зато Гвендолен сорвала большое красное яблоко сорта «вустер» и с наслаждением в него вгрызлась.

Из-за угла мигом появился садовник и с упреком сказал Гвендолен и Муру, что рвать яблоки запрещено.

Гвендолен тут же швырнула яблоко на дорожку.

— Ну и ешьте его сами. Оно все равно червивое.

Они отправились дальше, оставив садовника печально разглядывать надкушенное яблоко. Но руин на их пути снова не оказалось, зато им встретился пруд с золотыми рыбками, а потом розовый сад. Здесь Гвендолен ради эксперимента решила сорвать цветок. В ту же секунду словно из-под земли возник еще один садовник и вежливо объяснил, что розы рвать запрещено. Гвендолен швырнула и розу.

Мура волновал один вопрос: куда все время деваются развалины? Он оглянулся: теперь они почему-то оказались у него за спиной. Он побежал назад, но они снова исчезли. Уже близился обед, когда он наконец оказался на узкой и крутой тропинке, спрятанной между двух стен и ведущей на холм, на вершине которого и находились руины.

Мур радостно кинулся вверх по тропинке. Выбеленная солнцем стена казалась выше любого дома, а еще на ней росли деревья. Подобравшись поближе, Мур обнаружил выбитую в стене каменную лестницу, извилистую и очень крутую. Лестница была такая старая, что вся поросла синим львиным зевом и золотистой желтофиолью, а на самой нижней ступеньке пестрела мальва. Муру даже пришлось отодвинуть длинный красный цветок, чтобы поставить ногу на лестницу.

В тот же миг он услышал, как кто-то пыхтит, и, обернувшись, увидел третьего садовника, торопливо взбирающегося по тропинке.

— Тебе туда нельзя! Там сад Крестоманси! — крикнул старик.

— Но почему мне туда нельзя? — не на шутку огорчился Мур.

— Да потому что вход туда воспрещен, вот почему!

Ничего не поделаешь, пришлось отступить. Садовник встал у подножия лестницы, 'чтобы убедиться, что Мур его не ослушался.

— Свинство! — пробормотал Мур, спускаясь медленно и неохотно.

— Знаешь, мне порядком надоели все эти запреты Крестоманси, — задумчиво произнесла Гвендолен. — По-моему, нужно преподать ему хороший урок.