Заколдованная жизнь - Джонс Диана Уинн. Страница 24

— И ты погоди, — пригрозила Гвендолен, метнув на горничную злобный взгляд.

Она продолжила читать письмо, а через какое-то время опять заглянула в конверт, достала оттуда листок бумаги и протянула его Муру:

— Для тебя тут тоже кое-что есть. Смотри не забудь ответить.

Мур взял у нее листок, в некоторой тревоге пытаясь сообразить, зачем мистер Нострум решил ему написать. Но письмо оказалось от миссис Шарп.

Мур читал эти каракули, и у него щипало в носу. Ему хотелось то ли плакать, то ли смеяться. Видимо, он скучал по миссис Шарп ничуть не меньше, чем она по нему. Мальчика так тянуло домой, что он с трудом глотал хлеб и давился какао. Мистера Сондерса он почти не слушал,

— Эрик, что с тобой происходит? — прозвучал голос учителя.

Мур еще мысленно был на улице Шабаша, когда за окном внезапно стемнело. Комната погрузилась в непроглядную тьму. Джулия взвизгнула. Мистер Сондерс ощупью пробрался к выключателю и зажег свет. Когда он это сделал, окно снова стало светлым. Мур смог увидеть ухмыляющегося Роджера, испуганную Джулию, притворившуюся скромницей Гвендолен и мистера Сондерса, державшего руку на выключателе и раздраженно глядевшего на Гвендолен.

— Как я понимаю, причина этого находится за пределами территории Замка? — спросил он.

— О да, как раз за воротами, — удовлетворенно промурлыкала Гвендолен. — Я устроила это сегодня утром.

Тут Мур понял, что обещанная военная кампания против Крестоманси началась.

За окном потемнело вновь.

— И как часто нам придется с этим мириться? — послышался в темноте голос учителя.

— Каждые пятнадцать минут, — ответила Гвендолен.

— Спасибо, — язвительно произнес мистер Сондерс, оставляя свет включенным. — Поскольку теперь мы можем видеть, то ты, Гвендолен, напиши сто раз фразу «Я должна следовать духу закона, а не букве», а ты, Роджер, перестань ухмыляться.

И действительно, в течение целого дня окна замка погружались во тьму каждые пятнадцать минут. Но если Гвендолен надеялась разозлить Крестоманси, то едва ли она достигла цели. Не произошло ничего — просто всем приходилось оставлять свет включенным. Это неудобство мало кого смущало.

Перед обедом Мур вышел на лужайку перед Замком, чтобы посмотреть, как это кратковременное затмение выглядит снаружи. Было такое ощущение, что на каждом окне возникают две черные ставни и закрывают его. Сперва ставни появлялись в верхнем ряду окон справа и, перепархивая от окна к окну, упорно перемещались к противоположному концу ряда, затем слева направо в следующем ряду, затем опять справа налево и так до самого нижнего ряда. Потом все повторялось снова. Мур как раз посмотрел половину представления, когда у него за спиной обнаружился Роджер, засунувший пухлые руки в карманы и тоже внимательно наблюдающий.

— Видно, твоя сестра мыслит четко, — произнес Роджер.

— Думаю, это можно сказать обо всех волшебниках, — начал было Мур и смущенно запнулся: он ведь как раз говорил с одним из них или, по крайней мере, с будущим магом.

— Нет, я вроде бы не могу этим похвастаться, — возразил Роджер, ни в коей мере не задетый. — И Джулия не может. Да и Майкл, по-моему, тоже. Не хочешь ли ты после уроков поиграть в нашем древесном домике?

Мур был польщен. Он так обрадовался, что даже забыл, как сильно скучает по дому. Мур провел прекрасный вечер в лесу, помогая Роджеру и Джулии благоустраивать их домик. В Замок он вернулся уже после гонга к ужину и обнаружил, что «оконное заклинание» теряет свою силу. Когда окна вновь потемнели, комнаты погрузились уже не в полную темноту, а в нечто вроде сероватых сумерек. К следующему утру все кончилось, а Крестоманси опять промолчал.

Но Гвендолен снова ринулась в бой. Она поймала посыльного из булочной, когда он въезжал в ворота на велосипеде с полной корзиной хлеба. Мальчишка явился на кухню с несколько ошарашенным видом и признался, что у него кружится голова. По-видимому, самое интересное произошло, когда хлеб начали нарезать. В результате детям пришлось довольствоваться лепешками.

— Экая же ты баловница, Гвендолен, — сказала Мэри, доставая лепешки из лифта. — Ты нас здорово позабавила. Роберт подумал, что у него с головой не в порядке, когда буханка, которую он резал, оказалась старым башмаком. Тогда повар взялся за другую буханку, и в следующую минуту они с Нэнси уже пытались забраться на один и тот же стул, поскольку вокруг кишели белые мыши. Но больше всего меня насмешил Фрейзьер: только он сказал «Дайте-ка я попробую», как тут же обнаружил, что скребет ножом по камню. А потом…

— Не подначивай ее. Ты ведь знаешь, какая она, — резонно заметила Юфимия.

— Смотри, как бы я за тебя не взялась, — буркнула Гвендолен.

Роджер все-таки выведал у Мэри, что произошло с другими буханками. Одна превратилась в белого кролика, другая в страусиное яйцо, треснувшее и забрызгавшее беднягу посыльного с ног до головы, а третья — в большую белую луковицу. После этого фантазия Гвендолен иссякла, и весь оставшийся хлеб в мгновение ока стал сыром.

— Причем старым и невкусным сыром, — вздохнул Роджер, готовый оценить действия Гвендолен по справедливости. Но, как и в прошлый раз, никто не знал, как отнесся к последней проделке Крестоманси, поскольку он опять не проронил ни звука.

Потом была суббота. На сей раз Гвендолен поймала фермера, поставлявшего в Замок молоко. В результате поданное на завтрак какао просто нельзя было пить,

— Это начинает действовать мне на нервы, — кисло призналась Джулия. — Папа может и не заметить, он ведь пьет чай с лимоном.