Неизвестный Лангемак. Конструктор "Катюш" - Глушко Александр Валентинович. Страница 6

30 минут туда подходит Национальная гвардия во главе с Буйе и Лафайетом и открывает огонь по народу. Несколько сот мужчин и женщин были убиты. На следующий же день Национальное собрание принимает репрессивный закон против народа. В частности, статья 3 говорит:

«Все выкрики против национальной гвардии, имеющие целью заставить ее сложить оружие или не пускать его в ход, рассматриваются как мятежные, и виновники их будут караться тюремным заключением сроком до двух лет». Этот же генерал явился автором письма к учредительному собранию: «26 июня 1791 г., Люксембург. Король сделал попытку разбить свои оковы, но слепая судьба, которой подчинены и государства, сулила иначе – теперь он ваш пленник. Я ужасаюсь при мысли, что его жизнь, как и жизнь королевы, находится во власти народа, который вы сделали кровожадным и который стал предметом презрения для всего мира. В интересах короля, вас самих, тех, кого вы называете нацией, меня самого, наконец, важно, чтобы стало известно то, что должно было явиться результатом этого поступка. Все должны знать, что король хотел лишь блага народа, хотя и несправедливого и жестокого. Свободный отныне от всех уз, связывающих меня с вами, я хочу поговорить с вами языком истины, которую вы, впрочем, вероятно, и не поймете. Король сделался узником своего народа; преданный своему государю, я, хотя и осуждал злоупотребления, являющиеся результатом слишком неограниченной власти, по мог не горевать о безумии народа и но порицать ваши действия. Но я все же надеялся, что в крице концов зло будет уничтожено, анархия окончится и что мы будем иметь, по крайней мере, сносное правительство. Моя привязанность к королю и отечеству давала мне достаточно мужества, чтобы переносить унижения, связанные с необходимостью иметь с вами дело. Я видел, что всюду господствует дух партийности, что одни стремятся к гражданской войне, а другие жаждут республики. В числе последних находится и Лафайет.

Появились клубы, поставившие своей задачей разложение армии; с этого момента чернь сделалась жертвой коварства и интриг. Король был бессилен и даже не пользовался уважением; в армии чувствовалось безвластие и отсутствие начальников. Тогда-то я и предложил королю и королеве покинуть Париж, ибо был убежден, что это может повести к благотворной перемене, но они от этого отказались, ссылаясь на данное обещание не расставаться с Национальным Собранием. День 28 февраля дал мне повод возобновить мои настояния, но я снова получил отказ. Король боялся беспорядков и пролития крови, королева рассуждала таким же образом. Я знал, что все государства вооружались против Франции, что король мог их остановить, что крепости были разрушены, что бумажные деньги не могут возместить недостаток в звонкой монете и что народ не замедлит броситься в объятия короля, умоляя его предотвратить угрожающие ему несчастья. В виду тех препятствий, которые имели, место при поездке в Сен-Клу 18 апреля, я убедил его, что ему остается только один путь для спасения Франции. Он, наконец, согласился и решил уехать в Монмеди, имея в виду изложить иностранным державам мотивы своего поступка и заставить их отсрочить свою месть до того момента, когда новое собрание, которое он должен был немедленно созвать, дало бы им то удовлетворение, которого они ждали. Он должен был обнародовать указ о созыве законодательного корпуса, связанного наказами и императивными мандатами и сделаться, таким образом, посредником между своим народом и иностранными державами.

Народ, боясь, с одной стороны, захвата французской территории и стремясь, с другой стороны, к восстановлению порядка, доверил бы свои интересы мудрым людям, которые сумели бы, наконец, обуздать преступления, порожденные народным деспотизмом и восстановить при свете свободы царство разума. Такова была прекрасная мысль, заставившая короля освободиться от бдительности г. Лафайета и его прихвостней. Поверьте мне, все государи мира понимают, что им угрожает чудовище, порожденное вами, и поэтому они вскоре обрушатся на наше несчастное отечество, которое я не могу еще не признавать за свое. Я знаю наши силы, какая бы то ни было надежда химерична, и вскоре ваше наказание послужит памятным примером для потомства.

Так должен говорить с вами человек, которому вы вначале внушали жалость. Не обвиняйте никого в заговоре против вашей адской конституции. Отданные королем приказы составлены не им, а мною; против меня одного должны вы направить ваши кинжалы и приготовить ваш яд. Вы ответите за жизнь короля и королевы перед всеми государями мира, если только один волос упадет с их головы, от Парижа не останется камня на камне. Я знаю пути и сам поведу иностранные армии. Это письмо есть только предвозвестник манифеста европейских государей. Они известят вас более решительным образом о войне, которая вам предстоит. Прощайте, господа/»¹⁴

К сожалению, это вся имеющаяся у меня информация об этом генерале и его участии в восстановлении власти короля во Франции.

– Буйе дю Шарьоль Луи Жозеф Амур. 1 мая 1769 г. (Бас-Тер, о. Гваделупа) – 20 ноября 1850 г. (Париж). Из дворян. Начал службу 2 мая 1784 г. суб-лейтенантом пехотного полка Вьеннуа. В 1785 г. перешел в роту телохранителей. С 1790 г. – капитан Королёвского Нормандского кавалерийского полка. 5 июня 1790 г. назначен 2-м майором Бершенийского гусарского полка. В июле 1791 г. эмигрировал. Сражался против республики в Армии принца Конде, в рядах прусской армии (контужен в апреле 1793 г. при осаде Майнца), затем в армии герцога Йоркского (был ранен). В 1795 г. пожалован кавалером креста Святого Людовика. В 1800 г. вернулся во Францию. 8 февраля 1806 г. принят на военную службу в чине эскадронного командира (в штабе Неаполитанской армии). Участвовал в осаде Гаэты. В конце 1806 г. вызван в Великую Армию. Назначен в штаб 2-й дивизии 3-го Армейского корпуса маршала Л.Н. Даву (Насельск, Голымин). В январе 1807 г. переведен в штаб 9-го Армейского корпуса в Силезии. 10 сентября 1808 г. произведен в чин аджюдана-комманданта. Служил на штабных должностях в Испании. В 1809 г. сражался при Альмонасиде и Сьюдад-Реале. 23 июня 1810 г. произведен в бригадные генералы. 2 сентября 1810 г. возведен в достоинство графа Империи. Командовал кавалерийской бригадой 3-й кавалерийской дивизии Южной армии. В 1812 г. получил разрешение вернуться во Францию из-за болезни глаз. Ослеп и уволен со службы (числился в отпуске). При первой реставрации Бурбонов стал дивизионным генералом. С августа 1815 г. – в отставке. С 1820 г. – Офицер Почетного Легиона¹⁵.

Кроме того, возле острова Новая Гвинея во времена Второй мировой войны был залив Лангемак, в котором английская армия была обстреляна вражеской авиацией, вынуждена отступить и отправить в больницу 42 раненых солдата.

Сестры и брат

Георгий был четвертым и самым младшим ребенком в семье. До него на свет появились две сестры и брат:

– Мария-Клара-Елизавета Эриховна-Иоанновна-Фридриховна Лангемак (по паспорту Мария Эриховна) – родилась 31 июля (12 августа) 1889 г. в г. Харьков, евангелическо-лютеранского вероисповедания. Окончила Елизаветградскую общественную женскую гимназию. По окончании решила пойти по стопам своих родителей, была допущена к сокращенному испытанию и 26 января 1908 г. получила Свидетельство № 30443, согласно которому «…оказала во французском языке хорошие сведения и, сверх сего, в присутствии испытателей, с успехом дала пробный урок на тему «Образование множественного числа имен существительных с окончаниями на S, X, Z и al, eau, eu; образование времен, происходящих от infinitive и от indicative present.». А потому ей, г. Лангемак, дозволено принять на себя звание «домашней учительницы» с правом преподавать французский язык и со всеми выгодами и преимуществами, присвоенными означенному званию...»¹⁶. Послеоктябрьского переворота она осталась жить вместе с матерью и пережила ее на 20 лет. Умерла в середине 1960-х гг. в Кировограде. Похоронена там же.