«Летучий голландец» Третьего рейха. История рейдера «Атлантис». 1940-1941 - Мор У.. Страница 4

Полагаю, читатели этой книги сразу поймут, что ни Мор, ни Рогге не имели никакого отношения к нацистской партии, так же как и к многочисленным присоединившимся к ней дочерним организациям. После окончания войны пять из пятнадцати пленных британских офицеров приложили немало усилий, чтобы найти своих прежних «врагов», которые, и это важно, после прекращения военного противостояния были оставлены на свободе.

Рогге, один из нескольких, не подвергшихся интернированию старших офицеров военно-морского флота Германии, был назначен военным правительством союзников на официальный пост, а Мор после сдачи флота в Киле осуществлял связь между ВМФ Германии и Королевским ВМФ.

Соглашение о написании этой книги было достигнуто в доме Рогге, выходящем окнами на Эльбу. Дом был под стать своему хозяину. В холле стояла большая модель рейдера, который так долго нес разрушения на морских путях Второй мировой войны. А как раз, когда мы собрались вместе, по реке в сторону Северного моря прошел британский сухогруз. Мы проводили его глазами и выпили за мир.

Глава 1

В БРЕМЕНЕ

Бременский докер вытер пот со лба и сделал глоток эрзац-кофе, надеясь смыть набившуюся в рот пыль. Он чувствовал, что заслужил небольшой отдых. Весь день разгружая нейтральные шведские и норвежские суда, которые, проскользнув на юг вдоль датского побережья, сумели миновать линию английской блокады, человек до смерти устал, тем более что ему уже давно перевалило за пятьдесят. Но что делать? Молодые ушли на фронт, на войну, которой было уже шесть недель от роду. И все это из-за англичан! Докер сплюнул.

Где-то далеко на равнинах Польши щелкающие каблуками эмиссары вермахта предлагали плоды победы высоким особам. В Кельне полиция убирала листовки, разбрасываемые «военно-воздушными силами Чемберлена». А в Лондоне, как читал докер, население охвачено всеобщей паникой и бежит из больших городов. Последняя информация несколько его озадачила. Он уже имел опыт общения с англичанами во время Первой мировой войны. Истории о том, что они заняты наклеиванием кусков коричневой бумаги на трещины в окнах и дверях или закупают рулоны черной ткани для затемнения, он сразу же счел бы ложью Геббельса, потому что докер, побывавший на Сомме, мог лучше понять людей, стремящихся убраться с дороги чего-то, столь пугающе огромного, как военно-воздушная армада рейхсмаршала, а не терять время на ребяческие предосторожности. Машины. Именно они сегодня выигрывают войны. А у людей нет ни одного шанса.

Последняя мысль понравилась докеру, и он сделал еще один глоток. «Пот негра» – так называли этот напиток на флоте, правда, его товарищи дали ему другое, более меткое название.

Забавная штука, эта война на море. Обстановка в порту, должно быть, показалась бы вполне нормальной посетителю, незнакомому с обстоятельствами: визжали лебедки, двигались краны, над открытыми трюмами то и дело появлялись грузы, и все причалы были заняты. Не слишком внимательный наблюдатель, конечно, не стал бы задаваться вопросом, почему вся суета происходит только вокруг скандинавских судов, и любопытствовать, по какой причине так много других судов стоят заброшенными, без признаков жизни. Доки Бремена были забиты, что объяснялось очень простой причиной: их обитателями были немецкие суда, не имеющие возможности выйти в море и возить грузы. Они просто стояли и ожидали каких-нибудь перемен.

И все из-за англичан, торжественно разглагольствовавших о свободе на море. Именно они остановили движение грузов от Бергена до Английского канала и крепко заперли парадную дверь Германии. Они заставили людей потуже затянуть пояса.

И хотя докер часто повторял, что не все из них ублюдки, сейчас ему, с отвращением глотавшему «пот негра», хотелось надеяться, что на этот раз они не останутся безнаказанными. Поживем – увидим. Фюрер преподаст им хороший урок.

Работяга не часто подходил к грузовому судну, носящему имя «Гольденфельс». Оно стояло у причала, находившегося в стороне от его привычного маршрута, и докеру там попросту нечего было делать. Но сейчас ноги сами привели его именно к этому судну, как и многие другие, после 3 сентября стоявшему без дела, и он заметил человека, шагавшего к трапу.

Докер уже видел его раньше – такого трудно не заметить, – хотя он, вероятно, не смог бы объяснить почему. Нельзя сказать, что у него было что-то необычное в одежде: белый шелковый шарф, хорошо сшитый костюм, пальто – так всегда одевались капитаны торговых судов в свободное от службы время. Немного выделялся только старомодный котелок. Да и комплекцией этот человек обладал вполне обычной. У докера были такие же широкие плечи, а ростом он был даже выше одного метра девяноста сантиметров незнакомца. Возможно, подумал он, все дело в голосе. Он как-то раз слышал его голос, в котором прусская отрывистость смягчалась неповторимой мелодичностью. Голос был медленным, низким и очень уверенным. Его обладатель явно знал себе цену.

Докер ухмыльнулся. Конечно, мы теперь все господа. Каждый сам себе хозяин, даже докер.

Он увидел, как незнакомец приблизился к одному из членов команды, оставшейся на борту судна после его прибытия. Ну надо же! К полному изумлению докера, тот, другой парень вытянулся, щелкнул каблуками и поднес руку к козырьку фуражки, отсалютовав незнакомцу! Самое настоящее, принятое на военно-морском флоте приветствие!

Этот парень, должно быть, просто дурак, если салютует подобным образом. Что толку кадровым морякам рядиться в гражданскую одежду, если они не могут отказаться от такой показухи.

Высказав виновному свое неодобрение, капитан цур Зее Бернгард Рогге, давний знаток парусного флота, позже капитан и командир элитного немецкого учебного парусного корабля для подготовки офицеров, с облегчением снял котелок и положил его на доски, лежавшие на будущей платформе для кормового 5,9-дюймового орудия. Его пальцы – ловкие, сильные, с аккуратным маникюром – развязали надоевший и очень раздражавший шелковый шарф. Пора было приниматься за работу.

В архивах адмиралтейства в Берлине, отмеченные знаком высшей степени секретности, имелись записи о том, что торговое судно «Гольденфельс» стало кораблем-16. Рогге слегка улыбнулся. Он понимал, что так нужно для обеспечения безопасности, но все же стремился как можно скорее дать судну имя. Номер хорош для подводной лодки, а у надводного корабля есть душа.

«Атлантис»… Такое имя он выбрал для своего корабля. Оно сделает его детище отличным от океанских ящиков Пандоры, напичканных торпедами, орудиями и минами. В нем есть нечто загадочное и таинственное, именно такое, каковой и является жизнь посреди океанской стихии. Рогге был доволен, сумев найти такое удачное имя.

Ему впервые предложили пост командира рейдера, когда господин Чемберлен вернулся из Мюнхена с обещанием мира. Тогда эта должность казалась гипотетической, поскольку перспектива военного конфликта между Германией и Великобританией представлялась весьма отдаленной.

Что ж, самое страшное произошло – а для Рогге война с Англией действительно была худшим из зол, – и теперь ему предстояло выполнить свой долг. Он был доволен уже тем, что на своем посту ему не придется каждые пять минут спрашивать разрешения сделать то или это. Хотя задача перед ним стояла отнюдь не легкая, он нередко размышлял о ней безо всякого оптимизма. Предстоит сделать еще очень много, а времени отведено мало. Рогге подумал, как бы поступил Сесил Родс, будь он назначен на первый рейдер, которому предстояло покинуть рейх. Как бы он справился с бесчисленными препятствиями, встречающимися на каждом шагу. Перед ним, Рогге, стояла задача атаковать морские торговые пути Великобритании, задача, которую во время Первой мировой войны выполняли такие известные рейдеры, как «Мёве», «Вольф» и «Зееадлер». Однако предшествием драмы стала почти комическая опера.