Альтернатива для дураков - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 8

– Я не про это спрашиваю, – резко перебил его подполковник, – о его появлении в городе мы и без тебя узнали. Только я не поверю, чтобы такой человек, как Счастливчик, мог просто так приехать в Москву. Дело он готовит крупное, и ты, Пирожков, наверняка что-нибудь слышал.

– Ничего не слышал, – удивленно сказал Пирожков, – я думал, он просто так приехал в Первопрестольную. Покуражиться, погулять и потом за бугор рвануть. Деньги у него есть, и немаленькие. Зачем ему здесь еще одно дело затевать. У него и с прежних дел большие бабки остались. Одно слово – Счастливчик, – с завистью сказал Пирожков.

Гвоздев еще раз посмотрел на сидевшего перед ним агента. Он вдруг понял, что можно использовать именно эти качества Пирожкова: его зависть к богатству и удаче Счастливчика.

– Он ведь всегда сухим из воды выходит, – напомнил подполковник.

– Всегда, – ухмыльнулся Пирожков, – его никакая пуля не берет.

– По нашим расчетам, у него в загашнике ценностей на несколько десятков миллионов долларов, – спокойно сообщил Гвоздев.

– Иди ты! – не сумел скрыть своей растерянности от такой невероятной суммы бандит. Он был явно расстроен.

– И теперь он скоро отбудет куда-нибудь в Монте-Карло, чтобы свои денежки там тратить, – продолжал дразнить бандита подполковник, – а вам всем ручкой помашет.

– Везет ему. Он человек умный, – с уважением сказал Пирожков.

– А если умный, зачем тогда в Москву приехал? Что он, в другом месте покуражиться не мог? Ты бы на его месте с такими деньгами что сделал? Сразу бы рванул куда-нибудь подальше. И от нас, и от вас.

– Да, – задумчиво подтвердил Пирожков, – а вдруг он деньги свои вывезти не может?

Гвоздев сел и так выразительно посмотрел на своего собеседника, что тот сразу смутился, поняв, что сказал глупость. И лишь тогда подполковник заметил:

– Это он-то не может? Да за такие деньги можно всю таможню купить и любые ценности вывезти.

– Это правда, – согласился Пирожков и невольно изменившимся голосом еще раз сказал: – Он человек умный.

– Видимо, не совсем, – сразу вставил Гвоздев, – если в Москву приехал. Он ведь так просто не приедет. Значит, у него дело крупное намечается. Очень крупное. Ты меня понимаешь? Такое крупное, что он согласился все свои деньги на кон поставить и в Москву приехать.

Пирожков молчал. Было видно, как он мучительно раздумывает. И как решает для себя самые разные вопросы. Гвоздев чуть усмехнулся. Расчет на жадность бандита оказался верным.

– Может быть, – наконец сказал Пирожков, – все может быть.

– Поэтому я сюда и приехал, – строго продолжал Гвоздев, – нужно, чтобы ты на него вышел. Я думаю – дело будет очень крупное. Но не всегда же Счастливчику должно везти. Может, повезет в этот раз кому-нибудь другому?

Пирожков наконец понял, чего именно добивается от него подполковник. Метнул на него подозрительный взгляд, словно заранее подозревая, что его обманут. Потом нерешительно спросил:

– А если ему опять повезет?

– Значит, нужно сделать так, чтобы не повезло, – невозмутимо сказал Гвоздев, – если рядом с ним умный человечек появится, то мы можем узнать, где и когда Счастливчик свое дело планирует. И постараемся сорвать его «плановое мероприятие». Конечно, после того, как он свою операцию подготовит.

– Ну это мне ясно. А зачем этому человечку так рисковать? Счастливчик ведь ментов сразу чует. И стукачей тоже чует. Он ведь может стукача просто удавить.

– А кто сказал, что нужно на него стучать? Нужно просто ему немного помешать. И потом заодно и помочь в розыске его ценностей. Там ведь не обязательно все сдавать государству, – продолжал Гвоздев, уже чувствуя, что сумел заинтересовать своего агента, – можно оформить как найденный клад и выделить четверть суммы нашедшему. А можно и без оформления договориться.

Он знал, что такие вещи часто практикуются в работе сотрудников уголовного розыска. Агенту обещают часть похищенного, возвращенного государству. Это самая настоящая сделка, на которую многие следователи шли сознательно, чтобы вернуть ценности. Практика эта была особенно популярна в восьмидесятых, когда за возмещенный экономический ущерб карали не так строго и многие предпочитали входить в сделку с законом и гарантировать себе минимальное наказание. Точно так же договаривались и с агентами, которые помогали в розысках похищенного. При благоприятных стечениях обстоятельств агенты получали часть найденного, что усиливало их рвение и делало их работу максимально эффективной. При этом некоторые из недобросовестных сотрудников милиции иногда также получали соответствующее вознаграждение.

– Я понял, – засмеялся Пирожков, – у вас, видимо, сильное желание появилось снова упрятать Счастливчика туда, откуда он только что вышел. А я вам должен помочь. И еще вам нужны его цацки? Правильно?

Больше всего Гвоздеву хотелось сейчас плюнуть в рожу сидевшему перед ним типу. И, конечно, его интересовали не ценности Счастливчика, а новое крупное дело, на которое тот должен был пойти. Он был уверен, что не ошибся в своих расчетах. И не только в отношении Счастливчика. Кажется, Пирожков серьезно заинтересовался его предложением, решив, что нужно заняться этим делом. Зависть и жадность были самыми сильными стимулами для Пирожкова. Однако говорить все это своему агенту он не торопился.

– Почти правильно, – сказал он угрюмо, – но в первую очередь меня интересует сам Счастливчик.

– Это я все сразу понял, – сказал довольный течением беседы Пирожков. – Постараюсь выйти на нашего общего знакомого. Тем более, что он, кажется, ищет себе помощников.

– Хорошо, – кивнул подполковник.

Пирожков поднялся, решив, что разговор закончен.

– Когда снова встретимся? – спросил он сквозь зубы на прощание.

– Через три дня, – жестко сказал Гвоздев. – Мы теперь с тобой будем часто видеться. В это время.

– Я за три дня ничего не успею сделать, – пожал плечами Пирожков.

– Это твои проблемы, – сурово отрезал подполковник и, когда агент уже сделал шаг к двери, окликнул его: – И еще, Пирожков, я хотел тебя предупредить. Все время наши ребята в твоем районе на твоих людей выходят. Вчера мне сообщили, что твои «шестерки» избили директора кинотеатра, который не хотел сдавать вам в аренду свои помещения.

– Какого директора? – попытался сделать удивленное лицо Пирожков.

– Ты сам знаешь, какого, – очень злым голосом произнес подполковник. – И предупреждаю тебя, если такое повторится, я в следующий раз, кроме твоих ребят, приеду и за тобой.

– А где мои ребята? – спросил ошеломленный Пирожков.

– Уже в камере, – не стал улыбаться Гвоздев. Он этого просто не умел. – И я думаю, что к тебе они вернутся годика через три-четыре. Не раньше.

– Почему?

– Почему? – Подполковник схватил бандита за шиворот и с треском ударил его об стенку. И еще прижал ногой. – Твои «орлята» ему голову проломили. И он сейчас в реанимации лежит, – свистящим шепотом сказал Гвоздев. – Я тебя, суку, в последний раз предупреждаю.

Он толкнул еще раз бандита и отошел от него.

– Ладно, – сказал Пирожков, поправляя пиджак, – не угрожайте. Хотите лишить своих друзей такого агента, как я?

– Нет, не лишу, – сурово произнес Гвоздев. – Я просто посажу тебя в тюрьму и сообщу всем, что ты наш агент. Знаешь, что с тобой тогда будет?

Ошеломленный Пирожков открыл рот, чтобы хоть как-то возразить, но так ничего и не сумел сказать.

– А теперь пошел вон, – добавил на прощание подполковник. – И помни о моих словах. Еще один такой случай с кем-нибудь из твоих ребят, и я тебе спокойной жизни не обещаю.

Глава 4

Я ведь был убежден и раньше, что в инспекциях по личному составу сидят не ангелы. А в управлении собственной безопасности, которое создали в нашей системе, вообще сидели волкодавы. Самые настоящие. И поэтому когда нас вызвали на допрос, я не ожидал ничего хорошего. Тем более что первым пригласили Аракелова. Разговор, как его называли волкодавы, и допрос, каким он на самом деле был, начался с вызова Аракелова, который вошел в комнату, перед дверями которой мы сидели на стульях.