Боевая рубаха - Джонсон Дороти. Страница 3

— Три года назад у шайенов была стычка с белыми солдатами. Пять солдат было убито, и лагерь шайенов окружили. Белый вождь сказал, что должен убить пять воинов-шайенов, а не то расстреляет всех женщин и детей прямо в их жилищах. Те шайены, что убили белых солдат, убежали, но все равно пять других воинов явились в форт и были убиты белыми солдатами.

В тот день мой старший брат — один из пяти воинов — тоже спел свою песню смерти. Но не потому, что мой отец не хотел его. Он сделал так потому, что был смелым и не боялся умереть за свой народ.

— Мой отец был жесток, — тихо сказал Френсис Мэйсон. — Я испугался, и мне теперь стыдно. Это все, что я могу сказать.

Бидж Уилкокс наконец нарушил молчание, сказав по-английски:

— Мэйсон попросил меня попытаться найти человека с красной меткой на лице. Вот почему я отправился к шайенам. Я знаю воина Священная Метка.

— Мой отец знает вас, — ответил молодой воин, — но он не знает белого человека с красным знаком на лице. Может, тот белый умер.

Бидж, прищурив глаза, посмотрел в сторону желтых холмов, но не увидел ничего угрожающего. Он заметил, что вождь и молодой воин посматривали в другую сторону, ожидая возможного появления солдат. Выкуренная трубка означала в те дни только перемирие, но не дружбу.

— Я хочу рассказать давнюю историю, — сказал Бидж. — Вождь шайенов помнит те времена, когда здесь было не так много белых. Я тогда был молодым, охотился, был траппером. Однажды в стычке с индейцами я потерял все: лошадей, меха и ружье.

— Мой отец считает, что вы тогда добыли свой ку, — сказал молодой индеец.

Бидж мрачно усмехнулся.

— Я насчитал четыре ку, прежде чем бежал. Но я вынужден был голодать: человек не может есть ни скальпы, ни свою злость. Через несколько дней я добрался до фактории, но мне нечего было продать. А нужны были лошади, капканы, одеяла, ружье и другие вещи. В форту встретил белого молодого человека, который дал мне все, в чем я нуждался. У него на лице была красная отметина в виде руки. Он сказал, что его зовут Каин.

Френсис Мэйсон ошеломленно посмотрел на Биджа, но сдержался и ничего не сказал.

— Каин никогда много не говорил. Он пришел с верховья реки вместе с трапперами. Что-то искал, но никогда не говорил, что именно. Он научился убивать бизонов из лука. У него было хорошее ружье, «мэнтон», и никто не понимал, почему он хотел стрелять из лука. В фактории он разговаривал с индейцами и выучил несколько индейских слов.

Когда молодой индеец переводил, Бидж обратил внимание на то, что старый воин не сделал никаких попыток спрятать ружье, лежавшее у него на коленях. Разбитый приклад был стянут медной проволокой, но ружье было «мэнтон».

— Один сезон мы с ним вместе охотились, — продолжал Бидж. — Он хотел научиться жить в лесу.

Когда это было переведено, старый вождь коротко засмеялся.

— Отец говорит, что это шутка. Этому не нужно учиться. Каждый знает, как жить в лесу.

— Для молодого человека, которого я знал, это не было шуткой. Мы зиму вместе охотились, иногда замерзали и голодали, но чаще ели бизонье мясо. Как-то мы бились с кроу, другой раз — с шошонами. Дважды за нами гнались черноногие… Обычно Каин писал что-то в маленькую книжку.

«Он писал стихи, — сказал себе Бидж, — но сейчас не время напоминать об этом. Ну что ж ты молчишь, старина! Действуй! Скажи, что ты его брат». В конце концов, Бидж не имел в виду предательство. Это просто будет торжеством двух уже немолодых людей: Биджа Уилкокса, которому нужна тысяча долларов, и того, кто был когда-то Чарльзом Мэйсоном и кого прогнал собственный отец.

«Ну же, вернись домой с волосами, заплетенными в косы, и украшениями в ушах, — понукал его мысленно Бидж. — Покажи им, кем ты стал! Человеку редко выпадает такой случай расквитаться за все! Возвращайся и через тридцать лет снова стань Чарльзом Мэйсоном. Твоя жена уже состарилась, сыновья позаботятся о ней. Вернись и перед смертью поживи еще белым человеком!».

— Весной мы двинулись на юг, — продолжал Бидж свой рассказ. — У меня в колене застрял наконечник индейской стрелы. Каин вырезал его ножом, но рана начала гноиться. Я не мог ехать верхом, а индейцы следовали за нами по пятам.

Каин был храбрым человеком. Хотя он не знал, какие индейцы идут за нами, он повернул им навстречу и привез шамана, чтобы тот залечил мою рану. Через четыре дня я был здоров и снова мог ехать верхом.

— Ради всего святого, — воскликнул Мэйсон, — что случилось с белым?

— Не перебивайте, — прорычал Бидж. — Индейцы считают это дурным тоном.

Глянув в лицо старого воина, он продолжал:

— Я не знаю, что случилось с молодым человеком, которого звали Каин. Не знаю, какие это были индейцы. Я был слишком тяжело болен. Но когда лихорадка прошла, я был один с моими лошадьми и тюками меха.

Немного погодя еще будет время взять назад то, что в рассказе было ложью. На самом деле Каин сказал: «Я не пойду с вами, Бидж. Я нашел то, что искал. Я нашел мой народ».

Теперь Бидж понимал, что он имел тогда в виду. Бидж также помнил, что перед тем как расстаться, Каин сжег маленькую книжечку, в которой что-то постоянно писал, и Библию, которую носил в своем мешке.

— Если он мертв, — продолжал Бидж, — в моем сердце тяжесть. Он был храбрым человеком.

Священная Метка что-то коротко сказал, и его сын перевел:

— Мой отец говорит, что был рожден шайеном.

Френсис Мэйсон был поражен, но ничего не сказал.

— Его отцом был Человек-Бизон, — продолжал молодой воин, — а матерью Та-Которая-Поет.

«Так вот оно что! — мысленно прокомментировал Бидж. — Человек-Бизон тогда как раз оплакивал погибшего сына. Значит, это он усыновил Каина!»

— Священная Метка говорит, что родился в жилище шайенов, — продолжал молодой индеец. — Человек-Бизон и Та-Которая-Поет были довольны, что у них такой сын и что у него знак на щеке. Это хороший талисман. Он значит, что враги не убьют его.

Бидж помнил, как в ту зиму, когда они вместе охотились, молодой белый сказал: «Господь отметил Каина знаком, чтобы его случайно не убили».

Священная Метка поднялся на ноги.

— Он расскажет вам историю, — перевел сын.

Нараспев, сопровождая речь величавыми жестами, свойственными индейским ораторам, человек, чьи седые косы были перевязаны кожей выдры, стал говорить. Молодой индеец переводил.

— Когда я был молод, я думал только о себе. Я всего хотел для себя, не для других людей.

Как-то я участвовал в одном сражении и привел в лагерь шайенов восемь лошадей. Я хотел взять себе жену. Девушку по имени Высокая Трава. Всех этих лошадей я послал в подарок ее отцу. Но он не принял подарка.

«Он боялся, что ты не останешься в племени, — думал Бидж. — Не доверял белому. Шайены всегда дорожили своими женщинами».

— Я решил пройти испытание на Священном Шесте, — продолжал вождь. — Может, тогда я получу девушку. Человек-Бизон был моим наставником в Священном Жилище. Он хотел, чтобы я достиг желаемого. Четыре дня я ничего не ел и не пил, только молился и пел священные песни. Потом Человек-Бизон подрезал кожу на моей груди и продел в нее ремни, привязанные к Священному Шесту. Я плясал, но не мог порвать кожу.

Френсис Мэйсон вздрогнул.

— Я молился Мудрейшему-Там-Наверху, чтобы он помог мне, но кожа не разорвалась. Я висел на шесте почти до захода солнца, когда мне явилось видение — красная рука. Я понял, что это добрый знак.

Когда я висел на ремнях, люди приносили подарки, подвешивая их, чтобы тяжесть помогла мне освободиться.

Моя мать принесла раскрашенную рубаху в подарок бедным. Ее сестры тоже принесли тяжелые подарки. Я видел, как много они делают, чтобы помочь мне, и мое сердце наполнилось силой. Я потянул сильнее, но кожа была слишком прочной и не разорвалась.

Тогда пришла та девушка, которую я хотел взять в жены. Она повесила очень дорогой подарок для бедных — тяжелый котелок.

Я понял, что она согласна стать моей женой и ее отец примет в подарок лошадей. Я почувствовал большое сердце моего народа, рванулся, сорвался с ремней, и душа оставила мое тело, но руки моего отца подхватили меня, не дав упасть.