Грешница - Джонсон Сьюзен. Страница 66

И тогда я заберу хоть все состояние твоего отца, если ты его проиграешь.., — Синджин обернулся к другу за поддержкой.

— Да, это правда. Мы все готовы подтвердить.

Знаешь, однажды я поставил на свою сестру и проиграл. Конечно, я мог бы перерезать себе горло, и дело с концом. Но Бэрон Верес из Баса простил мне этот долг и даже дал денег, чтобы я мог послать их домой в Кент. Когда мой папаша узнал об этом, он чуть не убил меня, хотя сестра нашла все это очень романтичным. Так что забери свои долговые обязательства обратно, а папаше скажи, что ты внял его благоразумному совету и больше не играешь в азартные игры. Вот так. Я тоже ухожу, Синджин. Хотя я не много проиграл, все же с тобой нужно поосторожнее.

— Ты, как всегда, слишком переоцениваешь себя, я не встречал игрока более достойного, — с уважением кивнул Синджин. — Увидимся позже.

Удивительные вещи иногда происходят на свете: лучшие игроки во всей Англии — соперники за карточным столом и в то же время — друзья.

— Скажите, Синджин, вам не кажется, что вас ждет дома жена?

Конечно же, не кто иной, как Симон, не преминул вставить свое слово.

— Я спрошу у нее, когда увижу в следующий раз, — спокойно парировал Синджин. — Кто у нас остался? Не повысить ли нам ставки?

— Я пока выпью чего-нибудь… Как вы думаете, стоит ли взять бренди у милой леди Манчестер? — Симон жестом позвал слугу.

— Я видел, как вы пили этот напиток в театре, Симон, думаю, вы и сейчас неплохо справитесь. Пожалуйста, закажите и мне бутылочку.

— Вы уверены? — Симон заметил опасный огонек в глазах Синджина.

— А ты что, моя мама? — В голосе Синджина прозвучала не то угроза, не то издевка. Симон вздрогнул и подобострастно улыбнулся.

— Ты бы не стал пить, если бы я был твоей матерью?

— Стал бы, — резко возразил Синджин, и звуки его голоса растаяли в звонкой тишине комнаты.

— Синджин, все знают, как часто ты бываешь дома. Разве она уже не твоя жена? Ты позволяешь мужчинам добиваться ее расположения? — произнес Симон, хотя и ему было хорошо известен неписаный закон: ни одна замужняя женщина не могла стать предметом вожделения уважающего себя джентльмена до тех пор, пока у нее не родится ребенок. — Она, кажется, неплохо освоилась в светских кругах.

Все понимали, что Симон немного не в себе. Никто из присутствующих не считал его глупцом. Однако очевидно было и то, что его бессмысленное красноречие могло привести к ссоре.

Синджин перемешал карты, сжал их длинными тонкими пальцами и аккуратно отложил в сторону.

Каждое его движение было бессмысленно четким и выверенным. Казалось, леденящий душу взгляд его поглотил всех. Убедившись, что все замерли в напряженном ожидании, Синджин мягко кивнул:

— Что же, Джордж, попробуй стать ее кавалером, только сначала напиши завещание.

— Это совет?

— Да, если хочешь. Я думаю, тебя это не слишком обременит?

— Ты можешь умереть, подумай, как будет страдать герцогиня, оставшись одна.

— У тебя хорошее чувство юмора, Джордж.

Я, пожалуй, оценил бы шутку, если бы не был так пьян.

— Какая самонадеянность! Кто знает, как сложится судьба!

— Что за наивность, Ратлэдж! Я могу с сотни шагов попасть тебе в правый глаз! А ты говоришь — Фортуна!

— Я надеюсь, что мне поможет Бог!

— Не рассчитывай! Может, ты и выстрелишь удачно, но отнюдь не с Божьей помощью.

— Не тебе рассуждать о Боге!

— Что ж, выбирай оружие, Ратлэдж, или оставь мою жену в покое. Она принадлежит только мне Надеюсь, я выражаюсь ясно?! Коснись ее, обмолвись словом, даже просто подойди к ней, и ты умрешь — Синджин хищно улыбнулся. Герцогиня Сет вне всяческих притязаний; пусть даже сталью дуэльного пистолета, но он заставит всех держаться от нее подальше.

— Выбирай, Ратлэдж! — Даже не взглянув на выигрыш, Синджин вышел. От всей его фигуры веяло той необузданной силой и решительностью, которая заставляет людей уступать и подчиняться. Его появление в бальной зале вызвало легкое оцепенение, ему уступали дорогу. Растерянность, охватившая всех в зале, передалась и музыкантам. Оркестр уже умолк, когда Синджин подошел к Челси. Смерив недобрым взглядом партнера герцогини, который поспешно подался вперед, Синджин обратился к жене:

— Я плохо себя чувствую. Мы едем домой.

— Не устраивайте мне сцен. — Ее большие алмазные сережки ослепительно блеснули, будто подчеркивая значимость ее слов.

— Я настаиваю!

— У меня нет выбора?

— Никакого. — По лицу его скользнуло подобие улыбки, хотя это было скорее выражение нетерпеливого ожидания, вдруг принявшее столь причудливую форму.

А зал, лишь минуту назад игриво-шумный и веселый, вдруг зажил новой, не известной ему доселе молчаливо затаенной жизнью.

Челси никогда не подозревала, какой силой и авторитетом обладает Синджин. Она не могла не заметить, что молодой человек, с которым только что танцевала, боится ее мужа.

— Спасибо, Алекс, вы прекрасный партнер. — Челси виновато улыбнулась. Она уступала.

— Благодарю вас, Босфорд. — Синджин сказал это таким тоном, что у молодого человека надолго пропала охота развлекать его жену.

— Как это глупо, — прошептала Челси, когда паркетный зал, окружавший каждое их движение сотней любопытных взглядов, остался, наконец, позади.

— Лучше сглупить, чем обагрить руки кровью Джорджа Прайана?

— Что случилось? — взволнованно спросила Челси.

— Он хочет ближе узнать тебя.

Синджин и Челси спускались по мраморным ступеням: он впереди, не подав ей руки, не замечая, как она путается в полах своей длинной юбки; Челси придерживала руками пышные складки, мешавшие угадать очередную ступеньку, и вдруг, потеряв равновесие, с легким вскриком упала Синджин резко обернулся и подхватил Челси, не замедляя своего стремительного спуска — Э, да ты пьян! — встревожилась Челси, чувствуя, что он перескакивает сразу через несколько ступеней — Не так уж я и пьян, дорогая! Впрочем, это мне не мешает.

Они прошли только половину пути, и скорость, с которой Синджин преодолевал оставшиеся ступени, захватывала дух.

— Смотри не упади!

— Не волнуйся!

Челси с надеждой посматривала вниз на землю обетованную — последнюю лестничную площадку Наконец Синджин мягко опустил ее на землю. Лакеи открыли перед ними двери.

— Я забыла свой…

— Оставь!

Подъехал экипаж. Синджин помог Челси сесть.

Лошади резво взяли с места. Под дробный перестук копыт, утонув на мягком сиденье, Синджин сказал — Черт вас подери, милая женушка, вы перевернули мою жизнь вверх тормашками.

— Я люблю тебя!

— Ну вот и поговорили! — улыбнулся Синджин. — А я чуть было не убил Ратлэджа.

Сердце Челси радостно забилось. Хотя его слова и не были явным признанием в любви, они согревали его грудь надеждой.

— Пожалуйста, не убивай никого из-за меня. Это уже слишком…

— Дьявол, я никогда не дрался из-за женщин!

— Хэтфилд испугался? — Ей было интересно, как мужчины решают свои споры. Хотя у нее и было три брата, она совершенно ничего не знала о дуэлях и никто никогда не спускал курка за право обладать ею.

— Хэтфилд тоже сошел с ума. Без сомнения, я бы убил его. — Синджину казалось, что он вот-вот задохнется от своего крика, хотя он всего лишь слабо шевелил губами. Устремив взгляд вдаль сквозь стены, погрузился в свои мысли так, что не замечал ничего вокруг.

— А я вот не понимаю, как можно убить человека .из-за каких-то светских приличий.

Его взгляд принял осмысленное, выражение, он медленно приходил в себя и, наконец, ответил:

— Я тоже не понимаю, как женщина может флиртовать со всеми подряд.

Синджин не принимал разговора о дуэлях всерьез, но Челси настаивала:

— Дуэль — это игра?

— Не совсем. — Он утомленно вздохнул, желая положить конец расспросам.

— Тогда что же это?

— Я слишком много выпил, дорогая. Давай поговорим утром.

Убаюканный мерным покачиванием кареты, Синджин заснул, а когда проснулся, они уже стояли у крыльца Сет-Хауса. Он проводил Челси до дверей ее спальни, пожелал спокойной ночи, галантно поклонившись, вышел. Она знала, что Синджин вернулся к экипажу, и даже слышала, как он сказал вполголоса: