Велосноб. Люди, байки и кураж - Вайсс Ибен. Страница 9

Запишите меня. Что дальше?

Как и в вампиры, в велосипедисты нужно посвящение. Не в том смысле, что необходимо как-то по-особому выглядеть или соответствовать чьим-нибудь представлениям о том, что такое «велосипедист». Да, чтобы быть велосипедистом, необходимо любить велоезду, но, в общем, не важно, быстро вы ездите или медленно, или какие на вас штаны, когда вы на велике (хотя кое-какие штаны лучше других). Все ездят по-разному – так и должно быть. Нет, посвящение – это физическая боль. Да, чтобы освободиться от душевных страданий бытия, необходимо пережить физические неудобства. В основном они постепенно исчезнут, но в некоторой мере пребудут. Но хорошо вот что: вы постепенно привыкнете к ним и даже начнете получать от них удовольствие.

Велоезда – занятие на свежем воздухе. В общем, можно кататься под крышей, но таким манером никуда не добраться, и потому рано или поздно придется выдержать дождь, ветер и холод. А это значит, что вам необходимо приготовиться – и физически, и умственно. Предстоит мерзнуть – и в этом нет ничего страшного, и есть всякие уловки, чтобы холод стал вполне терпимым, и что лучше уж чувствовать себя сосулькой, чем скотиной. Более того, иногда здорово, когда холодно. Слушайте, мне нравятся теплые пляжи, мне нравится сидеть дома в хреновую погоду – как любому из нас; однако правда в том, что жизнь, проводимая исключительно в оптимальных температурах, не достойна упоминания. Ценили бы вы удовольствия, не существуй боли? Любили бы сладкое, если б не соленое? Осознали бы, до чего отстойный этот Сэмми Хагар, если б не шел он сразу следом за Дэвидом Ли Ротом? [30] Не-а. Так чего ж тогда прятаться от великолепного разнообразия природных атмосферных капризов?

Когда влезете на велосипед, поймете, каково это – быть другим, во многих смыслах – лучшим существом. Потому что вы познаете истинную свободу более-менее неограниченной подвижности. А познав ее, вы попались. Вскоре ваши не-ездящие друзья покажутся вам довольно занудными, поскольку вы сообразите, сколько времени они тратят, чтобы добраться куда-нибудь, и до чего подчинены они всяким расписаниям, перерывам в обслуживании и наличию парковочных мест. Вас начнет бесить, что они не способны запрыгнуть на велик и рвануть. Ощутите себя крылатым среди нелетающих птиц. Посвящение себя велосипеду способно по-настоящему изменить вашу жизнь.

Глава 3. Велоклассификация. Многообразие подвидов велосипедистов

Мир велоезды подобен исполинской плошке хлопьев Lucky Charms [32]: тут навалом потешных фигурок разных цветов и размеров, но все они вместе – вкуснятина. Более того, разные люди включаются в мир велоезды по-всякому. Кому-то нравится вытаскивать из этой кучи зефиринки по одной, другим – хрустящие составляющие, а третьи оставляют плошку постоять часок и потом едят всё вместе клеклой плюхой. Если вы в велоезде новичок, вам это поразительное разнообразие людей может показаться непонятным и пугающим, и потому вы, возможно, станете влезать во всё это с некоторой осторожностью. Однако, пусть та или иная неведомая общность людей может поначалу казаться закрытой и непроницаемой, будьте уверены: вообще-то в них довольно легко врубиться. Вот несколько самых узнаваемых типажей, какие плавают в молоке велоезды.

Паркетник

Паркетник – в некотором смысле классический велосипедист. Шоссейные велогонки уж точно не старейшая форма соревновательной велоезды, но история у них, тем не менее, древняя, и пока это самая популярная разновидность соревнований. В конце концов, даже те, кто не отличает шоссейный велосипед от горного, слыхали о «Тур де Франс». Горбатый руль, футболка с карманами сзади, шорты в обтяжку и велокепка с крошечными полями – образ велосипедиста в общественном сознании.

Поскольку шоссейная велоезда коренится в давней традиции (а иногда и приправлена особым понтом), любая грань шоссейной езды – от одежды и оборудования до особых сигналов руками, какой стороны держаться в командном заезде, – подчинена правилам. И, как и всякие правила, кое-какие сложились по необходимости, а некоторые – попросту традиция ради себя самой. В этом отношении шоссейные велосипедисты – вроде амишей или евреев-хасидов: самые ортодоксальные среди велосипедистов. Конечно, таким становиться, наверное, не хочется, но радостно, что они вообще есть. Как и ортодоксальные религиозные секты, паркетники мгновенно узнаваемы по внешнему виду, хотя в основном предпочитают суровым темным хламидам веселенькую разноцветную лайкру.

Неодобрительный взгляд на паркетников: они чрезмерные педанты, заносчивые и высокомерные – Юстас Тилли или даже Марта Стюарт [33] веломира. Впрочем, романтический взгляд на пар-кетников таков: они самые главные молодцы среди велосипедистов, а их тщательная подготовка и вдумчивый подход к внешнему виду – естественное выражение их умственной и физической молодцеватости. Ну действительно: настоящий велогонщик привычен ко многим часам в седле, зачастую работает в команде. Велоколонну иногда называют «кандальниками», и против правды не попрешь: велогонщик – отчасти мазохист, а отчасти – дисциплинарно подчиненный строю.

Но есть в паркетниках и истина поглубже. Под всеми их тренировками, страданиями, лайкрой и растираниями мазью таится вот какая правда: все паркетники – тунеядцы и жулики.

Дело не в допингах. Нет, паркетники – тунеядцы и жулики, потому что суть шоссейной езды – энергосбережение. Естественно, велосипед поедет только при условии, если человек вкладывает в него энергию, и паркетники делают всё возможное, чтобы быть сильными, но на этом старания заканчиваются. Остальное основано на том, чтобы не напрягаться. Чтобы всё было как можно легче и аэродинамичнее, на том, чтобы тащиться позади прочих ездоков как можно дольше – и тратить как можно меньше сил, как можно реже и как можно эффективнее. Паркетник всегда выискивает колесо, за которым поехать, – и преимущество, которое можно использовать. Понаблюдайте, как профессиональные велогонщики пьют у командной машины. Эти цепляются за бутылку как можно дольше. Особенно французы.

Захребетничество паркетников не сводится к жизни на велике. Они распространяют его и на остальную свою жизнь. Любой, кто бывал в веломагазине, знает: паркетники – худший извод охотника на скидки. Никакой приверженности своей мастерской, даже если она спонсирует их клуб или команду. Если паркетник накопал в сети то, что ему нужно, на четыре доллара дешевле, – купит в сети. Зато 2000 долларов они высаживают за комплект колес – если сочтут, что это даст им преимущество, а если вы сдуру одалживаете им деньги – не ждите, что вернут. Паркетники – торчки веломира, тощие и не заслуживающие доверия, и они пойдут на что угодно, лишь бы кормить свою привычку. В жизни у паркетника полно разочарованных людей – супругов, друзей, родственников: все они невольно так или иначе финансируют этот низменный стиль жизни.

Непохоже, что паркетникам нравится их занятие и что они догадываются о вашем существовании.

Замечены на горных велогонках и на велокроссах, но в основном совместимы только с себе подобными.

Горный велосипедист

В некотором смысле горный велосипедист – противоположность паркетнику, как ян и инь, перец и соль, «Солт и Пепа» [34]. Главное различие между горным велосипедистом и паркетником – в предпочитаемой ими местности, но есть, впрочем, и разница в складе характера. Горные велосипедисты практикуют гораздо более молодую дисциплину, их словарь и образ куда современнее, западнее, чем у старосветских паркетников с их европейскими умонастроениями. Это особенно очевидно по многочисленным – серферским прямо-таки – любовным описаниям грязи у горных велосипедистов: «летящая», «клейкая», «жидкая», «узловатая». Горные велосипедисты к тому же обычно более открыты, чем паркетники, – в основном благодаря тому, что склонны «переться» по всему на свете и, похоже, не на шутку оттягиваются катаясь. В то же время – из-за значительного разнообразия профилей местности и настроек общения по стране и в мире – всяких разновидностей горных велосипедистов развилось множество. Бывают затянутые в лайкру, гладко выбритые гонщики по пересеченной местности (в общем, смахивающие на паркетников внешне), а бывают и экстремальщики в мешковатых шортах и с волосатыми ногами, которые устраивают «сессии» на великах с бóльшим буйством, чем ведет себя какой-нибудь неуправляемый старшеклассник. Горные велосипедисты к тому же гораздо чаще наделены пивным брюхом и волосатыми ногами в татуировках в виде велосипедных звездочек, пресмыкающихся или китайских иероглифов, – и это мы пока о дамах. В смысле экипировки горные велосипедисты менее склонны к традиции и более – к новаторству, из-за требований, налагаемых ездой по бездорожью. Некоторые паркетники тоже ездят по бездорожью, но многих из них отвращает всякая безвкусица вроде грязи, камней, потехи и братанья. Более того, между паркетниками и горными велосипедистами бытует традиционное соперничество, которое подталкивает горных совершать чудовищно раздражающие выходки – например, провоцировать паркетников на гонки, когда те выбрались просто покататься, а это для паркетника то же, что подначивание гостя художественной галереи каким-нибудь вахлаком.