Любовница на неделю - Джонсон Сьюзен. Страница 16

— Сейчас мы будем ужинать, — сказал он Поумрою.

— Прямо сейчас, милорд? — Ужин был заказан на девять часов.

— Сейчас.

— Да, милорд. — Поумрой двинулся вперед, чтобы проводить хозяина и гостью в столовую. Шеф-повар будет рвать на себе волосы: ужин на два часа раньше! Впрочем, размышлял дворецкий, граф и его леди, кажется, настолько поглощены друг другом, что не обратят никакого внимания на то, что им подадут.

Столовая ошеломила Изабеллу роскошью: стены обиты полированными плитами вишневого дерева, массивная серебряная посуда, на столе красного дерева выстроились в ряд хрустальные бокалы, на стенах картины в позолоченных рамах, с высокого потолка свисают двойные канделябры из русского хрусталя. Изабелла словно попала в пещеру Аладдина.

— Вы всегда ужинаете здесь? — спросила она, слегка робея от такого великолепия.

Дермотт ответил не сразу — он редко обедал или ужинал дома, а. если и случалось иногда, то еду ему приносили на подносе прямо в кабинет, где он разделял трапезу с Шелби.

— Нет, — ответил он коротко. По правде говоря, он даже не мог припомнить, когда в последний раз обедал дома. — А вы хотите поужинать где-то в другом месте?

«С тобой в постели», — все еще трепеща от его прикосновения, подумала она. Увы, этого говорить нельзя. Бесс предупреждала, что мужчины очень не любят, когда ими командуют.

— Нет, здесь очень мило, — с самым невинным видом ответила она.

— Бокал шампанского? — спросил Дермотт, которому отчаянно хотелось выпить бренди.

— О, благодарю вас, с удовольствием.

Кивком головы граф дал понять Поумрою, что пора подавать.

— Не сесть ли нам возле окна? Впрочем, — с улыбкой добавил он, намекая на ее воздушный туалет, — вам, вероятно, совсем не жарко.

— Что вы, мне, напротив, жарко… то есть я хочу сказать, что в комнате действительно душновато….

«Ее смущение просто обворожительно», — подумал Дермотт. Она показалась ему очень молодой и совсем не похожей на ту, прежнюю обольстительницу.

— Сколько вам лет? — ощутив странное беспокойство, спросил Дермотт.

— Двадцать два.

Вырвавшийся у него вздох облегчения вызвал у нее улыбку.

— Я не думала, что это имеет значение.

— Плохо уже то… Поставьте поднос, — сказал он несколько нервно, обращаясь к Поумрою, — мы сами себя обслужим. — Когда дворецкий удалился, Дермотт продолжил: — Неудобно то, что вы девственница, а уж спать с ребенком я бы и вовсе не стал. Впрочем, — усмехнулся он, — вы совсем не похожи на ребенка, мисс Лесли. Примите это как комплимент. — Он подал Изабелле бокал с шампанским.

— Молли была уверена, что платье вам понравится, — с игривой улыбкой сказала Изабелла. — Я выгляжу достаточно соблазнительно?

— В этом платье?.. О, несомненно! А белый цвет — это даже интересно, — пробормотал он, держа бокал возле самых губ.

— Вероятно, это метафора, — сверкнула глазами Изабелла. — Еще одна идея Молли.

— Она хорошо умеет оформить сцену.

— К тому же я получила неплохую подготовку, сэр, — многозначительно заметила Изабелла. — Хотя, наверное, для вас этого недостаточно. У вас весьма серьезная репутация.

Дермотт устроился в кресле поудобнее, взгляд его стал жестким.

— Жаль, что вы девственница.

— Если хотите, я могу отдать свою девственность кому-нибудь другому.

— Нет! — отрезал он.

— А вы можете это принять к сведению, — предложила она.

— Не пойдет! — рыкнул он.

— Тогда давайте перейдем реку как можно скорее.

— У вас есть чувство юмора, мисс Лесли.

— Как-то ночью мне пришлось наблюдать за вами.

— Чертова кукла Молли должна была не выпускать вас из комнаты.

— Она здесь ни при чем. Я была совершенно одна, к тому же лучше учителя, чем вы, мне просто не найти. Хотя вы тогда вели себя эгоистично. Не уверена, что леди получила удовольствие.

— С вами я постараюсь не быть эгоистичным. — Он постепенно стал упокаиваться.

— Молли сказала, между прочим, что я могу вести себя как настоящая эгоистка — вы сами о себе позаботитесь.

— Что сие означает? — с ухмылкой спросил он.

— Сие означает, что вы законченный развратник.

— Не могу спорить.

— Тогда позвольте задать вам вопрос: вы занимаетесь развратом, ни о чем не думая?

— В основном да. — Он пожал плечами;

— А я долго раздумывала, прежде чем на это решиться.

— Не удивляйтесь, но я тоже. Как правило, — он улыбнулся, — я не занимаюсь развратом с девственницами. Так что сегодня случай уникальный.

— И что это значит?

— Это что, допрос? — Он весело блеснул глазами.

— Нет, вы все-таки ответьте.

— По правде говоря, я и сам не знаю. Не знаю, почему вы так меня очаровали.

— Я вас очаровала?

— Кажется, да.

— Этим? — Она провела рукой по платью.

— Это тоже играет роль, — с мальчишеской улыбкой ответил он.

— А меня, — ее лицо приняло решительное выражение, — соблазняет ваша внешность.

— Тогда нас обоих следует считать пустышками, — заключил Дермотт. Но на самом деле думал иначе. Он переспал с десятками красавиц, но ни одна из них не вызывала у него таких чувств.

— Вы действительно хотите есть?

— А вы? — осторожно спросил он, и его сердце на миг замерло.

— Пока что я не хочу есть. Я слишком взволнована. — Ее голос звучал хрипловато.

Он отставил свой бокал, выпрямился на стуле и окинул ее хищным взглядом.

— А чем бы вы хотели заняться?

В нерешительности она закусила губу, затем выпалила:

— Хочу посмотреть вашу спальню! — Сердце его забилось, но Дермотт сумел подавить волнение?.

— Конечно, — встав на ноги, почти равнодушно сказал он.

— Только не считайте меня нахальной особой. Бесс предупреждала, что мужчины не…

— Вы зря волнуетесь. — Подав руку, он помог ей встать со стула.

— И все же я никак не могу успокоиться. Так нервничаю!

Ее рука оказалась такой маленькой и теплой, что Дермотт с трудом сохранил самообладание.

— Возьмем с собой бутылку шампанского? — Он улыбнулся. — Для укрепления ваших нервов.

— Да-да, возьмите. Хотя я перед отъездом уже выпила у Молли — пыталась успокоиться… так что теперь боюсь опьянеть.

— Пьянейте, сколько хотите, — великодушно разрешил он, доставая шампанское из ведерка со льдом. — Лично мне стоит пропустить бутылку-другую, и мир кажется значительно лучше.

Едва они вышли в коридор, откуда-то из тени возник Поумрой.

— Отложите ужин, — распорядился Дермотт. — Я позвоню, когда мы будем готовы.

— Отлично, сэр.

Шеф-повар теперь наверняка разрыдается.

— Пожалуй, я все же немного проголодалась, — извиняющимся тоном сказала Изабелла. Ноздри ее тронул аромат пищи.

— Что-нибудь легкое? — предложил Дермотт.

— Было бы неплохо. Кажется, я чувствую запах жареных цыплят.

— Всего понемногу, Поумрой, — приказал Дермотт.

— Прямо сейчас, сэр?

— Прямо сейчас.

— Мне так неловко, — начала Изабелла, когда они стали подниматься по лестнице.

— Зря. Поумрой обо всем позаботится; Это его обязанность.

— Наш дом был значительно меньше. И там все было не так официально. Я его немного боюсь, — призналась Изабелла.

— Поумроя? — засмеялся Дермотт. — Если; вы голодны, мы немного поедим. Все очень просто. Я так редко бываю дома, что почти не докучаю своей прислуге.

— Вы любите свой дом?

Он обвел взглядом мраморный парадный вход, над которым высился громадный купол; со стен на них молчаливо взирали портреты предков.

— Никогда об этом не задумывался. Наверное, да.

— И тем не менее вы почти в нем не бываете.

— Здесь слишком спокойно.

— Вам нужно нечто возбуждающее?

— Можно сказать и так, дорогая! — засмеялся он: — Пойдемте, нам сюда. — И он повел ее по коридору к огромной картине, которая изображала мужчину, одетого по моде елизаветинской эпохи, с охотничьей собакой.

Он назвал ее «дорогая»! Это сразу подогрело ее чувства, хотя Изабелла знала уже, что на приятные слова, сказанные обходительными мужчинами, не следует обращать особого внимания.