Брак по расчету - Джордан Николь. Страница 14

— «Эмиль» Руссо, — не поднимая головы, ответила она. — Это научный трактат о воспитании.

— Да еще на французском? — с притворным восхищением охнул Слоан. — Похоже, я получил в жены не только герцогиню, но и синий чулок!

— Не вижу ничего предосудительного в том, что женщина, получившая некоторое образование, стремится больше узнать об окружающем мире и интересуется чем-то еще, кроме детей и кухни.

— Ваш вкус меня не удивляет. Вы не из тех, кто предпочитает любовные романы.

— Нужно же как-то проводить время, — пожала плечами Хизер, — особенно за неимением подходящей компании.

Слоан, по-видимому, ничуть не задетый, молча отхлебнул виски.

— Стоит ли так много пить? — не выдержала Хизер. Муж пренебрежительно ухмыльнулся:

— Да еще и проповедница в придачу!

— Скоро подадут ужин.

— Знаю. Он входит в цену билета. По крайней мере я заплатил.

Хизер прикусила губу, но Слоан заметил, что она исподтишка смотрит на него. Все еще злясь на лишние траты, он огляделся. Пришлось выбросить еще несколько сотен долларов, будто мало у него долгов! А все идиотская гордость, побудившая его отвергнуть дар Рэндолфа. Гордость… и желание раз и навсегда избавиться от происков магната, выкинуть его из жизни Хизер. Между Рэндолфом и его женой, пусть и нелюбимой, не должно быть ничего общего!

Все еще озабоченно хмурясь, она не сводила с него глаз.

— Сколько вы истратили на билеты?

— Какое это имеет значение?

— Хочу знать, сколько еще я вам задолжала.

— Триста долларов.

— Так много? — охнула она.

— Это вы настояли на том, чтобы принять предложение Рэндолфа.

— Но вам вовсе ни к чему было тратить столько денег!

— Как это ни к чему? Не желаю ничем быть обязанным таким, как Рэндолф.

— Но Эван — мой старый знакомый и имеет полное право сделать мне свадебный подарок!

— Ошибаетесь. Просто стремится привязать вас к себе еще крепче. По-прежнему считает, что вы ему принадлежите. Теперь вы моя жена, герцогиня, и лучше вам хорошенько помнить об этом.

— А мне казалось, — с горечью бросила Хизер, — что именно вы предпочитаете поскорее забыть этот неприятный факт.

— Вряд ли мне это удастся, если учесть полторы тысячи, которые пришлось отдать за привилегию жениться на вас.

— Как мило с вашей стороны напомнить мне! В их поединке взглядов не было победителя. Только смертельная вражда.

— Я намереваюсь выплатить все до последнего цента, — сухо сообщила Хизер.

— Каким же это образом? — скептически осведомился Слоан.

— Стану шить, штопать, учить детей… да мало ли как!

— Вы будете слишком заняты своими обязанностями на ранчо и воспитанием моей дочери, чтобы батрачить на кого-то еще. А летом начнется предвыборная гонка.

— Возможно. Но я не хочу, чтобы этот долг вечно висел над моей головой дамокловым мечом. И не думайте, что я собираюсь жить за ваш счет.

Ссора разгорелась бы с новой силой, но тут, к счастью, вошли два официанта с серебряными подносами. Хизер предпочла бы поужинать в вагоне-ресторане, чтобы не оставаться наедине с этим невыносимым человеком, но, не желая устраивать сцену, смирилась.

Слоан придирчиво осмотрел блюдо и с галантностью, которая больше походила на насмешку, придвинул ей стул.

— Не хотите ли присоединиться ко мне, дорогая?

Выдавив улыбку, предназначенную посторонним, она поднялась и подошла к маленькому столику, накрытому для интимного ужина на двоих.

Слоан положил ей на плечо тяжелую руку, и Хизер сжалась от столь вызывающей демонстрации права собственности. Потом он отпустил официантов и сел сам.

Еда была простой, но очень вкусной: котлеты из оленины в грибном соусе, фазаны в горшочках, тушеные овощи, картофель-фри, зеленый горошек, а на десерт — яблочный пудинг с заварным кремом и кофе.

Она почти не ела за завтраком и сейчас должна была бы испытывать голод, но едва смогла проглотить несколько кусочков. Рассеянно ковыряя вилкой в тарелке, она с тревогой и страхом думала о предстоящей ночи. Да, неудачно складывается ее семейная жизнь.

Неприятности начались с первой встречи, и впереди ничего хорошего не предвиделось. Трудно оставаться вежливой и спокойной рядом с человеком, всячески старающимся поддеть тебя. И к тому же он постоянно напоминает о деньгах, выложенных Рэндолфу, словно не видит, как угнетает Хизер необходимость принять такую жертву. Но ведь она поклялась не быть для него бременем!

Спаситель милосердный, не так она представляла себе эту сделку, когда соглашалась выйти за Маккорда. Не такого желала себе мужа.

Правда, она уже давно перестала надеяться на любовь и нежность будущего супруга. Как постелешь, так и поспишь. Сама выбрала себе судьбу. Настало время платить по счетам.

Хизер невольно взглянула на широкую кровать с алым парчовым пологом и постаралась подавить озноб. Заметив, куда она смотрит, Слоан наспех допил кофе, отбросил салфетку и поднялся:

— Прошу простить…

— Куда вы? — испуганно встрепенулась Хизер.

— В вагон для курящих, — бросил он, не оборачиваясь, — игра в покер в самом разгаре.

Хизер мгновенно сникла: слова Слоана живо напомнили ей о губительной привычке ее отца.

— Хотелось бы вернуть хотя бы часть денег, которые пришлось отдать Рэндолфу, — неожиданно для себя принялся оправдываться он. — Можете дочитать свой трактат. Сомневаюсь, что вы станете по мне скучать.

— Но вы вернетесь?

— Опасаетесь, что я могу бросить вас?

— Подобная мысль, честно говоря, мне приходила в голову.

— Я человек слова, герцогиня. И только сегодня произнес брачные обеты.

Хизер опустила глаза и снова принялась играть вилкой.

— Собственно говоря… меня беспокоят приличия… Что скажут люди, если мы… вы…

— Если я оставлю жену одну в брачную ночь? Но кто знает, что мы новобрачные?

— Я… то есть… я думала…

— Думали, что я воспользуюсь правами мужа? Хизер мгновенно залилась краской.

— По-моему, так принято между супругами, не считаете?

Слоан пробормотал проклятие. Мучимый сознанием своей вины перед Хизер и предательством по отношению к покойной жене, он надеялся провести сегодняшнюю ночь в другом вагоне, дать себе и Хизер время смириться с положением, лучше осознать происходящее. Но Хизер, вероятно, права. Почему бы разом не покончить с этим? Обстановка роскошная, салон достаточно просторен, и здесь им никто не помешает. И кровать большая — не то что узкие полки в спальном вагоне.

Да, так, наверное, будет лучше. Получить удовольствие, а заодно и помочь герцогине преодолеть страх перед предстоящим испытанием, тем более что она поглядывает на него, как напутанная кобылка, словно ожидает, что он привяжет ее к кровати и грубо надругается.

Пропади все пропадом, ему и так не по себе! Хотя она вряд ли поверит, что он не в своей тарелке. Никогда еще он не чувствовал себя так неловко с женщиной, настоящей леди с надменными манерами и французскими трактатами, полной противоположностью первой жене-индианке. Сердце терзали мучительные воспоминания, которые Хизер пробуждала в нем, и непрошеные чувства, рождавшиеся при взгляде на нее. Ну почему, почему он не может оставаться равнодушным к ней? Откуда этот-вихрь эмоций?

И все же повернуться и уйти сейчас, пожалуй, чересчур жестоко по отношению к ней. Она наверняка сочтет унизительным остаться одной в их первую ночь. Но в силах ли он остаться? Может ли взять ее и навеки сделать своей? Неотвратимо и навсегда скрепить их брак?

Честно говоря, это вовсе не так уж сложно… если не считать того, что в крепостной стене, которую он воздвиг вокруг себя, появится первая брешь. Не желает он, не хочет поддаться соблазнам этой белой шелковистой кожи, роскошной плоти, изумительного лица. И безумно страшится, что первое слияние придется ему по вкусу и он возжелает повторить его снова и снова. И не сумеет остаться верным памяти Лани. Жалкий изменник!

Но все же его неодолимо тянет к Хизер. Томят воспоминания о вчерашнем поцелуе, о губах, мягких и сочных, как зрелый плод, о том, как она льнула к нему… раздувая пламя вожделения…