Брак по расчету - Джордан Николь. Страница 41

Нужно честно признаться, сначала он неверно судил о ней. Герцогиня вовсе не беспомощная светская неженка, какой он когда-то ее считал…

Слоан свел брови, вспомнив замечание Хизер о монотонности жизни жены ранчеро. Неужели она действительно жалеет о сделанном выборе?

Правда, герцогиня обременена долгами. Но привыкла к совсем иному существованию — с балами, вечеринками, зваными обедами. Теперь же пришлось сменить шелковые платья на ситец, изуродовать нежные белые руки волдырями и мозолями, а тонкую кожу — загаром. Наверное, она тоскует по прошлому.

Но если она и несчастна, то виду не показывает. Здесь она словно рыба в воде. Даже бесконечный тяжелый труд ее не сломил. Он не слышал от нее ни слова жалобы. Она стоически выносит и свирепый холод, и пыль, и жару. И уживается даже с таким угрюмым невежей, как он. Терпит его вспыльчивость, взрывы дурного настроения и не подумала сбежать, когда он старался оттолкнуть ее. Смело стояла на своем и отвечала ударом на удар. Именно ее мужество привлекало его… отвага, которой он неизменно восхищался…

Она придумывала самые невероятные вещи, неизменно сбивавшие его с толку. Назвала куклу именем Лани, и хотя воспоминания о потере больно ранили Слоана, все же он не смог не оценить благородного поступка.

Нет, беда не в Хизер, а в нем. Он с каждым днем теряет самообладание.

Слоан негромко выругался. Стоит ему оказаться рядом, как он превращается в похотливого жеребца, учуявшего кобылу в течке. Даже когда ее не было с ним, воспоминания о вкусе ее кожи, запахе волос, форме сосков преследовали его. Он не мог забыть свою призрачную любовницу, языческую богиню с серебряными волосами, лежавшими облаком на подушке, и щедрым телом.

Как он добивался, чтобы Хизер забыла о скромности в постели! И это ему удалось. С ним она превращалась в дикую кошку, становясь сладостным пламенем, горевшим желанием к нему. Даже когда он был в ней, обезумев от ощущений, которые она в нем пробуждала, оба неистово нуждались друг в друге. И он сдавался на ее милость, так же как она — ему. Ни одну женщину он не желал так неистово. Не мог ею насытиться. Глубина этой потребности изумляла Слоана. Лань в постели тоже была щедра, но не настолько безоглядна и пылка. Хизер захватывала его целиком, и с ней он превращался в дикаря.

Настоящее безумие! Он знал, что такое одержимость. Много месяцев после убийства Лани горел желанием отомстить. Но свирепое желание, сжигавшее внутренности… ему нет ни объяснения, ни названия. Стоило Хизер появиться в комнате, и вожделение сбивало его с ног. Достаточно ей было коснуться его, и у него лопались штаны.

Черт возьми, из-за нее он вечно попадает в неловкое положение! Каждый раз, как только он подумает о Хизер в присутствии посторонних, представит, как бросает ее на постель или опускает на стол и вонзается в теплое покорное тело, плоть его твердеет до такой степени, что приходится закрываться руками или шляпой.

Жестокая правда заключается в том, что Хизер проникла ему в душу и теперь приходится постоянно бороться с собой. А уж о том, чтобы держаться подальше, не может быть и речи. Даже если удастся утолить жажду, взять себя в руки, он все равно будет нуждаться в ней. Из-за дочери. Предвыборной кампании. И самое главное — она нужна ему ради него самого.

Хизер никогда раньше не бывала в салунах и теперь чувствовала, как повлажнели ладони, когда Кейтлин подвела ее к черному ходу заведения «Стиреп энд Пик». Дженну и Элизабет они оставили на попечение Сары. Поскольку полдень еще не наступил, в салуне почти никого не было. Они сразу направились к полупустому бару, где сильно пахло виски и сигарным дымом.

Стараясь держаться поближе к Кейтлин, Хизер с любопытством оглядывала дешевую роскошь обстановки. На стене позади залитой спиртным стойки бара из красного дерева висело зеркало в золоченой багетовой раме, под лестницей красовалась огромная картина, изображавшая полуобнаженную красотку с пышными формами. По залу были расставлены выщербленные столики для игры в покер и деревянные стулья. В углу виднелась невысокая сцена с красным бархатным занавесом и старым пианино.

Хизер не могла побороть чувства естественной брезгливости. В ее кругу салуны считались рассадниками разврата, где мужчины играют в карты, беспробудно пьют и распутничают, а женщины продаются первому встречному.

И тут неприятная мысль поразила Хизер настолько, что она сжалась и оцепенела, как пораженная громом. А она сама? Разве не продалась Слоану за полторы тысячи долларов?!

Женщина за стойкой бара, ярко накрашенная, с высоко поднятыми черными волосами и большими карими глазами, отличалась вульгарной, броской красотой. На ней было вызывающее красное платье с черной отделкой и скандально низким вырезом, обнажавшим груди едва не до сосков. Завидев Кейтлин, она расплылась в улыбке, показав выщербленный передний зуб.

— Черт меня побери, если это…

Но тут она заметила Хизер и, осекшись, высоко подняла брови. Хизер, в свою очередь, не скрываясь, ее рассматривала. Для женщин, работавших в баре, существовало множество названий: засаленные голубки, потаскушки, проститутки, шлюхи, женщины сомнительной репутации… В воздухе витал запах дешевых духов.

Интересно, та ли это, что считается доброй приятельницей Джейка Маккорда?

Стараясь держаться как можно незаметнее, она последовала за Кейтлин к бару.

— Хизер, это Делла Перкинс. Делла, я пришла с Хизер Маккорд, женой Слоана. Делла настороженно кивнула.

— Знаю, миз Маккорд. Видела вас в городе.

— Рада познакомиться, — со сдержанной улыбкой пробормотала Хизер.

— Хотела бы я сказать то же самое, да вот не знаю, стоит ли… Не часто знатные дамы удостаивают нас визитом. Насколько я помню, в последний раз нас посетил комитет недовольных, собиравший подписи под требованием выгнать всех девочек из города. А вы? Что привело вас сюда?

— Пришли просить вас об одолжении. Знаете, что Слоан баллотируется в сенаторы? Мы хотим, чтобы вы ему помогли.

— Я?! Но каким образом?

— Вы и ваши подружки, — пояснила Кейтлин. — Большинство ковбоев, разумеется, станут голосовать за Слоана, если соберутся прийти на избирательные участки. Поэтому их следует воодушевить, а кому это сделать, как не вам? Кроме того, можно убедить шахтеров голосовать против их босса. Лучше вас этого никто не сделает.

— Иначе говоря, вы хотите, чтобы я и девочки запудрили мозги парням и вбили в их дурные головы мысль перейти на сторону Слоана?

Хизер наконец набралась мужества вступить в разговор. В подобных обстоятельствах довольно неловко просить о помощи, но Кейтлин настаивала. Наверное, она права…

— Без вас Слоану ни за что не победить, — уверенно заметила Хизер.

Делла уставилась на нее, но тут же расплылась в улыбке.

— Золотко, если я в чем и разбираюсь, так это в мужиках и способах их убеждения!

— Может, следует потолковать и с вашими приятельницами?

— Господи, зачем?! Да их удар хватит! Чтобы такая модная леди — да в борделе?! Нет уж, я сама. Хизер не знала куда деваться от смущения.

— Спасибо. Я высоко ценю вашу любезность.

— Ничего особенного, — небрежно отмахнулась Делла и восхищенно добавила: — Ну и отважная же вы дамочка, должна сказать! Не побояться прийти сюда, в такое место. Правда, вы подруга Кейтлин, а значит, не из робких. Правда и то, что, с тех пор как Слоан женился, я его совсем не вижу.

— И не увидите, если слово Хизер что-то значит, — улыбнулась Кейтлин.

— Жаль, — шутливо вздохнула Делла.

Хизер прикусила губку. До свадьбы Слоан, несомненно, был частым посетителем салуна и спал со здешними девицами, может, даже с этой самой женщиной! М-да, мысль не слишком приятная.

Однако Кейтлин, очевидно, подобные вещи не смущали.

— Надеюсь, вы сделаете все возможное, — кивнула она.

— Не сомневайтесь. И девочки тоже постараются. Честно говоря, они все как одна неравнодушны к Слоану Маккорду.

Эти слова эхом отдавались в мозгу Хизер всю следующую неделю, когда она с утра до вечера старалась привлечь на сторону своего мужа как можно больше избирателей.