Коснись меня огнем - Джордан Николь. Страница 23

— Сегодня вечером благодаря щедрости его сиятельства наши желудки будут полны, — радостно объявил он.

Джулиан скромно потупил взор. Мысль раздобыть кур принадлежала Блейз, и, хотя он не одобрял способ, которым она собиралась пополнить общий котел, именно она побудила его приобрести их для табора.

В ту же ночь цыгане досыта наелись жаренных на костре кур с печеным картофелем и полакомились своим излюбленным блюдом — пудингом. Они зажарили только половину привезенных кур, другую оставили в живых нести яйца, и уже на следующий день Джулиан получил на завтрак три свежих яйца. Куриным перьям и костям также нашлось разнообразное применение.

К своему великому удивлению, Джулиан заметил, что цыгане весьма изобретательны. У них ничего не пропадало, все шло в дело. За время своего короткого пребывания в таборе Джулиан обнаружил, что многое в цыганах вызывает у него восхищение. Это были добродушные, с открытым сердцем люди, которые бесхитростно радовались жизни, и радость эта была очень заразительна. Он узнал, что самое страшное для цыган — одиночество, состояние, с которым Джулиан весьма близко познакомился и сам. Несмотря на кажущуюся беззаботность и веселье, все в таборе много работали, содержали себя в чистоте, хотя и жили на открытом воздухе и редко имели возможность помыться. Джулиан также узнал, что фамилия Миклоша и всех, кто был в его таборе, на цыганском звучит как Петуленгро, а Смит — всего лишь английская версия, которой цыгане пользовались, чтобы не допустить горгиос в свой язык и в свою культуру. Недоверие цыган к горгиос сидело глубоко в крови. Веками они подвергались гонениям и преследованиям, научились приспосабливаться к английским порядкам, когда требовалось, но свято соблюдали свои традиции.

Некоторые из этих традиций Джулиан находил странными, например, мытье посуды в строго определенном порядке, использование котла строго для определенных целей. Многие табу в отношении женщин напоминали ему индийские табу; оттуда, по утверждению некоторых женщин, цыгане и произошли. Ритуальное сожжение вещей, принадлежащих умершему, тоже напоминало индийский обычай. Похоже, цыгане невероятно суеверны. Они питают абсолютную веру в умение некоторых людей предсказывать будущее. Джулиан не разделял этой веры, но не знал, как объяснить безошибочную точность гаданий Панны. Его потрясло, когда она рассказала ему про темное, полное камней место, разрушенные стены и смерть. Ведь это были те самые римские развалины, где умерла Каролина.

Были у цыган правила, которые Джулиан про себя осуждал. Например, он никак не мог принять, а тем более одобрить, намерение Блейз украсть кур для табора. Цыгане разделяли философию, по которой богатством следовало делиться, а бедность — всего лишь переходное состояние; его нужно стряхивать, смеясь и всегда надеяться на лучшее, которое ждет впереди. Воровство признавалось необходимым, чтобы выжить, а обмануть горгиос считалось делом чести.

Накануне утром Джулиан воочию увидел, как это делается. Он застал Миклоша за тем, как тот пытался придать старой кляче здоровый, свежий и молодой вид. Миклош беззастенчиво признался в том, что задумал, белозубая улыбка озарила его смуглое лицо.

— Вот так это делается, милорд. Подпиливаем зубы, заполняем дырки… даем нутряной жир, чтобы облегчить дыхание, а седые волоски просто закрашиваем краской.

— Поразительно, — проговорил Джулиан. Происшедшее у него на глазах преображение лошади произвело на него сильное впечатление.

— Вы меня не выдадите, милорд?

— Разве я могу так отплатить за ваше гостеприимство?

— Я знал, что на вас можно положиться, хоть вы и горгио.

Когда позднее Джулиан рассказал Блейз о фокусах Миклоша, она тряхнула головой и объяснила, что для цыган это обычное дело. При этом выражение ее лица было лукавое и даже немного вызывающее. Она сказала, что Миклош не часто прибегает к таким обманам. Он ведь каждый год разъезжает по здешним дорогам и только навредил бы себе, если бы ему перестали доверять. Он найдет покупателя, который заслуживал бы, чтобы его обманули, или такого, который может позволить себе быть обманутым.

Джулиан не стал продолжать. Он многое не одобрял в цыганах, но не ему судить этих людей или их привычки. Отклонения от общественной морали, которые они себе позволяли, не шли ни в какое сравнение с его собственными. Для человека, подозреваемого в убийстве, было бы просто лицемерием осуждать несравненно менее серьезные проступки других.

Однако гораздо больше, чем эти цыганские проделки, его тревожило, как быстро летит время. Он уже неделю жил в таборе и боялся надоесть, хотя никто, кроме Блейз, не желал его отъезда. Но Блейз, очевидно, грозила какая-то опасность, потому что сегодня днем стало ясно, что ее разыскивает какой-то высокопоставленный чиновник. В табор прискакал всадник и осторожно расспрашивал о девушке с иссиня-черными волосами и фиалковыми глазами.

Это был высокий худощавый мужчина, одетый по сельской моде. Но, хотя сюртук его смотрелся вполне прилично, было сомнительно, что он — джентльмен, поскольку речь его была груба и перемежалась лондонскими жаргонными словечками. Джулиан подозревал, что он, возможно, один из служащих закона, которые занимаются поимкой воров и всякой сыскной работой. От его проницательных, цепких глаз мало что ускользнуло, он явно не одобрил увиденное.

Когдаон прибыл в табор, Миклош вышел вперед и заговорилс ним как представитель табора. Джулиан познал еще одну сторону цыганского характера — умение разыграть полнейшую невинность, особенно когда дело доходило до того, чтобы сбить с толку власти.

— Нет, — уважительно заявил Миклош, — за прошедшие дни я не встречал никого, кто бы соответствовал этому описанию. Нет, я бы никогда не посмел скрыть правду от вашей чести. Ваша честь желает обыскать лагерь?

Глаза незнакомца скользнули по толпе и остановились на Джулиане.

— А вы, сэр? Вы, случайно, не встречали девушку с такими приметами?

— Можете называть меня лордом Линденом, — Джулиан обворожительно улыбнулся. — Нет, я не встречал такой девушки. Если вы сомневаетесь в искренности моих слов и если вы можете предоставить соответствующее официальное разрешение на создание определенных неудобств для граждан, вам, возможно, удастся уговорить меня разрешить обыск в таборе.

Незнакомец поджал губы, но отступил, не решившись спорить с таким важным лицом.

— В этом нет необходимости, милорд. Вашего слова вполне достаточно.

— Я удовлетворен, — натянуто ответил Джулиан.

Когда незнакомец уехал, Миклош расплылся в белозубой улыбке:

— Да-а, милорд, он побоялся связываться с таким важным джентльменом, как вы.

— Согласен, иногда высокое положение имеет свои преимущества, — весело произнес Джулиан. — Как вы думаете, почему он разыскивает мисс Блейз?

Добродушное лицо цыгана в одно мгновение стало непроницаемым.

— Кто же его знает, милорд? Разве кто скажет?

— Полагаю, вы бы могли сказать, если бы захотели. И она сама, я уверен. Но настаивать не стану. Однако нам следует оградить ее от излишнего любопытства, как высчитаете?

— Да, милорд. Завтра табор снимется с места, на день раньше, чем мы собирались. Если же мы уйдем сейчас, то власти решат, что нам есть что скрывать.

Джулиан что-то промямлил в ответ, он не мог выкинуть из головы появление незнакомца с такой легкостью, как Миклош. Он очень встревожился за Блейз.

При внимательном рассмотрении она никогда не сойдет за цыганку. Да, верно, у нее тоже черные волосы, но ее длинные локоны много шелковистее и красивее, чем у них. Глаза горят тем же блеском, что у цыганок, но в отличие от их глаз, черных как смоль, ее аметистовые глаза излучают мягкий чувственный свет. По сравнению с их загрубелой смуглой кожей ее кожа гладка и бледна подобно слоновой кости. Да и фигура у нее куда более утонченная, чем у цыганок.

Джулиан приходил в полнейшее отчаяние от собственной беспомощности. Он, разумеется, был в состоянии уберечь Блейз от грозившей ей неприятности, если бы… она позволила ему, но девушка все время ускользала от него.