Коснись меня огнем - Джордан Николь. Страница 43

Блейз покорно кивнула, на время забыв о желании отомстить и о своей клятве заставить Джулиана пожалеть о том, что принудил ее к браку. Она не могла спокойно смотреть, как он страдает. Как бы отвратительно он ни обращался с ней последние два дня, она должна помочь ему.

Два здоровенных цыгана помогли Джулиану подняться на ноги, но лицо его исказилось от боли, и он с трудом выдохнул:

— Подождите!

Он стоял неподвижно, склонив голову на грудь, и ждал, когда отпустит боль. Блейз видела, как темнеет от пота его рубашка. Наконец он кивнул. Ему помогли дойти до края табора, где стояла палатка, в которой он прожил неделю. Оказавшись внутри, он без сил рухнул на тюфяк и замер на спине, с трудом переводя дыхание. Блейз вошла в палатку следом и села справа от Джулиана. Ей было невыносимо смотреть, как он мучается, она взяла его руку в свою, молчаливо предлагая утешение. Когда он судорожно ухватился за ее руку, она, однако, не сумела удержаться от резкого замечания:

— О чем вы только думали, пускаясь в пляс с больной ногой?

— Я хотел… — губы Джулиана скривились в подобие насмешки, — …стать похожим на цыган… которыми ты так восхищаешься.

Такого ответа Блейз не ожидала. Так, значит, он устроил это представление, чтобы произвести впечатление на нее? Он добился цели, но следовало быть осторожнее. Она покачала головой, размышляя, что могло заставить его пойти на такой безрассудный шаг.

— Мне… не следовало… вести себя так легкомысленно, особенно после сегодняшней нагрузки на ногу.

Блейз была полностью согласна с ним, но считала, что и она тоже виновата. Если бы он не помчался в Лондон за разрешением на брак, если бы не само бракосочетание, во время которого Джулиану пришлось долго стоять на ногах, если бы не первая брачная ночь… Она отогнала последнее воспоминание.

— Где вы научились так танцевать? — спросила она, стараясь отвлечь его, да и себя тоже.

— В Испании. На зимних квартирах… У нас было много свободного времени. Мы часто приглашали танцоров развлекать офицеров. От них я и научился исполнять фламенко.

— Так это был испанский танец? А так похож на цыганский.

— Думаю, у них одно происхождение. В Испании фламенко исполняют главным образом цыгане.

Блейз отвела глаза, сожалея о проявленном любопытстве. Она без труда представила своего златокудрого красавца мужа в окружении дюжины смуглых испанских красавиц, которые, несомненно, пытались наперебой ублажить его.

Вскоре пришла Панна. Старая цыганка принесла чудодейственную мазь, длинный кусок муслина и небольшую лампу, которую повесила на крюк. Она посмотрела на Блейз, потом на Джулиана и усмехнулась.

— Я вам не нужна, — негромко произнесла Панна и, пятясь, выбралась из палатки.

Оставшись наедине с мужем, Блейз почувствовала, что краснеет. Только палатка отделяла их от остального света, было очень тихо. Джулиан пристально посмотрел на Блейз.

— Вам… нужна помощь, милорд?

— Ты не думаешь, что пора бы уже называть меня просто по имени? Меня зовут Джулиан.

— Джулиан, — едва слышно повторила Блейз.

— Буду благодарен за помощь.

Блейз протянула к нему руки, стараясь подавить смущение и напоминая себе, что он — ее муж. Она с трудом стянула с него сапоги, потом чулки и облегченно вздохнула, когда он сам расстегнул пуговицы на брюках и приподнялся, чтобы она могла стянуть их. Блейз отвела глаза в сторону, но раздавшийся стон заставил ее обернуться и опять посмотреть на него.

На счастье, длинная рубашка прикрывала его самые интимные места. Блейз не надо было приподнимать рубашку, чтобы узнать, что под ней. Она только раз мельком видела его твердую красивую мужскою плоть, но это видение запечатлелось в ее памяти навсегда. Вопреки воле она не сводила глаз с его обнаженных ног, покрытых золотистым пушком, с его мощных бедер наездника… и с его ужасного шрама на правом бедре.

Ей стало не по себе, когда она увидела этот устрашающий, уродливый, глубокий шрам. Стараясь не думать о боли, которую он испытывал, она открыла баночку с мазью, взяла немного на руку и замерла в нерешительности. Свежий запах мяты наполнил маленькую палатку. Блейз собралась с духом. Выхода нет, ей все равно придется прикоснуться к нему. Она положила руку с мазью ему на бедро ладонью вниз. Когда он сжался от прикосновения, Блейз замерла.

— Я сделала больно?

— Нет, просто холодно.

Блейз успокоилась и начала легкими движениями медленно втирать мазь в безобразный шрам. Джулиан откинул голову назад и прикрыл глаза.

— Как хорошо.

Непонятно почему, но ей тоже было очень хорошо. Прикосновение к теплой коже Джулиана внезапно наполнило ее горячим плотским желанием, возникла потребность больше узнать о нем. Блейз прижала вторую ладонь к его ноге и ощутила упругие мышцы. Она нажала сильнее и почувствовала, как Джулиан начинает расслабляться. Медленно и осторожно она массировала раненые мышцы, выводя из них боль ладонями, пальцами, делая легкие круговые движения. Она замерла, когда Джулиан издал тихий стон.

— Нет, пожалуйста, не останавливайся. — Блейз возобновила массаж. — Где ты научилась этому? — спросил Джулиан немного осевшим голосом.

— В турецких банях. Когда мой отчим недолгое время работал на Востоке.

— А ты была там с ним?

— Да. Иначе пришлось бы оставаться с тетушкой. Она подумала, что Джулиан не слышал ее. Глаза его были закрыты, он лежал спокойно и неподвижно, умиротворенный ее нежными прикосновениями. Но странное движение под рубашкой между ног свидетельствовало о том, что тело его не спит.

Блейз будто зачарованная следила, как увеличивается и поднимается его плоть, — вот тонкая ткань рубашки соскользнула, и ее взору представилось это отвердевшее огромное чудо, поднявшееся из зарослей темно-золотистых завитков. В ушах Блейз гулко отдавались удары ее собственного сердца. Вид обнаженного мужчины был для нее непривычен, но уже не пугал. Воспоминание о том, как его плоть вошла и двигалась в ней, наоборот, вызвало сладостное чувство, которого Блейз не могла забыть.

Внезапно осознав, что Джулиан смотрит на нее, Блейз залилась жарким румянцем. Глаза Джулиана были широко раскрыты, он не сводил с нее взгляда.

— Тебе придется перевязать меня, — сипло проговорил он.

— Хорошо, — так же тихо ответила она.

Блейз неуверенно вытерла руки о чистую ткань, склонилась над Джулианом и тщательно перевязала бедро. Когда Блейз закончила, он все так же смотрел на нее.

— Дотронься, — прошептал он. У Блейэ перехватило дыхание. Губы ее раскрылись, но она не произнесла ни звука. — Я теперь твой муж, Блейз.

Увидев, что она все еще колеблется, он взял ее руку в свою и положил на устремившуюся вверх плоть. Это прикосновение сразу привело Блейз в необыкновенный трепет. Атласная кожа была необычайно горячей, а сама плоть тверда как сталь.

От ее прикосновения на лице Джулиана появилось выражение удовольствия, но когда Блейз попыталась убрать руку, он только крепче прижал ее к себе.

—  — Я не хотел делать тебе больно, Блейз.

Она с трудом сообразила, о чем он говорит.

— Разве? А я решила, что вы пожелали наказать меня за то, что вам пришлось жениться на мне.

Он улыбнулся грустной улыбкой, от которой у нее все сжалось внутри.

— Возможно, так и было. — Он устало вздохнул. — Что сделано, то сделано. Может быть, обстоятельства нашей свадьбы были далеки от идеальных, но теперь ничего не изменишь. Надо попытаться принять то, что есть. И быть может, начать все заново.

Она внимательно посмотрела на Джулиана, не зная, насколько искренне он говорит.

— Мне бы очень хотелось этого.

Джулиан с силой прижал ее ладонь, напоминая, что она все еще обнимает самую сокровенную часть его тела.

Блейз глубоко вздохнула, Джулиан прикрыл глаза. Напряжение в палатке стало физически ощутимым. Увлекаемая страстью, она наклонилась к Джулиану. Блейз хотела только быстро поцеловать его, но его губы обожгли ее огнем желания. Она нагнулась к нему, прижимая внезапно отяжелевшую грудь к его груди. Джулиан остановил ее, взяв за руки.