Коснись меня огнем - Джордан Николь. Страница 53

— Грязная ложь! — с неожиданной горячностью воскликнула миссис Хеджес, впервые проявив свои чувства в присутствии Блейз. — Его сиятельство никогда не поднял бы руку на хозяйку.

— Я уверена, что он невиновен, но многие думают иначе. А сам он ничего не говорит в свою защиту. Разве справедливо, что он страдает, особенно сейчас, с такими ужасными ранениями.

— Да, его сиятельство получил ужасные раны.

— Вот именно. Но я еще ничего не знаю и мало что могу одна. Думаю, если бы мы объединили усилия, нам для начала удалось бы положить конец сплетням, а возможно, и доказать его невиновность. Было бы неплохо узнать, кто распустил эти сплетни.

Миссис Хеджес посмотрела на свою новую хозяйку с неожиданным уважением и начала, пусть весьма неохотно, рассказывать о прошлом.

Тогда Блейз и узнала о бурном выяснении отношений, после которого леди Линден уехала верхом в самый разгар бури. Случилось это все в холле июньским вечером, после неожиданного возвращения лорда Линдена домой. Почти все, кто был тогда в доме, слышали сердитые голоса хозяев, хотя слов не разобрали. Затем — никто ничего и понять не успел, — а леди Линден уже неслась верхом прочь от дома на той самой лошади, на которой каталась Блейз. Его сиятельству пришлось пойти на конюшню, оседлать коня и помчаться за ней. Он нашел ее тело рядом с развалинами. Очевидно, леди Линден упала с лошади и ударилась головой о камень.

— Так это мог быть просто несчастный случай? — спросила Блейз у миссис Хеджес.

— Это и был несчастный случай.

— Откуда же тогда пошли слухи об убийстве?

— Не знаю, вот разве что… Насколько мне известно, накануне похорон мистер Фостер очень резко говорил с его сиятельством, а потом они больше ни разу не разговаривали друг с другом. А ведь это странно, они раньше были дружны, как братья.

И миссис Хеджес подробно рассказала Блейз об их соседях, мистере Винсенте Фостере и его сестре Рейчел. Они принадлежали к поместному дворянству и росли вместе с Джулианом, проводя почти все время в Линден-Парке.

— А у мистера Фостера были причины для недоброжелательства по отношению к лорду Линдену?

— Мне ничего об этом не известно, миледи. Сестра у мистера Фостера очень злая, это правда. Не мое дело судить господ, но, по-моему, она была не прочь стать леди Линден.

— Женой Джулиана?

— Да. Прежде чем его сиятельство женился, я имею в виду его первый брак, мисс Фостер командовала здесь всеми слугами. Она часто отдавала распоряжения и мне, хотя не имела на это никакого права.

Муж миссис Хеджес, дворецкий, мало что добавил к рассказу жены, только подтвердил, что лорд Линден и мистер Винсент Фостер действительно поссорились, и с готовностью пообещал помочь доказать невиновность его сиятельства.

— Его сиятельство — хороший человек, миледи, — торжественно заявил дворецкий.

— Так вы тоже не верите, что он убил леди Линден?

— Разве я остался бы при нем на все эти годы, если бы верил, что он совершил такое тяжкое преступление?

Блейз призналась, что не может представить себе, чтобы Хеджес покрывал столь серьезный проступок.

Мистер Марш, пожилой управляющий, который в одиночку управлял имением прошедшие четыре года, а перед этим в течение двадцати лет служил отцу Джулиана, ничего не мог рассказать о трагедии. Он был бесконечно предан хозяину, и поэтому, когда Блейз попыталась выяснить у него что-нибудь во время совместной разборки накопившихся счетов, к ее немалой досаде, на него не оказали никакого влияния ни лесть, ни уговоры.

Блейз поняла, что собственными усилиями она больше ничего не узнает, как бы изобретательна ни была.

Самым слабым местом в плане было то, что источников информации ей явно не хватало. Блейз было не у кого узнать до конца, что же все-таки произошло четыре года назад и как доказать невиновность Джулиана. От прислуги она уже выведала все, что могла, а с соседями еще не познакомилась и потому не имела возможности услышать их мнение о случившемся, а также и местные сплетни по этому поводу. За первые шесть дней, которые она провела в Линден-Парке, никто, за исключением добряка священника и его жены, не нанес им визита, да и священник, как сильно подозревала Блейз, посетил их лишь потому, что боялся обидеть одного из своих богатейших прихожан, чья щедрость позволяла ему жить весьма безбедно. Никто из соседей не приветствовал возвращение лорда Линдена домой, никто не принял его молодую жену в местное общество, никто не поздравил молодых и не справился об их здоровье. Блейз начинала понимать, что этот недостаток гостеприимства, а точнее явное пренебрежение, — нечто большее, чем откровенная грубость. Общество отвернулось от них.

Было еще одно препятствие на пути поиска истины — ее собственный муж. За всю первую неделю, с тех пор как она стала его женой, Блейз видела мужа очень мало. Все свое время он проводил с управляющим, мистером Маршем. В некоторой степени усердие мужа радовало ее. Он с похвальным рвением погрузился в работу, не давая себе передышки, чтобы восстановить подзабытые за четыре года отсутствия навыки управления столь обширным хозяйством. Но у Блейз тем не менее создалось впечатление, что он избегает ее. А в огромном доме Линден-Парка потеряться было весьма просто, особенно если захотеть.

Блейз удавалось встретиться с мужем только за столом. Атмосфера во время этих встреч была довольно напряженной. Джулиан говорил с ней натянуто и сухо, будто ему было уже безразлично, что еще может выкинуть Блейз или в какой скандал даст втянуть себя. Создавалось впечатление, что он намеренно игнорировал то, что она его жена.

К счастью, Блейз немало помог Уилл Террел, служивший у его сиятельства в качестве личного камердинера. Будучи не очень словоохотливым, он все же высказывался откровеннее остальных, возможно, потому что лучше других знал хозяина. Блейз, с удивлением обнаружившая, что ей не запретили пользоваться конюшней при условии, что в прогулках ее будет сопровождать грум, попросила Террела об этой услуге и воспользовалась его компанией, чтобы побольше узнать о человеке, за которого вышла замуж.

Террел поведал ей, что до трагической гибели жены Джулиан был известным спортсменом и даже возглавлял Коринфское общество, объединявшее дворян, увлекающихся физическими упражнениями. Он был членом конного клуба, который славился отличной подготовкой молодых наездников и часто устраивал скачки на лондонских дорогах. Он также состязался с самим Джексоном, известным боксером-профессноналом, который теперь обучал богатую молодежь науке кулачных боев.

Террел рассказал ей, что его хозяина часто называли «златокудрым лордом Линденом», что он был любимцем женщин. Это известие вызвало у Блейз приступ ревности, она легко поверила Террелу. Но, по словам камердинера, Джулиана любили и друзья, и люди низших сословий. Все слуги считали его благородным, добрым, порядочным и были убеждены, что он не мог убить женщину, тем более свою красавицу жену.

Казалось, Джулиан был заговорен от несчастий. В сражениях, несмотря на безрассудную храбрость, он умудрялся не попадать в списки раненых и погибших, пока несколько месяцев назад в ходе сражения за Вито-рию, когда силам французов в Испании было нанесено сокрушительное поражение, от которого они уже вряд ли оправятся, он не был тяжело ранен.

— Тогда ему досталось, это точно, — вспомнил Террел. — Эти мясники чуть не отрезали ему ногу, но я не дал.

— Он, наверное, очень благодарен вам, — предположила Блейз.

— Благодарен, как же! — возмутился Террел. — Вы полагаете, ему можно сейчас ездить верхом? Для его ноги это совершенно недопустимо! Да он разве послушает? Нет. Говорит, что должен сам объехать имение, заглянуть на все фермы, посмотреть все поля. Может быть, вы поговорили бы с ним, миледи?

Блейз поняла, что имеет в виду Террел. Этим утром она увидела из окна своей спальни, как Джулиан, одетый в очень красивый костюм для верховой езды, отъезжает от дома в сопровождении мистера Марша. Объехать имение, разумеется, важно, но рана еще не зажила, а нагрузка для ноги была слишком велика.