Ремонт и реставрация мебели и предметов антиквариата - Хорев Валерий Николаевич. Страница 55
Кроме того, девяносто девять из каждой сотни обладателей икон не в состоянии вразумительно атрибутировать свое сокровище не только по возрасту, но даже по сюжету или типу, и порой оказывается, что выгнутый дугой кусок липовой доски с трудноразличимыми фигурами является раритетом XV века. Поэтому, прежде чем вообще что-либо предпринимать, постарайтесь найти знатока, способного оценить предмет. Зачастую в качестве недурного эксперта может выступить батюшка из ближайшей церкви, если не один, так другой, третий, или дьякон, поскольку многие священнослужители в силу своей профессии и личного интереса знают об иконах больше нас с вами. Как минимум, вам расскажут о сюжете и приблизительном возрасте, хотя сформулировать достоверное резюме вроде «конец XVI века» или «девятнашка» способен только опытный специалист.
Кстати, о «девятнашках». Отчего-то подавляющее большинство владельцев полагают себя хранителями уникальных творений. Менее чем на XVII век они решительно не согласны!
А приглядишься – «она» и есть, или вообще начало ХХ-го.
Что представляет собой русская икона с точки зрения изготовления? Это темперная живопись, нанесенная на тщательно подготовленную основу. Если не брать в расчет редкие экземпляры, писанные, например, на холсте, как картины, то это будет доска. Разумеется, не голая. Классическая икона в поперечном сечении состоит из четырех-пяти слоев, расположенных в строго определенной последовательности (рис. 163). Не вдаваясь в терминологические тонкости (например, что назвать грунтом, а что левкасом), мы видим следующее:
Рис. 163
Как правило, это хорошо просушенная, ровная, бездефектная доска, оклеенная тканью, именуемой паволокой (лучше всего новый льняной холст). Иногда, редко, паволока отсутствует. Самая популярная древесина – липа, тополь, особенно в южных районах, но на севере встречаются иконы на березе, сосне, ели, лиственнице. Великолепен неподвластный жукам-точильщикам кипарис, но это экзотика.
Паволока предохраняет рабочую поверхность от растрескивания. Она может покрывать как всю икону, так и отдельные ее части. Бывает, что крепкая паволока отслаивается от основы вместе со слоем левкаса и живописи, благодаря чему последние предохраняются от разрушения, тогда как сама доска превратилась в ничто.
Это тертый мел или алебастр на осетровом, мездровом и т. п. клею. В российской традиции общепринят чисто белый, гладкий левкас, просвечивающий из-под живописи и не втягивающий в себя связующее вещество красок, но встречаются также и рельефы по левкасу, придающие изображению особую выразительность. Толщина слоя довольно значительна – от 1 мм до 2—3-х, в зависимости от размера доски.
Разумеется, это наиболее важная часть иконы, собственно и делающая доску произведением искусства и культовым атрибутом. Веками на Руси иконы писали в технике желтковой темперы, пришедшей к нам из Византии в конце X века вместе с искусством иконописи вообще.
Темпера (от итальянского «temperare» — «смешивать краски») представляет собой то или иное красящее вещество, затертое на связующем – водной эмульсии яичного желтка. Такие краски по долговечности тона и цвета намного превосходят масляные, но, начиная с XVII века, в России распространилась так называемая фряжская (т. е. итальянская) манера иконописи, предполагающая как работу чисто маслом, так и сочетание красок.
Готовое и полностью высохшее произведение покрывалось тонким слоем олифы или масляного лака для предохранения красок от неблагоприятных внешних воздействий (кроме грубых механических). Крайне редко, на белорусских и украинских иконах, использовали белок куриного яйца. В наши дни успешно кроют смоляными художественными лаками – пихтовым, акрил-фисташковым и т. д.
Здесь под словом «олифа» не следует понимать ту отвратительную коричневую жидкость, что продавалась когда-то из липкой бочки в хозяйственных магазинах, а ныне расфасована по бутылкам. В давние времена олифа изготавливалась путем длительной очистки и отбеливания первосортного льняного (макового, орехового, конопляного) масла по специальной технологии. Также известна привычка иконописцев именовать олифой все покрывные составы, включая лаки, являющиеся растворами натуральных растительных смол в масле. Поэтому, глядя сегодня на черную пленку, из-под которой едва просматриваются фигуры, не стоит думать: «Экой дрянью крыли раньше!» На деле икона была покрыта великолепным, прочным, прозрачным лаком, но сотня-полторы лет не самого комфортного хранения сотворили бы с любым современным синтетиком гораздо худшее. Забегая вперед, можно посоветовать акрил-фисташковый художественный лак как наиболее прочный и долговечный.
Это украшения, закрепленные на иконе поверх живописи. Они могут быть как фрагментарными, так и сплошными, оставляя лишь окна для ликов, рук и ног. Чаще всего оклады металлические – латунные, бронзовые, серебряные, жестяные, посеребренные и позолоченные. Уникальные экземпляры делались и делаются с использованием драгоценных металлов, эмалями, самоцветными камнями и т. д. Известны также вышитые бисером и жемчугами матерчатые оклады и даже резные деревянные, с подкраской по левкасу и позолотой. Поскольку вряд ли у вас дома висит подобный эксклюзив, ограничимся простыми чеканными, басменными и штампованными изделиями XVII–XIX веков. Чеканку видели и представляют все, а басма – это тонкий лист мягкого металла, отбитый свинцом на соответствующей фигурной матрице, нечто вроде штамповки, но без пуансона, повторяющего в обратном рельефе матричный рисунок. Настоящую штамповку стали применять в серийном производстве дешевых окладов с XIX столетия.
К самой иконе непосредственного отношения не имеет. Это просто застекленный (как правило) коробок, иногда причудливой формы, единственное назначение которого – защищать предмет от внешней среды. В реставрационной практике восстановление киотов или подгонка их под размер доски занимает довольно ощутимое место, но с технологической точки зрения это не более чем обычная краснодеревная работа, вовсе не связанная с живописью. Очень часто и даже как правило внутри киота имеются пышные цветы и кружева, изготовленные из чрезвычайно тонкой, но жесткой латунной или бронзовой фольги, окаймляющие икону, словно облако. Будучи единожды смяты, эти сложные пространственные букли поддаются восстановлению с огромным трудом и требуют необыкновенно осторожного обращения.
Таким образом, при малейшем подозрении или подтвержденном заключении, что вы являетесь владельцем более или менее ценной иконы, самым благоразумным поступком будет не трогать ее вовсе, разве что действительно ветхая доска и осыпающаяся живопись требуют незамедлительного вмешательства. Тогда ищите специалиста. Максимум, на что мы имеем право в домашних условиях с домашним же инструментарием, химикалиями и опытом – слегка укрепить основу с обратной стороны, а также осветлить почерневшую олифу или заменить ее свежим прозрачным лаком. Изучив специальную литературу, можно, конечно, замахнуться на большее, однако без личного практического опыта вы не в состоянии даже вообразить все «подводные камни», что подстерегают на пути к успеху, притом что каждый из них грозит необратимыми бедами.
Слегка потемневшее покрытие не оправдывает полной замены его новым, так как само по себе является историческим памятником. И еще: издревле существует понятие «намоленная икона», то есть такая, перед которой в течение длительного времени возносились горячие молитвы, а потому особая ее духовная ценность не имеет границ. Давным-давно замечено, что всевозможные тонкие энергии обладают свойством как бы пропитывать предметы, которые постепенно становятся носителями этой информации. Все без исключения старые вещи имеют некий автономный «тонкий» фон, а многие даже способны принести новому владельцу, бездумно водворившему их в свое жилище, вполне реальную беду – ведь часто мы не знаем и не задумываемся, в каком доме и в какой семье провел последние сто лет этот вот дивный столик? Во избежание приобретения сомнительного наследства можно лишь порекомендовать любую милую старинную вещицу, прошлое которой вам неведомо, самым тщательным образом кропить святой водой, хотя это и не решает проблему на 100 %. К иконам это почти не относится, но лезть без крайней нужды к семейной реликвии, перед которой била поклоны ваша прабабка, с ацетоном и скипидаром – непростительная глупость. Вероятно, не стоит уточнять, что для использования отреставрированного предмета по прямому назначению его следует снести в церковь и освятить заново, так как в противном случае вы станете обращаться с житейскими проблемами не к Николаю-чудотворцу или Богородице, а к простой доске, покрытой левкасом и темперой, что суть язычество. С таким же успехом можно молиться тополю во дворе или своему домашнему коту.