Цена бесчестья - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 28

– Это моя массажистка, – пояснила Вера, – мы с ней подружились. Я в прошлом году попала в аварию. Ничего страшного, но мою машину сильно ударили. Врачи считали, что нужно провести сеанс лечебного массажа спины. Я не рассказывала об этом Кире, чтобы ее не волновать. И поэтому никто не знает о массажистке.

– А я думал, что вы ведете обычно великосветский образ жизни, – усмехнулся Дронго.

– Я для этого недостаточно богата, – ответила Вера. Она распустила свои каштановые волосы и теперь выглядела совсем иначе, чем вчера. Немного старше и миловиднее.

– Не могу понять, зачем вы согласились ввязаться в эту историю, – сказал Дронго. – У вас была перспективная работа, вы хороший специалист. И есть страховка в виде сестры и ее мужа. Вы всегда можете рассчитывать на их помощь и не умрете с голода. Тогда зачем? Зачем вы согласились помочь Репникову?

Она молчала.

– Не хотите отвечать? – понял Дронго.

– Не хочу, – ответила она, – это личное. И к работе или деньгам не имеет никакого отношения.

– Знаете, что сказала о вас Ирина Сергеевна Репникова? Она обратила внимание на ваш независимый и гордый вид. Очевидно, другие тоже обращали внимание на ваше поведение. Мне вообще кажется, что женщины больше склонны к крайностям. Они или намного лучше мужчин, или намного хуже.

– Было бы лучше, если бы у меня был зависимый и потерянный вид?

– Я этого не говорил. Но теперь вы попали в историю, из которой нужно выбираться. Или подождать здесь оставшиеся дни, чтобы только потом вернуться в Москву. Хотя и тогда никто не гарантирует вам безопасности.

Она что-то хотела ответить, но именно в этот момент позвонил телефон. Дронго недоуменно взглянул на аппарат. Он его не выключил. Потрясенный известием о ранении Кружкова, он не выключил телефон. Это была ошибка. Дронго достал свой аппарат. Номера этого телефона никто не мог знать, в этом он убежден. И никому он его не давал, даже Эдгару, чтобы не подводить его. Тогда кто мог ему позвонить? Очевидно, на его лице отразились эти сомнения, если Вера молча смотрела, как он колеблется. И наконец он решил ответить.

– Слушаю вас, – сказал Дронго по-русски. Он почему-то был убежден, что позвонивший будет говорить именно на этом языке.

– Здравствуйте, – услышал он в ответ, – это господин Дронго?

Теперь сомнений не оставалось. Они смогли его вычислить. Каким образом, это он продумает позже. Но смогли.

– Да, – ответил он, – очевидно, вы уже знаете, кто с вами говорит, если решили перезвонить мне на этот номер. Может, вы представитесь?

– Срочно собирайте вещи! – крикнул он Вере, и она сразу поднялась с дивана.

– Какая разница, как меня зовут? – сказал позвонивший. – Самое важное, что вы до сих пор не хотите понять, что вы ошиблись, когда решили подключиться к этим розыскам.

– Возможно, – согласился Дронго, – но я не беседовал с таким умным человеком, как вы, и не получал ваших советов. Иначе обязательно бы ими воспользовался.

– Не нужно шутить. Ваш помощник уже в больнице. И если вы будете упорствовать, туда попадет и второй ваш помощник.

– Может, лучше сразу отправить их куда-нибудь на курорт? В Баден-Баден, например.

– Мы подумаем над этим предложением. И если вы будете настаивать, мы их туда отправим. Обоих. В цинковых ящиках.

– Как грубо, – поморщился Дронго, – я начинаю догадываться, что вы мне угрожаете.

– Ни в коем случае. Зачем? Вы умный человек. И уже во всем разобрались. Я уверен, что двое умных людей всегда могут договориться. Вы ведь не герой. Вы обычный наемный детектив, которому платят гонорар за его работу. Вот я вам и предлагаю гонорар. Только не тот, который вам заплатит Каплунович, а в пять или в десять раз больше. Сумму можете назвать сами.

Дронго смотрел, как Вера носится по комнатам, собирая свои вещи.

– Какой альтруизм, – пробормотал он, – вы просто благодетели. Можно узнать, за какие заслуги вы собираетесь предложить мне такие деньги?

– Вы знаете, – сказал позвонивший, – это цена за вашу спутницу. Учитывая, что вы ее увидели впервые в жизни, она не тот человек, ради которого вы должны рисковать своими близкими и друзьями. Вы только назовете нам город и отель. А потом уедете. И все. Деньги мы вам переведем. Назовите любую цену.

– Цену моего бесчестья?

– Цену вашего благоразумия. И не забывайте о вашей семье. Они ведь в Италии. Наши люди могут случайно оказаться в Риме. Нам бы этого не хотелось.

Сердце забилось чуточку сильнее. Позвонивший не блефовал, он наверняка знал, где живут Джил и дети. Только он не мог знать, что их уже там нет. Со вчерашнего дня. Или... Нужно выяснить точнее.

– Откуда вы узнали про мою семью?

– Неважно. И не нужно им сразу звонить. Мы уже послали туда своих людей. Они сейчас у вашего дома. И ваша жена с детьми просто не успеют никуда сбежать. Вы меня понимаете?

– Конечно. Я имею дело с такими порядочными людьми. Вы исчерпали свой набор угроз или у вас в запасе осталось еще что-нибудь?

Он подозвал Веру и быстро написал на листке номер своего домашнего телефона в Риме. Затем добавил просьбу: «Позвоните и узнайте, где сейчас Джил. Можете говорить по-английски, там поймут».

Она поспешила в спальню, где был второй телефон.

– Перестаньте шутить, Дронго. Мы в любом случае не допустим ни выступления бывшего премьера, ни обнародования этого доклада. Вы уже поняли, что имеете дело с серьезными людьми. Если мы смогли так быстро вычислить ваш номер, мы вычислим, где вы находитесь. Рано или поздно мы ее возьмем. А вы останетесь ни с чем. Я не хочу заранее предвосхищать события, но ведь и с Каплуновичем может произойти какая-нибудь авария. Или несчастный случай. И тогда вы вообще не получите никаких денег. Разве стоит его родственница таких жертв с вашей стороны?

– Вы не слишком долго говорите? – поинтересовался Дронго. – Я ведь в Европе. С вас возьмут большие деньги за международный разговор.

– Ничего, – хмыкнул позвонивший, – мой бюджет выдержит.

Вернулась Вера. Она написала записку: «Джил уехала еще вчера вместе с детьми. Они не знают, куда она уехала. Я сказала, что звонила от вас».

Он кивнул в знак понимания.

– Сколько вы хотите мне заплатить? – спросил Дронго. – Мне хотелось бы знать пределы моих возможностей.

– Мы не торгуемся, – великодушно заметил его собеседник, – называйте любую цифру. Миллион, два, три. Нам нужна эта женщина, и мы ее в любом случае получим. Только не говорите, что вас нельзя купить. Купить можно все что угодно. Вас, эту женщину, ваших друзей и напарников, любого следователя, прокурора, судью, даже самого Каплуновича. Разница только в цене.

– А если я скажу, что вы ошибаетесь и меня купить нельзя? Как и запугать.

– Тогда я скажу, что вы дурак, – невозмутимо парировал позвонивший, – такой шанс бывает один раз в жизни. Вы уже поняли, что проиграли. Вы же профессионал. Раз мы в игре, значит, финала не будет, мы его не допустим. И сорвем это выступление в любом случае. И не говорите, что вы готовы сохранить верность Каплуновичу.

– Выходит, что дурак это вы, – вежливо ответил Дронго, – я полагал, что вы поймете. Я сохраняю верность не Каплуновичу, а самому себе. Человек порядочный не продается не в силу внешних обстоятельств, а только потому, что иначе не сможет жить. Например, бриться каждое утро и видеть в зеркале лицо человека, которого он перестал уважать. Вот вы, кажется, совсем не бреетесь.

Это была уже игра. Кто первым бросит трубку. Позвонивший нервно рассмеялся:

– Вы смелый человек. Не боитесь так разговаривать. А если мы решим сэкономить деньги? На такую сумму я найду отряд головорезов, которые прочешут всю Европу и принесут мне ваши головы в корзинах. И гораздо дешевле.

– Почему в корзинах? Можно заказать изящные коробки. И учтите, что у меня большая голова. Нужно будет заказать коробку побольше. Вот только вам лично я такой коробки не гарантирую.

Вера уже собрала вещи и теперь стояла перед ним, ожидая, когда он завершит свой затянувшийся и неприятный разговор.