Ловля на кружки - Акимов Александр Георгиевич. Страница 12

Часов до десяти утра было семь переверток, что позволило мне обрести восторженное настроение и вписать пять щук в свой актив. Замечательно, что все щуки были строго одинакового размера и веса.

По окончании гоньбы я на радостях даже представил себе такую шутливую картину там, под водой. Будто окрестные молодые щучки, возмутившись чем- либо, объединились в дружную ватагу и дали жестокий бой своим конкурентам-судакам за обладание лучшей зоной влияния, коей являлась упомянутая подводная гряда. Судаки, не ожидая подобной наглости и столь резвого напора со стороны своих плебеев, спешно ретировались в глубинку. И уж коль дело так обернулось, то я нисколько не сомневаюсь, что при отступлении какой-нибудь забияка-судачок, дабы хоть несколько выправить посрамленную репутацию соплеменников, остановился и, погрозив назад сжатым плавничком, с запальчивостью выкрикнул звонким фальцетом: «Ну, пятнистые, погодите! Мы вам еще покажем!» Ho увидев возле себя оскаленную зубастую рожу, что было духу кинулся за ближайший пень. Именно так все и должно было произойти, другого положительного объяснения я не могу дать при всем своем желании, ибо сколько я там ни гонял, а с щукой повстречался впервые.

Ловля хищных рыб

Ловля щуки

В средней полосе России нерест щуки начинается в третьей декаде апреля, но при холодной затяжной весне этот срок может сдвинуться на первые числа мая. Первой на икромет выходит речная щука из-за быстрого освобождения вольнотекущих вод от ледяных оков и скорого затопления пойменных земель, где, собственно, и происходит сам нерест. На больших реках готовящаяся к икромету щука стремится против течения к различным мелким притокам и поднимается по ним весьма высоко. Мне порой случалось видеть щурят-сеголетков в совсем уже мелководных ручьях и даже в дренажных канавах, прорытых с пахотных земель в сторону близлежащих речушек. Иногда по пути идущих на нерест в верховья притоков партий щук встречаются непреодолимые преграды в виде небольших местных плотин и дамб, и тогда вся рыба, сколько бы ее ни подошло, рассредоточивается в нижнем омуте, являя собой чрезвычайно заманчивый объект охоты для местных жителей, которые черпают ее в такие дни различными подъемниками, саками, наметками, отнюдь не задумываясь над тем, что варварски губят сотни и тысячи будущих полновесных

рыб, ныне находящихся в эмбрионах икрянок. Попутно позволю себе заметить, что еще более диким варварством по отношению к рыбным запасам пресных вод надо считать выдачу органами рыбоохраны «индульгенций» промысловым артелям на постановку сетей в местах нерестилищ и на путях подхода к ним рыб. А ведь житейская мудрость наших предков подсказывала им даже запрещать окрестным церквам устраивать колокольные перезвоны на весь период нереста, дабы не потревожить понапрасну рыбу, давая ей возможность продолжить свой род.

Вообще во время икромета щука, обычно всегда такая сторожкая, теряет последние зачатки разума и делается весьма легкой добычей своих многочисленных врагов, прежде всего человека с его безжалостными зубьями стальной остроги.

Посеяв икру на залитую мелкой водой растительность, щука отдыхает неподалеку в течение 10–12 дней, равнодушно взирая, как вся прочая рыбья мелюзга нахально довольствуется дармовой поживой. В это время щука ни на что не берет, лишь изредка на удочку иного рыбака залетают недомерки-молошники, которых и добычей-то признать трудно.

В наших водах в основном обитает два вида щук: донная и травянка. Я сейчас умышленно сказал «в основном», ибо иной раз встречается еще один тип, характеризующийся очень крупной, до 1/3 длины тела, головой и до уродства коротким и толстым туловищем. Я, право, не знаю, как и наименовать его, однако ввиду сравнительной малочисленности данной категории разумнее будет оставить ее в покое и в дальнейшем обходить молчанием.

Итак, травянка уже своим названием отвечает избранному образу жизни в береговой зоне водоема среди густой или чахлой растительности. На мой взгляд, это довольно красивая складная телом рыба, не набирающая, вероятно, более килограммового веса.

На бледно-зеленого тона боках у нее имеются поперечные полосы салатного цвета, помогающие ей достаточно хорошо маскироваться в подводных джунглях.

С травянкой лучше знакомы молодые спиннингисты, нежели кружочники, поскольку осваивают полюбившуюся им снасть преимущественно не далее береговых трав, а раздающиеся временами всплески полосатых охотниц первоначально весьма активно привлекают их взоры и думы. Кружочнику же в береговой зоне негде развернуться, и потому, наблюдая бой травянки, он только облизнется и уйдет с некоторой досадой на просторы плеса гонять кружки на глубинах в надежде подцепить куда более солидный экземпляр донной щуки.

Неверно было бы полагать, что возле прибрежной растительности обитает лишь травянка. Мне самому не раз приходилось на глухих озерах вытаскивать на блесну достаточно упитанных щук, атаковавших минуту назад блестящую обманку буквально в нескольких метрах от уреза суши.

Донная щука отличается от своей береговой родственницы одинакового с ней веса более коротким толстым туловищем и укороченной широкой головой. Про сравнение максимальных размеров этих двух видов и говорить нечего. Окрас донной щуки также в корне отличается от травянки. На первой мы никогда уже не найдем ярко выраженных боковых полос, зато на их месте рассыпаны большие и малые пятна. В зависимости от состояния донного грунта и цвета воды пятна эти бывают то бледно-золотистого оттенка (песчаный грунт), то почти морковного (торфяники). Случается в одном и том же водоеме с хорошей прозрачной водой выуживать серебристого оттенка щуку и напротив — почти черную. Я хочу подчеркнуть, что, как и у многих других хищных существ, живущих в дикой природе и добывающих себе пропитание складыванием жертвы, окрас тела щуки варьируется в довольно широком диапазоне, чем вызывает несомненный интерес и даже иногда бурный восторг в среде рыбаков-натуралистов.

Что же касается основного местообитания донной щуки, читатель уже и сам, конечно, догадался об этом по одному лишь названию. Донная щука обитает в основном возле глубокого дна, то есть в омутах, затопленных руслах, оврагах, на глубоководном коряжнике, но жировать порой выходит на прилегающие к тем трущобам береговые откосы и различные возвышения дна, где обычно держится некрупная рыбешка.

Я упоминал чуть выше о том, что в береговой зоне щука сама себя обнаруживает периодически всплесками в течение всего погожего дня, охотясь за снующей вдоль травы добычей. Явление это привычное для большинства любителей уженья, и потому не заслуживает пристального внимания, за исключением случаев охоты крупных особей. Однако здесь мы слышим всего лишь громкий звук, но почти никогда не видим самого возмутителя спокойствия, стало быть, вся эта картина не дает и половины эффекта, не может вызвать того смятения чувств, что случается при созерцании выпрыгивающего на поверхность «крокодила» в азарте преследования жертвы.

…Уже в загустевших сумерках тихого июльского вечера 1978 года я со своим постоянным спутником по уженью Владимиром возвращался на лодке к нашему биваку, расположенному на обрывистом лесном берегу озера Волго в устье реки Лемёнка. Внезапно мой компаньон замер и протянул руку в направлении ближнего берега, заросшего непроходимыми зарослями ивняка и ольшаника: неподалеку от границы мягких водорослей на чистом плесе воды расползались концентрические круги от движения какой-то крупной рыбы, хотя секунду назад в звонкой тишине вечера не прозвучал ни единый звук, подтверждающий присутствие виновника возмущения спокойной глади. Ho только я вновь взялся за весла, не отводя, однако, своего взора от таинственного места, как успокоившееся было зеркало плеса бесшумно растворилось, и в сумерках летнего заката, скользя по самой поверхности, проплыл силуэт невиданной мною дотоле по размерам щуки. Невозможно описать чувство, охватившее в тот момент рыбацкие души двух приятелей. Чуть позже мы признались друг другу, что в наших головах пронеслась одна мысль, вызванная удивительной картиной: какие же здесь, однако, «крокодилы» водятся! И уже сидя возле костра, постреливающего в опустившуюся темноту яркими искорками сухих полешков, долго не могли мы успокоиться от видения призрачного силуэта.