8000 рыбацких советов от знатока - Горяйнов Алексей Георгиевич. Страница 101

– А это не акула, хлопцы? Я хоть сам и подводник, но акул боюсь.

– Откуда в Черном море такие акулы, – успокоил я его. – Тем более она кверху брюхом лежит.

Подошли еще ближе и наконец смогли разглядеть как следует громадную белугу. Она лежала на боку, и этот бок высоко выпирал над водой, а ее жирное белесое брюхо и фиолетово-серые бока с рядами огромных жучек производили сильное впечатление. Голова была притоплена.

– Вот это да! – воскликнул я. – Больше твоего яла.

– Метров шесть с половиной, – подтвердил Анатолий. – В моем яле ровно шесть метров.

– Да таких белуг не бывает!.. – прохрипел Михалыч. – Я сроду таких не видел.

– Как у Кузьмы Пруткова сказано: не верь глазам своим, – сказал капитан и добавил: – Глушеная, видно, недавно учения где-то были.

– Дохлая, – сказал Михалыч.

– Нет, кажется, шевелит жабрами, – возразил Анатолий.

– Это волнами ее шатает. Ты на ее глаз глянь – мутный. Давно откинулась, – настаивал на своем Михалыч. Потом он перебрался на корму, чтобы лучше рассмотреть находку, и вдруг согласился: – Не, жабры розовые, похоже, и впрямь, еще живая. Ну, хлопцы, повезло нам – икру теперь будем хавать всю зиму, а что не схаваем, то понадкусаем. Давай, суй ей канат через рот, а кошку закрепи за жабрами.

– Так это ж браконьерство, Михалыч! – возразил Анатолий.

– Какое браконьерство? – возмутился собеседник. – Я что теперь, должен кинуть все это добро, чтобы оно дохло и пропадало? Я, между прочим, при исполнении. А куда, скажут, глядит наша рыбинспекция? Сдадим официально по акту на рыбозавод, ну и нам, конечно, что-то перепадет.

– Да нам-то чего надо! – как-то неопределенно, с отчаянием в голосе ответил Анатолий. – Что мы икры не ели? – Он сделал паузу, оглядев нас из-под моряцкой фуражки, и добавил язвительно: – Ладно уж, для ридной Украины так и быть пострадаю. Эх, пропала рыбалка! – и с этими словами он отвязал от носа яла тридцатиметровый линь с кошкой, служившей для крепления к бую во время рыбалки, и стал продевать свободный конец через громадный рот рыбы, засунув в него руку по самые плечи.

Взяв рыбу на буксир, мы медленно-медленно стали продвигаться в сторону берега. Шли строго от ветра, чтобы волной не заливало присевшую корму, и неминуемо должны были пройти мимо нашей заветной баночки. Понемногу силуэты рыболовов в лодках стали проясняться. Уже было отчетливо видно, как успешно они орудуют удочками. Барабуля шла крупная.

Не доходя до рыболовов, Анатолий переключил мотор на холостые обороты, но он – чих-пых, и заглох. Повозившись с движком и пошарив по лючкам, Анатолий доложил:

– Приплыли, опять какой-то мерзавец бензин слил на стоянке. Придется у рыбачков просить, должны выручить.

Нас несло по инерции вперед, но немного в сторону от рыболовов, и когда мы поравнялись с ними, то и белуга оказалась рядом – тут, видимо, сказался закон физики, ведь масса ее тела была больше массы яла, а обтекаемость лучше.

Тем временем Анатолий, вместо того чтобы начать с рыболовами разговор о бензине, не подумав, крикнул им в шутку:

– Эй, ребята, мы тут с Михалычем поспорили, он говорит – это акула…

Мы ожидали ответа, но неожиданно для нас рыболовы засуетились, подняли якоря, покидали в лодки свои снасти, и как-то враз место над банкой опустело.

– Эй, куда же вы, я пошутил, – кричал им вдогонку Анатолий, но его никто и слушать не хотел.

– Это даже к лучшему, что они убрались, – сказал Михалыч. – Вон у них тут буй, надо как-то до него дотянуться. У тебя еще веревка есть?

– Есть.

– Привяжем белугу к бую, а сами на веслах к берегу, ребята мои на мощном моторе ее вмиг притянут, – последние слова Михалыч говорил уже без энтузиазма, но продолжал вглядываться в морду рыбы.

– Михалыч, что вы все любуетесь ею, – сказал я несколько с раздражением, справедливо считая его виновником того, что увлекательная ловля барабули не состоялась.

– Она, кажется, на меня смотрит, – сказал Михалыч, как-то сразу съежившись.

Анатолий взял бинокль и, вглядываясь в черный зрачок маленького, как у свиньи, глаза, прокомментировал:

– Точно, вроде как зрение у нее проясняется, и, кажется, пелена с глаза сходит.

Пока мы, остолбенев, разглядывали рыбу, она стала проявлять признаки жизни: вначале слегка шевельнула плавником, потом вдруг активно заработала жабрами и, наконец, сделав первую попытку перевернуться на брюхо, так ударила хвостом, что нас с головы до ног окатило водой.

Первым подал голос Михалыч:

– Анатолий, развязывай, на. конец, она сейчас в море утащит нас.

Анатолий воспротивился:

– Ты что, Михалыч, она ж с таким длинным куканом во рту за что-нибудь замотается и сдохнет.

– Хрен с ней, развязывай, я тебе говорю!

В это время над поверхностью моря снова взмыл огромный косообразный хвост белуги, и от его, казалось бы, пока еще вялых движений, нашу лодку чуть не накрыло волной. Анатолий стал торопливо шарить руками по узлу каната, но его в процессе буксировки так затянуло, что развязать его не представлялось никакой возможности.

– Руби, на. – визгливо завопил Михалыч и как-то смешно затоптался на месте, как будто это могло ускорить дело.

Видя, что Анатолий все еще мешкает, Михалыч выхватил откуда-то нож и подскочил к канату.

Анатолий преградил ему дорогу:

– Погодите, Михалыч, дайте сюда. – Он вынул из рук рыбинспектора нож. – Сейчас я все сделаю, сделаю так, чтобы рыба не пострадала, – с этими словами он стал быстро скидывать с себя одежду и, оставшись совершенно голый, с зажатым в зубах ножом нырнул в воду.

То появляясь, то скрываясь в волнах, Анатолий быстро приближался к белуге. Увидев возле себя человека, та взметнулась с такой неожиданной силой, что мы долго не могли рассмотреть в волнах капитана – думали ему конец. Но Анатолий даже ножа не выпустил (сталь сверкнула в его зубах) и опять смело направился к голове рыбы. Белуга, как будто поняв что-то, на время присмирела. Пользуясь моментом, наш отчаянный товарищ перерезал канат, выходящий из огромного рта, затем ухватился за кошку и вынул ее из жабр. Рыба, почувствовав свободу, тут же перевернулась на брюхо и постепенно стала уходить под воду. Освободившуюся лодку довольно быстро понесло на волнах, и мне пришлось сесть на весла, чтобы ныряющий в волнах спасатель рыбы смог доплыть до кормы…

Ну а потом мне рассказывали следующее. На другой день у Анатолия на работе все, как обычно, собрались в курилке. Как всегда, зашел спор о том, кто в выходные поймал самую большую рыбу. Анатолий молча курил. Удивившись необычному поведению рыболовного рекордсмена, все безмолвно косились в его сторону взглядом, ожидая, что везучий рыболов вот-вот заговорит. Наконец один рабочий не выдержал:

– Анатолий, ну а ты че молчишь? Ты-то какого размера рыбу вчера поймал?

– Белугу поймал в шесть с половиной метров, – меланхолично ответил Анатолий, выпуская из ноздрей сизый папиросный дым.

В курилке все были в хорошем настроении и поэтому дружно заразительно засмеялись:

– Во, заливает!

И только один рабочий, который в тот день ловил барабулю на «баночке», подтвердил серьезно:

– Правду он говорит, я лично видел эту гигантскую тушу, только мы с хлопцами приняли ее за акулу.

Витек-талисман

Перед выходными договорились с Казанцевым поехать на ночную рыбалку. В пятницу он вдруг сообщает мне, что у него разболелся зуб и что компанию составить не сможет.

– Да и ты б не мучился зря – какая рыбалка в такую жару?!

Я был непреклонен.

– Ну уж если собрался, то позови Виктора Крита. Он как талисман – с ним всегда рыба берет.

Виктор не рыболов, он гордо называет себя физиком-лазерщиком, при этом он любит хорошее сухое вино и молодых девушек. Однажды мы с Казанцевым взяли его на, казалось бы, безнадежную рыбалку, а вернулись с солидными трофеями лещей и судаков. С тех пор мой друг прозвал его талисманом.

– Легко сказать возьми, – наконец отозвался я в трубку, – а как его уговорить? Ты же знаешь – он домосед, к тому же на этот раз я без машины.