Наш друг граммпластинка. Записки коллекционера - Железный Анатолий Иванович. Страница 21

Дай Бог процветание новому предприятию, счастье и здоровье всем, кто в этом доме будут жить. Тот, кто при перестройке этот лист, вложенный в основание, найдет, пусть помолится за память воздвигнувших кров этот и желавших ему всего лучшего.

Г. И. Индржишек».

Работы продвигались быстро, и стройка, наверное, завершилась бы к намеченному сроку, то есть к августу, если бы не сильнейший пожар, случившийся в ночь на 12 июня. Огонь уничтожил не только часть здания, но и множество матриц «Интернациональ Экстра Рекорд», с помощью которых должны были прессоваться пластинки с этикеткой «Экстрафон» и «Артистотипия». Как оказалось, фабрика еще не была застрахована. Газеты писали, что прямой убыток составил 100 тысяч рублей. После пожара Эрнест Гессе утратил интерес к делу и продал все, что уцелело, своему компаньону Г. И. Индржишеку.

Новый владелец фабрики, хорошо зная местную конъюнктуру, был уверен в успехе. Поэтому, не посчитавшись с затратами, он вновь отстроил сгоревшее здание и установил в нем новейшее немецкое оборудование. И вот в конце 1911 года появились первые пластинки «Артистотипия» киевского производства, отпрессованные с матриц «Интернациональ Экстра Рекорд», уцелевших от огня. Одновременно начал издаваться журнал «Пластинка», призванный рекламировать продукцию нового предприятия. А во второй половине 1912 года фабрика стала делать собственные записи, которые выпускались на пластинках с этикетками «Артистотипия» и «Экстрафон» (диаметром 25 см). В 1913 году фабрика начала выпуск дисков-гигантов (30 см в диаметре). На этикетках этих первоклассных пластинок помещались фотопортреты исполнителей. Чтобы удовлетворить все растущий спрос на пластинки-гиганты «Артистотипия» Индржишеку пришлось установить на фабрике еще шесть дополнительных прессов. Журнал «Граммофонный мир», прежде неодобрительно относившийся к киевским пластинкам, на этот раз был вынужден сообщить своим подписчикам, что «…пластинки-гигант „Артистотипия“ удовлетворяют самому взыскательному вкусу…»

Надо отметить, что своим успехом Товарищество «Экстрафон» во многом было обязано управляющему Якову Ивановичу Берквицу, перешедшему из граммофонного общества «Молль, Фогт и Кибарт». Берквиц сумел найти первоклассного инженера-звукотехника (фамилию установить пока не удалось), который на всех записанных им пластинках ставил свой инициал «Н».

На пластинках фабрики «Экстрафон» записывались такие видные киевские артисты, как П. И. Цесевич, П. И. Словцов, Л. Б. Зиновьев, Р. Г. Файнберг-Горская, М. И. Куренко, Н. Н. Филимонов, О. И. Камионский, О. И. Монска и др. Из гастролеров были записаны Н. П. Кошиц, А. М. Каченовский, М. В. Бочаров. Интересны записи старшего брата знаменитой семьи Покрасс — Самуила (скрипка), бандуриста П. Древченко, скрипача М. Эрденко и др.

В декабре 1913 года журнал «Граммофонный мир» писал:

«О-во „Экстрафон“ великолепно успевает со своими гигант-пластинками „Артистотипия“. Особенно большой спрос торговцы проявляют на пластинки неизвестного баритона, скрывшегося под тремя звездочками. Голос его, действительно, звучит великолепно».

Здесь речь идет о трех пластинках, на которых было записано шесть отрывков из опер «Борис Годунов» М. Мусоргского, «Риголетто» Д. Верди, «Лакме» Л. Делиба, «Демон», А. Рубинштейна, исполненных певцом, не пожелавшим, чтобы его фамилия указывалась на этикетках. Вместо фотопортрета и фамилии значилось: «Исполняет известный баритон ***».

Надо сказать, что у коллекционеров были разные версии по поводу «известного баритона». Назывались фамилии таких певцов, как Т. Орда, М. В. Бочаров, О. И. Камионский и др. Автору этой книги первому удалось доказать, что «известный баритон» не кто иной, как солист Большого театра Георгий Андреевич Бакланов, который, будучи связан контрактом с Акционерным обществом «Граммофон», не имел права записываться ни в какой другой граммофонной фирме. Поэтому певцу пришлось прибегнуть к такой своеобразной конспирации.

Особый интерес представляют пластинки с записями Николая Витальевича Лысенко. Знаменитый украинский композитор посетил в 1909 году студию «Интернациональ Экстра Рекорд» на Крещатике. Выступая в качестве аккомпаниатора артистке Е. Д. Петлят из труппы Н. К. Садовского, он записал одиннадцать номеров:

27551 «Гандзя», народная малорос. песня В. Кажинского;

27552 «Лугом iду, коня веду», малорос. песня;

27553 «Вiють вiтри», малорос. песня Н. Лысенко;

27554 «Kapi очi», думка;

27555 «Ой казала менi мати», муз. С. Артемовского;

27556 «Не вернувся iз походу», малорос. песня Н. Лысенко;

27557 «Дощик капае дрiбненько», малорос. песня Н. Арбузова;

27558 «Поле, поле чисте», малорос. песня Н. Арбузова;

27559 «Гандзя», малорос. песня В. Кажинского;

27560 «Садок вишневий коло хати», муз. Н. Лысенко;

27581 «Очерет лугом гуде», исп. Е. Князева-Руднева;

27582 «Вiють вiтри», малорос. песня Н. Лысенко.

Эти записи сначала были выпущены на пластинках «Интернациональ Экстра Рекорд», а когда стала функционировать киевская фабрика, повторно выпускались на пластинках «Артистотипия» и «Экстрафон». Три из названных дисков — 27551/27552, 27553/27554 и 27555/27556, которые мне удалось найти, переданы в фонды дома-музея Н. В. Лысенко, поиск остальных пластинок продолжается.

Фабрика «Экстрафон» выпускала также несколько разновидностей граммофонных аппаратов.

Накануне империалистической войны имущество предприятия составляло: 6 гидравлических прессов, 6 гальванопластических ванн и 34 пресс-формы, из них диаметром 25 см — 29 шт., 27 см — 2 шт., 30 см — 2 шт., 35 см — 1 шт.

Началась первая мировая война. Газеты и журналы запестрели воинственными заголовками. Из граммофонных рупоров разноголосо полились ура-патриотические песни типа: «Казак Крючков», «Благослови оружие, господь», «Рвемся в бой» и т. п. В журнале «Граммофонный мир» появилась статья, призывающая игнорировать пластинки немецких фирм:

«Долой пластинки „Янус“, „Бека“, „Фаворит“, „Стелла“, „Метрополь“, „Одеон“, „Лирофон“, „Дакапо“! Да здравствует великая Россия и русские пластинки „Сирена“, „Русское акционерное общество граммофонов“ и „Экстрафон“»!

В одной из газет сообщалось:

«В Киеве задержан управляющий фабрикой „Экстрафон“ Я. И. Берквиц. Хотя он и австрийско-подданный, но сумел доказать свое славянское происхождение и был оставлен в Киеве».

Одна за другой закрывались граммофонные фабрики, принадлежавшие «врагам отечества». Все имущество «Метрополя» и «Стеллы» перешло к «Русскому акционерному обществу граммофонов». В этих условиях пластинки киевской фабрики стали занимать все более прочные позиции. Г. И. Индржишек первым догадался сделать ставку на ура-патриотический репертуар. Из-под прессов фабрики непрерывным потоком хлынули пластинки с записями гимнов союзных держав, маршей, песен на военную тематику. Особым успехом пользовалась пластинка «Повесть о юном прапорщике». Герой повести ценою своей жизни спасает знамя. Это произведение исполнялось Д. А. Богемским в жанре мелодекламации на мелодию популярного в то время романса «Чайка». За короткое время пластинка разошлась тиражом 70 тысяч. Журнал «Граммофонный мир» в феврале 1915 года писал:

«Раньше все смеялись над „Экстрафоном“ и даже не принимали в расчет его конкуренцию, а теперь фирма работает блестяще благодаря своей большой патриотической записи. Молодец Г. И. Индржишек, а неподражаемому Я. И. Берквицу — всякая честь и поклонение».

Между прочим, американская «Колумбия» пыталась переманить к себе Я. И. Берквица, чтобы он помог расширить русский отдел компании. Но Берквиц отказался.

По сути, в России в 1914–1915 гг. оставались «на ходу» лишь две граммофонные фабрики: «Экстрафон» в Киеве и «Фабрика Русского акционерного общества граммофонов» в Москве (бывший «Метрополь Рекорд»), так как предприятие РАОГ в Петрограде сгорело, а фабрика общества «Граммофон» в Риге переводилась в Москву.