Бывший горожанин в деревне. Полезные советы и готовые решения - Кашкаров Андрей Петрович. Страница 8

Тем не менее, я, конечно, не могу жить без Петербурга, везде скоро становится мне скучно без него, и, если быть точнее, – без нее… Я очень рад, что, оставаясь в деревне, всегда имею возможность вернуться «в игру».

На предвыборных встречах 2009 года местные «осматривали» меня с подозрением. Но подозрение это было обратно тому, к которому я привык.

Здесь в глуши Вологодской области, среди живущих за сотни верст от железной дороги селян, я часто слышал то слово Россия, от которого отвык в городах. Но не с той интерпретацией «душа болит за Россию», которую произносят с пафосом, а нечто другое. И еще услышал я почти фантасмагорию из разговора с местным крестьянином, которая многое иллюстрирует.

Вот и вся местная нехитрая «кухня».

Так говорили мне жители самых глухих, таежных уголков, отстоящих за 60 км от Верховажья. Так, вероятно, говорят они и в других неведомых мне деревнях.

В манере общения с населением у каждого скрывается несоответствие политических убеждений и чувств. Можно быть на словах демократом и думать о сельском старосте «я тебе покажу, быдло».

В России за последние двадцать лет очень многое изменилось. Селянин желает знать, за что люди борются, за народ или за свой карман, за слова или за землю, за работу на ней. И не только желает знать, но и требует бесспорных гарантий, что с ним говорят «без обмана».

Одно дело, когда о земле говорит Мызин – новый помещик, строящий уже не первую дачу и недоплачивающий работникам. Когда о земле говорит приезжий пустозвон. Когда о земле говорит пропойца, которого все знают «уж слишком», или щекотливая в части своего кредо организация «Важский край» из соседнего района, с их несносной привычкой словоблудить в одноименной газете, ругая всех и вся, но… только бы ничего конкретного не делать.

Как ни странно, примерно такого же результата достигает в популярности среди местного населения (14 000 человек – численность района, включая женщин, детей и стариков) районная газета

«Верховажский вестник», в форме некоммерческого партнерства «тлеющая» с тиражом чуть более 2000 экземпляров – скорее не для подогрева интереса читателей к жизни в районе, а вопреки ему. Газета выходит регулярно, и так же регулярны ее темы, имеющие весьма узкий круг и читательский адрес, – славословие местному начальству, от которого подташнивает – невольно приходит мысль, что редакция варится в «собственном соку» и является «карманным» рупором главы района (автор – внештатный корреспондент этой газеты, но в угоду справедливости не обязанный петь начальству панегирики).

Верховажский житель сегодня существует между двумя этими печатными изданиями, погрязшими в обоюдных претензиях и забывшими, видимо, свое основное предназначение – давать новости в непредвзятом стиле.

И, наконец, совсем другое дело, когда о житье на земле говорит свой брат, так же чуждый богатства и так же пренебрегающий пустыми словами. Деревенский мужик требует: сперва скажите, а потом докажите, что сможете обеспечить:

1. Достойную зарплату.

2. Работу на селе.

3. Достойную жизнь.

4. Тогда, так уж и быть, бой – пьянству.

А доказав – своим крестьянским происхождением, своим отношением к селянам, к сходу, к народу, к власти – покажите бумагу с печатью, где все ясно прописано, как в приказе, и бумагу эту вывесите у церкви или у магазина, а потом спросите, если угодно: «хорошо ли, правильно ли?».

От этого «правильно» все здесь и зависит.

Если «правильно», если деревенский поверил, он даст вам ночлег, напоит, накормит, обо всем перескажет, на машине свезет (если оная не сломана), из грязи трактором вытащит – яйца, мясо, хлеба и соли в дорогу даст и денег не спросит. Если «правильно», он укажет, покажет все охотничьи тропы, «засидки», даже свои незаконные капканы, места, схроны, объездные дороги и тайные тропы, даже – святая святых – рыбачьи места и грибные поляны, покажет тропинку в болоте, предупредит против участкового, проведет ночью в лесную делянку, поможет словом и делом. Если «правильно» он соберется на сход и поддержит тебя на выборах, считая уже наполовину за своего.

Но… только наполовину. Сколько таких задушевных разговоров велось с местными крестьянами разного возраста, и не сосчитать. Такова действительность – понимают ли ее наверху?

Русский крестьянин – быдло. Сам не знает, чего ему нужно. Сегодня тот хорош, назавтра – этот. В лицо одно, с неизменной улыбочкой, да прибаутками, за глаза, как водится, иное. Им бы только пить, да спать и поменьше работать. Неработи. Косность. Невежество. Покорность судьбе.

Но косность – не этого рожденного в деревне человека, а приезжего или начальника. Невежество не крестьянина – а власти (образованность не отменяет невежества). Нежелание работать? Да и от чего это желание случится, если все видят, как один чиновник наполняет карман, используя положение, как другой стреляет лосей вне сезона охоты, и им все сходит с рук. Неужели работать на таких начальников? – вот самое популярное и опасное для развития в деревнях мнение простого селянина: «Каков пастырь, таково и стадо».

Знаю, что людей, живущих на селе сегодня, я не удивлю и не взволную своим рассказом. Я пишу для тех, кто говорит и не делает, кто «руководит», а сам не смеет наладить жизнь. Бог с ними… Понимают ли это в верхах?

Пусть приедут, пусть поживут годик-другой среди деревенских просторов и таких же масштабов бед. Пусть сделают хоть один сенокос, померзнут в лесах и вспотеют на лесной делянке. Тогда им поверят.

А пока о них не думают вовсе. О них забыли, и о них не вспомнят.

Иллюстрацией душевности русского крестьянина образца первого десятилетия XXI века может послужить отрывок из письма.