Самое главное в жизни - Джордан Пенни. Страница 16

Уже подошло время ленча, когда Ди подъезжала к Лексминстеру.

В одной руке, прижимая к груди, она несла файлы, в которые добавились документы о подростках города Рай, в другой был домашний пирог, приготовленный ею специально для Питера.

У нее были ключи от дома Питера, но по привычке она несколько раз громко постучала и, когда ответа не последовало, выудила ключи из своей сумочки. Войдя, она тревожно окликнула его, переступив порог и оглядываясь.

– Питер, это я – Ди.

Затем она направилась на кухню, чтобы положить пирог, и тут дверь неожиданно отворилась. Но появился вовсе не Питер, а нахмуренный Хьюго. Сердце Ди болезненно сжалось в груди.

– О… – Ди, как бы защищаясь, приложила руку ко рту. – Я не… ты…

– Я слышал, как ты стучала, но был занят – разговаривал по телефону, – сказал он грубо, прежде чем добавить: – Питер спит. Доктора очень обеспокоило его встревоженное состояние, и поэтому она дала ему что-то, чтобы он уснул. – Хьюго нахмурился, заметив ее разочарование. – Я просто предупреждаю, что не нужно его будить.

Досада на неприветливость Хьюго вернула ее в те времена, когда она чувствовала себя неловко и виновато, как беспомощная маленькая девочка, и, чтобы побороть это, она ответила тем же:

– Это действительно необходимо или же прихоть доктора – притуплять чувства Питера?

– Притуплять чувства… что именно ты подразумеваешь?

– Я ничего не подразумеваю, – сказала Ди. – Но нельзя не учитывать возраст Питера.

– Джейн квалифицированный специалист, Ди, и если она считает, что ему требуется слабое снотворное, значит, так оно и есть.

Сердце Ди предательски заныло от нежных интонаций, с которыми Хьюго произнес имя доктора. Эту самую нежность просто невозможно было не услышать в его голосе.

– Мне необходимо поговорить с Питером, – заявила она, нарочно изменяя предмет разговора. – Но, если он спит…

– Тебе нужно поговорить с ним? Так это не обычный визит с целью узнать о его здоровье, а деловой! – атаковал Хьюго.

– Конечно же, я думаю о его самочувствии…

– Но, очевидно, недостаточно, чтобы позвонить доктору, – жестко указал Хьюго.

Ди ощутила, как лицо багровеет от чувства вины и злости.

– Я собиралась сделать это вчера, но у меня не было…

– Времени. Да, понимаю. И о чем же тебе так срочно понадобилось переговорить с Питером?

Ди бросила на него испепеляющий взгляд. Да, вряд ли уже будет возможность привлечь Хьюго на свою сторону, пока он так сурово настроен по отношению к ней.

– Полагаю, что это мои и Питера дела, ты так не считаешь? – холодно спросила она.

Незамедлительно брови Хьюго поползли на лоб.

В его взгляде прослеживалось такое же пренебрежение, какое она испытывала к нему.

– Ну, как на это посмотреть. Видишь ли… – Он прервал свою речь из-за телефонного звонка, который раздался на кухне и заполнил все пространство. Извинившись, Хьюго поднял трубку. – Да, все верно, – услыхала она, когда он выслушал того, кто звонил. – Нет проблем. Я останусь здесь в любом случае, так что ты всегда сможешь найти меня… Дело не во времени… Моя работа позволяет мне находиться где угодно и так долго, сколько потребуется, но у меня всегда должны быть под рукой средства связи… Нет… Я не сказал ей еще, но обязательно сделаю это…

Ди неумышленно подслушала его разговор, у нее просто не было возможности не слушать, хотя она и вышла в коридор. Как только поняла, что Хьюго повесил трубку, она вернулась на кухню.

– Коль скоро я не могу увидеть Питера и поговорить с ним, то мое дальнейшее пребывание здесь не имеет смысла. Когда он проснется, пожалуйста, очень прошу, передай, что я очень его люблю. Я принесла вкусный пирог…

Она замолчала, когда Хьюго внезапно и довольно бесцеремонно перебил ее:

– Не уходи, мне нужно кое-что сказать тебе.

Кое-что сказать ей? Судя по выражению его лица, все, им сказанное, не сулит ничего приятного. Ее сердце начало глухо биться. Вдруг Питер говорил с ним о ее отце… о прошлом? Нет, это отметается, ведь Питер ничего не знает. Она никогда… Но Хьюго мог и догадаться, он такой подозрительный… и…

– И что же это? Говори…

Ди услышала дрожь в своем голосе, выдававшую ее волнение.

– Пойдем в другую комнату, – предложил Хьюго. – Мы находимся прямо под спальней Питера, и я не хочу тревожить его.

Ноги Ди стали ватными, перед глазами все поплыло, когда она следовала за ним в гостиную.

Воздух в комнате был спертым и тяжелым. Ди машинально прошла к окну, словно отгораживаясь от Хьюго массивным викторианским гарнитуром, украшавшим гостиную.

– Так что ты хотел сказать мне? – натянуто проговорила Ди.

Хьюго нахмурился, глядя куда-то в сторону, а вовсе не на нее… Господи, что же он тянет? – с тоской подумала она.

– Мы с Питером очень долго говорили о делах после твоего последнего визита…

Ди почувствовала неистовое, тяжелое сердцебиение, сотрясавшее грудь. Здесь и сейчас ей нанесут тот удар, которого она всегда боялась. Питер что-то рассказал Хьюго, поделился с ним своими сомнениями и страхами о ее отце. Сомнениями и страхами, которыми с ней он не делился вслух, но которые, как и ее, очевидно, преследовали его.

– Он сказал мне, что твой отец…

Ди закрыла глаза, отдавая себя во власть поднимающейся волне тревоги, которая прошла сквозь тело, пронизав ее жутким холодом.

– Мой отец умер, Хьюго! – страстно выкрикнула она. – Единственное, что он всегда хотел делать, – это помогать людям. Это все, чего он желал. Отец никогда…

Ди замолчала, не в силах продолжать.

Сделав глубокий вздох, выпрямила спину, взяла себя в руки, посмотрела в глаза Хьюго и сурово спросила:

– О чем говорил тебе Питер?

– Он признался, что его очень заботят твои планы по изменению некоторых правил, касающихся фондов твоего отца. Питер сказал, что ты позволяешь своим эмоциям управлять собой и он боится, ты будешь давить на него.

Ди смотрела на Хьюго, полная сомнений, теперь она вообще ничего не понимала. Питер говорил с Хьюго о делах отца, а не о его смерти. Он признался в своих страхах относительно ее стремления к переменам, он…

Этот внутренний монолог ввел Ди в состояние шока. С ней случилась истерика – она начала сотрясаться от смеха.

– Это очень хорошо, что ты смеешься, Ди, – с упреком произнес Хьюго. – Мне слишком понятно то, что ты намерена сделать. Собираешься наброситься на Питера со всей своей сокрушительной силой, убедить его в необходимости изменений, которые хочешь произвести, даже если это вынудит Питера пойти против его совести.

Ди попыталась собрать в одно целое разбежавшиеся мысли. В самом начале разговора, когда она поняла, что Питер ничего не сказал о смерти отца, Ди не заметила, насколько грубо и зло Хьюго разговаривал с ней. Сейчас же осознание его поведения остро задело ее, обидело и ожесточило.

– Питер не имел права обсуждать наши дела с тобой, – резко заметила она. – Благотворительная организация подчиняется главному комитету, который возглавляю я. Как работает комитет, это только наше с Питером дело, еще раз повторяю: только мое и его…

– Не совсем, – спокойно возразил Хьюго, – я уверен, что члены Благотворительной комиссии вправе напомнить тебе…

При упоминании о правительственной организации, ответственной за правильность руководства и контролирующей благотворительные фонды, глаза Ди расширились.

– Мы не трепещем от страха перед членами Благотворительной комиссии, – с негодованием сказала она Хьюго. – Это далеко не так.

– Я и не предполагал, что ты кого-то боишься, – холодно ответил Хьюго. – Однако это послужит хорошим уроком для тебя, чтобы ты не забывала: благотворительный фонд твоего отца находится под наблюдением Комиссии и, несмотря на то что ты являешься его председателем, у тебя нет права производить те кардинальные перемены, на которых ты так настаиваешь.

– Кардинальные перемены! – фыркнула Ди. – Да как ты смеешь? Желания моего отца всегда, и сейчас тоже, для меня имеют первостепенное значение.