День гнева - Абдуллаев Чингиз Акифович. Страница 27

— Из автомата.

— Продолжайте прослушивание. Возьмите под контроль все телефоны Скороденко.

Генерал между тем позвонил по мобильному своему помощнику.

— Родион, это я. Слушай, ты не помнишь, где осталась машина с нашими друзьями?

— Какими друзьями? — не понял Родион Александрович.

— С теми самыми, — раздраженно бросил генерал. — Ты как был штабной крысой, так и остался. С твоими друзьями из Средней Азии.

— Понял, понял, — занервничал Родион Александрович, — да, конечно, помню. Улицу знаю. На Юго-Западе. Гараж смогу найти. Какой бокс, точно не помню. А вот замок помню. Такой длинный, продолговатый.

— Это даже лучше, что не запомнил, — усмехнулся генерал.

— Что? — не расслышал Родион Александрович.

— Завтра с утра приезжай ко мне. Надо постараться, чтобы на нашего друга устроили охоту. Настоящую, с флажками. Ты меня понял?

— Не совсем. Он очень опасный человек.

— Я сам опасный, — пробормотал Скороденко. — Ничего, все сделаем как надо. Завтра объясню.

Он отключился и набрал номер другого телефона.

— Слушай меня внимательно. Кто у тебя остался на Юго-Западе?

— Ребята нужны?

— Нет, стукач. Только надежный, проверенный. Который уже давно повязан.

— Тогда Лунатик. Он на морфии сидит, его весь город знает.

— Завтра «сольешь» ему информацию. Сможешь?

— Конечно. Что-нибудь еще?

— Он понадобится утром, рано утром, — сказал генерал, отключил телефон и откинулся на сиденье. — Я тебе покажу пенсионера, — прошептал он злорадно, — не обрадуешься.

День первый. Москва.

23 часа 15 минут

Они сидели вдвоем у стола. Тактичный Владимир Владимирович уже давно гремел на кухне тарелками, словно собирался перемыть всю имеющуюся в доме посуду. Полковник Руднев уехал в Министерство финансов. Полетаев в такой поздний час уже должен был отправиться к себе домой. Дронго и Суслова обсуждали завтрашний распорядок дня.

— Вылет в девять утра, — сказала Суслова, — из-за разницы во времени приземлимся где-то около девяти. Лету чуть больше трех часов. Думаю, самолет не задержится, он принадлежит премьеру, и потом, это спецрейс. От аэропорта Хитроу до города еще около часа. Значит, в отель попадем в районе одиннадцати. А может, в половине одиннадцатого, если не случится ничего непредвиденного. Переговоры назначены на двенадцать. Думаю, успеем.

— Я должен лететь в Лондон, — задумчиво произнес Дронго, — причем раньше вас, чтобы проконтролировать обстановку на месте.

— Каким образом? — спросила Лена. — Уже двенадцатый час ночи. Ты надеешься до утра попасть в Лондон? У тебя есть английская виза?

— Есть, — кивнул Дронго, — и не только английская, а еще открытые годовые многоразовые визы США и Шенгенской зоны, чтобы спокойно отправляться туда, не думая о формальностях.

— Тебе легче, — усмехнулась Елена, — нашей группе выдают специальные визы всего на день. И то в порядке исключения. Но как ты попадешь в Лондон? Ночью нет рейсов в Англию. Только утром. Туда летят самолеты Аэрофлота, «Бритиш эйруэйз» и «Трансаэро», причем в «Трансаэро» придется лететь через Ригу, и попадешь в Лондон во второй половине дня.

— Что-нибудь придумаю, — заверил Дронго, — дома через компьютер запрошу данные по всем самолетам, которые улетают в Европу ночью. Думаю, найдется устраивающий меня вариант. Мне просто необходимо прилететь в Лондон до вас.

— Я сейчас позвоню и узнаю, как добраться до Лондона к десяти утра, — предложила Суслова.

— Не нужно, — улыбнулся Дронго, — у меня с собой ноутбук. Подключусь к своему домашнему компьютеру и через несколько минут получу информацию.

— Ты стал доверять технике? — удивилась Елена. — А я думала, ты полагаешься только на интуицию и свои знаменитые аналитические расчеты.

— Конец двадцатого века, — заметил Дронго, — приходится шагать в ногу со временем.

Он вышел из комнаты и возвратился со своим ноутбуком. Подключение заняло совсем немного времени. Через несколько минут он уже смотрел на экран, задумчиво приговаривая:

— Самолеты Аэрофлота мне не подходят. Они вылетают в Лондон только в одиннадцать двадцать утра. Кроме рейса двести сорок один на Лондон, все остальные прибывают туда после полудня.

— Не годится, — заметила Суслова, — проверь «Бритиш эйруэйз».

— Сейчас наберу, — сказал Дронго. — Значит, так. Восемьсот семьдесят третий рейс, Лондон — Москва, ежедневный, тоже не подходит. Вылет в семнадцать двадцать пять.

— Тогда все, — усмехнулась она, — придется с нами лететь.

— Погоди, — он снова сделал запрос и через некоторое время сказал: — Вот видишь, я так и думал. У меня есть два возможных варианта. Вылететь в семь утра во Франкфурт самолетом немецкой авиакомпании «Люфтганза» и, прибыв к восьми двадцати в Германию, пересесть на самолет, направляющийся в Лондон. Тогда я попаду в город к девяти утра. Или вылететь из Хельсинки, но тогда я буду в Лондоне не раньше десяти тридцати.

— Лети с «Люфтганзой».

— Сейчас проверю. Сделаю запрос на свободные места. Да, все в порядке, есть места в Лондон через Франкфурт. Уже заказал одно.

— Ты все-таки не хочешь лететь вместе с нами?

— Нет. Судя по тому, что я от вас услышал, из вашего ведомства идет серьезная утечка информации.

— Почему ты так думаешь? — не поняла Суслова.

— Во-первых, побег Слепнева, — стал объяснять Дронго, — ведь ему не просто помогли, а помогли бежать именно в определенный момент, за день до перевода в другую тюрьму. Затем обстрел машины Полетаева. Кто-то сообщил ее номер, а также количество пассажиров. Все было рассчитано очень здорово, но в последний момент произошла осечка.

И, наконец, попытка покушения в самом министерстве. Киллеры или их заказчики знали, какие именно журналисты приедут на встречу. И снабдили своего человека документами на имя журналиста Самойлова, но настоящего Самойлова убрать не успели. Как это делается в подобных случаях. Именно не успели, а то не стали бы с ним церемониться. К тому же рассчитывали, что, пока Самойлов провозится со своей машиной, дело будет сделано. Кстати, ваши сотрудники и ты лично допустили довольно серьезный прокол. Не обратили внимания на стоявшие у министерства машины. Наверняка в одной из них находились сообщники убийцы.

— Нам просто было не до этого, — призналась Суслова, — Кикнадзе тяжело ранили, и мы ждали врачей. А тут еще журналистов надо пустить к министру.

— Вот-вот. Вы увлеклись и забыли о таком важном моменте. Убийцы точно знали, кто из журналистов включен в список, потому что получили его за несколько часов до прибытия в министерство. Иначе не успели бы сделать фальшивое удостоверение на имя Самойлова.

— Его сделали на ксероксе. Да и печать была явно фальшивая. Наш сотрудник проявил небрежность. Я видела этот документ.

— Конечно. Времени у них было в обрез. Когда подали заявку на журналистов? Днем?

— Кажется, днем. В час или около этого, — ответила Суслова.

— Ну вот видишь. У киллеров было в запасе два-три часа, не больше. Странно, что они вообще успели. А главное, что решили повторить попытку покушения после провала. В первый раз они готовились более основательно. Если это Слепнев, то для него было непростительной ошибкой оставлять в живых журналиста Самойлова. «Ликвидаторы» так обычно не поступают. Значит, здесь что-то не сходится. Что-то не совсем так, как мы думаем. Но что именно, я не могу сказать. Думаю, либо кто-то торопит Слепнева, либо торопится сам, решив сыграть на опережение по непонятным для меня причинам.

— Возможно, — согласилась Суслова, — но в любом случае мы пока не знаем, где находится Слепнев или те, кто вытащил его из тюрьмы.

— Интересно, каким образом он может попасть в Лондон? — спросил Дронго. — Если его вытащили из тюрьмы и сейчас ищут по всей стране, то вряд ли те, кто его вытащил, разрешат ему улететь в Лондон. Не говоря уже о риске при пересечении границы.