Суровый урок - Джордан Пенни. Страница 19

Тотчас же тревога сменилась злостью — не только на то, что он опоздал, а больше что заставил ее нервничать.

Когда он вошел, она вскочила, лицо ее побледнело, огромные глаза горели в полутьме холла, и ее тоненькая, воздушная фигурка вызвала у Грея такую отчаянную, непереносимую боль, что ему стоило громадных усилий не броситься к ней, не прижать к себе, не поцеловать… не как чужую женщину, а ту, которая ему близка, тело которой ему знакомо, реакция этого тела казалась ему такой понятной. Все ее чувства откликались на его желание так остро, что он мог бы овладеть ею сейчас, не сходя с места и раствориться в ней, сняв все свое раздражение, боль, страдания, — все, что его угнетало.

Он уже шагнул к ней, но все его мечты обратились в прах — резким тоном Сара сказала:

— Вы обещали быть к шести. Я вам говорила, что меня пригласили на обед.

Холодный голос и ледяной взгляд подействовали на него отрезвляюще, причинив такую физическую боль, что он отреагировал тотчас же — сдержанности как не бывало.

— Так почему же вы не ушли, если этот проклятый обед для вас так важен?

Сара с возмущением посмотрела на него.

— Вы же знаете, я не могу оставить Робби одного, — ответила она.

— А почему нет? — грубо возразил он. — Его мать это делала. Именно потому, что она оставляла его одного постоянно, бабушка наконец вмешалась и взяла его к себе. Ну, если этот проклятый обед для вас так важен, важнее Робби — я вас не держу, можете вообще больше не возвращаться!

Его выпад был так неожидан, так чудовищно несправедлив, что Сара молча уставилась на него.

Она почувствовала, как слезы выступают у нее на глазах, и поняла: если она задержится хоть на мгновение, они польются рекой. Меньше всего она хотела, чтобы Грей видел ее слабость, поэтому единственное, на что у нее еще оставались силы, было схватить сумку и, промчавшись мимо Грея, выскочить за дверь.

Изо всех сил нажимая на сцепление, она пронеслась по подъездной дорожке и остановилась только у выезда на основную магистраль, чтобы немного успокоиться и прийти в себя.

Увы, слезы лились рекой и она с трудом удерживала рыданья.

Это от неожиданности, просто от неожиданности, твердила она. Но вслед за потрясением пришли отчаяние и боль. Больше не имело смысла успокаивать себя: она убедилась еще раз, что за человек Грей.

Наброситься на нее, когда виноват был сам…

Она глотала слезы и не могла поверить, что он ее уволил. Он вышел из себя так внезапно и грубо, абсолютно перестал управлять собой, а ведь раньше всегда безукоризненно вел себя, следил за каждым своим словом, все поступки его были продуманы и просчитаны.

Когда Сара подъехала к дому, она уже взяла себя в руки, хотя была совершенно разбита.

Резкий переход от страха за жизнь Грея, от мысли о том, что, возможно, он лежит гденибудь в больнице, беспомощный, без сознания, к появлению его живого и здорового, даже не подозревающего, какое беспокойство он ей причинил, не говоря уже о том, что он забыл о своем обещании вернуться вовремя, спровоцировал вспышку ее гнева.

А Грей, похоже, был доволен ее взрывом, он даже подстрекал ее к этому, хотя, несомненно, знал, что виноват. И вот он уволил ее.

Она передернула плечами. Придется пойти туда завтра и все объяснить Робби. Но как она это сделает?..

И опять на нее нахлынул гнев. Как может Грей так эгоистично, так бездумно поступать с Робби? Он что, не понимает, как расстроится мальчик?

Салли с Россом вернулись в этот вечер поздно. Услышав, что произошло между ними. Росс помрачнел.

— В таком случае тебе надо уходить, — сказал он, когда она замолчала.

— Да, но Робби… — начала Сара.

Росс покачал головой.

— Я знаю, ты очень беспокоишься о мальчике, Сара, у тебя слишком доброе сердце. Но мы в какой-то степени в ответе за тебя, пока ты живешь с нами. Я знаю, ты взрослый человек и можешь сама решать, как поступать, но мне не нравится поведение Грея. Право, мне очень бы хотелось поговорить с ним.

— О нет, пожалуйста, не надо, — умоляюще сказала Сара.

Она побледнела и вид у нее был очень расстроенный, поэтому Росс, хотя и продолжал хмуриться, уступил и сказал только:

— Ладно, если ты так хочешь. Но не буду скрывать: я рад, что ты больше не будешь там работать.

— Мне придется пойти туда завтра, повидать Робби, — сказала Сара. — Не могу я так просто его бросить, даже если Грей все ему объяснит.

— А может, все-таки нам пойти с тобой? — предложил Росс.

Но Сара отрицательно покачала головой.

— Нет, я не могу прятаться за ваши спины. Ты же сам сказал, я взрослый человек и имею право постоять за себя. Сегодня он застал меня врасплох, но завтра…

Она проснулась задолго до рассвета — ночью почти не спала — и тщательно оделась, не в рабочее платье, а в строгий костюм, который подчеркивал серьезность ее намерений. Сара не собиралась уговаривать Грея изменить свое решение, выпрашивая у него прощение. Она твердо решила повидаться с Робби, объяснить как можно мягче, что произошло, ни в чем не упрекая его отца. Никаких упреков не будет — ради мальчика.

Когда она подъехала к дому, окна были ярко освещены. Прежде чем она остановила машину, парадная дверь распахнулась и Грей выбежал ей навстречу.

— Робби… он с вами? — спросил он с тревогой, пока она открывала дверцу.

Робби с вами? В волнении Грей схватил ее за руки. Он стоял так близко, что она уловила запах его тела и почувствовала страх, который его охватил. Он был небрит, в спортивной рубашке и старых джинсах, и вид у него был такой, точно он не спад всю ночь. Его тревога передалась Саре, и она сказала резко:

— Нет, Робби не со мной. А что случилось?

— Я не могу его найти. Вчера я захватил домой работу, а ночью, не знаю почему, мне не спалось…

Сара заметила, что он не смотрит ей в глаза и голос его дрожит.

— Я встал рано, пошел в комнату Робби: там его не было. Я осмотрел весь дом — нигде нет и следа.

Сара посмотрела на него с недоверием.

— Вы что, не зашли к нему вчера после моего ухода? — спросила она резко.

Грей поднял на нее глаза, покрасневшие от усталости и тревоги. Помолчав, он отрицательно покачал головой и сказал, как бы защищаясь:

— Я работал дома, думал, что он спит, и не хотел его беспокоить.

Ты не хотел беспокоить себя, подумала Сара мрачно, но промолчала: по его лицу было видно, что ему очень тяжело и что он сознает свою вину. Упреками тут ничего не исправишь!

Возникла пауза, и вдруг, к ее удивлению, он сказал:

— Спасибо.

Она уставилась на него.

— За что? — произнесла она в недоумении.

— За то, что не высказали своих мыслей. Вы ведь считаете, что я обязательно должен был к нему зайти. — Отчаяние, которое слышалось в его словах, заставило ее сердце сжаться. — Боже мой, я должен был его проведать… а теперь он исчез.

— Вы думаете, он действительно ушел из дому? — спросила Сара.

— Абсолютно уверен. Я дважды осмотрел все комнаты, все шкафы. У меня еще оставалась надежда, что, может быть, он ушел к вам.

От волнения у нее пересохло в горле.

— А полиция? Вы… — спросила она тихо.

Он покачал головой.

— Нет, я собирался позвонить вам, узнать, нет ли его у вас, и если нет, то попросить у вас совета.

Он собирался попросить у нее совета! Она смотрела на него, открыв рот от изумления.

— Вы мне не верите. Неудивительно! После вчерашнего вечера! О Господи, где же он может быть? Почему он ушел? Мне казалось, он начал понемногу привыкать, стал понимать…

— Я думаю, надо все же позвонить в полицию, — мягко сказала Сара и, не сознавая, что делает, ласково коснулась его руки. Он замолчал, посмотрел ей в лицо, она почувствовала тепло его руки, мягкие волоски на ней, мускулы, которые вдруг застыли от ее прикосновения.

Дыхание у нее перехватило; ни единой мысли в голове, тело налилось тяжестью. Она вдруг резко отстранилась, побледнев.

Как же она может думать о своих чувствах, когда все ее мысли должны теперь сосредоточиться только на Роберте?