Корона мечей - Джордан Роберт. Страница 123

Ему показалось, что весь мир зашелся в крике, когда он, использовав Истинную Силу, пропорол крошечную дыру в Узоре и вышел из него. Саммаэлю даже в голову не пришло, как удачно он на этот раз выразился. Маленькое увеличение хаоса и в самом деле ничуть не менее важно, чем большое.

Глава 21

НОЧЬ СВОВАН

Ночь медленно опускалась на Эбу Дар, мерцание белых зданий разгоняло тьму. Под сияющей почти полной луной тут и там на улицах плясали небольшие компании празднующих Ночь Свован; кое-кто держал в руках фонари, и у всех в волосы воткнуты маленькие вечнозеленые веточки. Люди скакали под музыку флейт, барабанов и рожков, льющуюся из гостиниц и дворцов, танцевали, переходя от одного праздничного застолья к другому; и все же большая часть улиц опустела. Где-то вдалеке залаяла собака. Другая, ближе, яростно откликнулась, потом неожиданно взвизгнула и смолкла.

Приподнявшись на цыпочки, Мэт вслушивался, шаря взглядом среди лунных теней. Ничего. Только кошка крадучись пробежала по улице. Шлепки босых ног о мостовую затихли вдали. Один из убегавших спотыкался, другой оставлял за собой кровавый след. Мэт опустился на пятки, нога его задела дубинку длиной c руку; тяжелые медные заклепки блестели в лунном свете. Она запросто проломит череп. Покачивая головой, Мэт вытер нож о драную куртку лежащего у его ног человека. С помятого грязного лица в ночное небо смотрели широко распахнутые глаза. Судя по виду и запаху, нищий. Мэту не приходилось слышать о нападении нищих на людей, но может, времена сейчас тяжелее, чем ему казалось. Большой джутовый мешок валялся около одной из раскинутых в стороны рук. Эти парни явно отличались большим оптимизмом, если рассчитывали поживиться за его счет. Хотя... Мешок такой большой, что Мэта запросто можно засунуть в него целиком.

В северной части неба над городом неожиданно вспыхнуло сияние. Сверкающие зеленые стрелы, разлетевшись в стороны, образовали шар, послышался глухой гул. Не успели погаснуть огни первого фейерверка, как рассыпался ливнем красных искр следующий, потом голубой и еще один, желтый. Ночные цветы Иллюминаторов. Конечно, в безлунную ночь, да еще если небо затягивают облака, впечатление сильнее, но даже сейчас Мэт затаил дыхание. Он мог любоваться этим зрелищем, пока не свалится с ног от голода. Налесин что-то такое толковал об Иллюминаторах, – о Свет, неужели это было только сегодня утром? – но фейерверков больше не было. Обычно, когда Иллюминаторы заставляли небо цвести, как они это называли, всходило куда больше четырех цветов. Кто-то состоятельный явно оплатил Ночь Свован. Интересно, кто?

Скользнув ножом вверх-вниз по рукаву, Мэт подобрал с мостовой шляпу и торопливо зашагал прочь по пустынным улицам. Гулкое эхо вторило его шагам. Закрытые ставнями окна казались темными провалами. Трудно подыскать более подходящее место для убийства. Столкновение с тремя нищими, которое, похоже, не привлекло внимания, заняло всего минуту-другую. В этом городе запросто три-четыре раза на дню напорешься на неприятности, если не остерегаться, но чтобы за один день на человека напали две шайки разбойников – это уж чересчур даже для Эбу Дар. Скорее уж Гражданская Стража откажется от взяток. Куда подевалась его удача? Если бы только эти проклятые кости перестали вертеться в голове! Мэт не бежал и все же шел не как на прогулке – рука под курткой на рукояти ножа, глаза зорко всматриваются в ночные тени. Но ему встретились только несколько веселых гуляк, с пьяным задором скачущих посреди улицы.

В общем зале «Странницы» столы были вынесены, осталось только несколько вдоль стен. Флейтисты и барабанщик играли что-то пронзительное, а смеющиеся люди, выстроившись в четыре ряда, танцевали джигу. Мэт разглядывал их, притоптывая ногой. Иноземные торговцы в тонкой шерстяной одежде толклись и прыгали тут же, среди местного люда в парчовых жилетах и накинутых на плечи куртках, в которых не было никакой нужды. Он особо отметил двух торговцев – они двигались не как другие. Один был строен, другой нет, и все же движения обоих отличались удивительным изяществом. Не упустил Мэт из виду и нескольких местных женщин, в лучших своих платьях, с глубоким вырезом на груди, не шелковых, но непременно украшенных кружевами или богатой вышивкой. Конечно, окажись тут женщина в шелках и пригласи она Мэта танцевать, он не отказался бы – он никогда не унизил бы отказом ни одну женщину, независимо от ее возраста или положения, – но богатые этой ночью танцевали во дворцах или в домах зажиточных торговцев и ростовщиков. С трудом переводя дыхание после очередного танца, люди хватали кружки с подносов, которые разносили сновавшие по залу служанки, и усаживались за столами у стен, уткнувшись в выпивку. Этой ночью госпожа Анан продаст, наверно, столько же вина, сколько в обычные дни за неделю. И пива тоже: местный люд не слишком разборчив.

Продолжая постукивать ногой в такт музыке, Мэт поймал Кайру, торопливо пробегавшую мимо с подносом, и, стараясь перекричать шум, задал ей несколько вопросов и распорядился насчет своего ужина – золотая рыба, роскошное блюдо, которое повариха госпожи Анан готовила выше всяких похвал. Чтобы танцевать, человеку нужны силы.

Кайра одарила знойной улыбкой господина в желтом жилете, который быстро схватил кружку с подноса и бросил на него монету, но Мэту не улыбнулась. Напротив, ей каким-то чудом удалось сжать сочные губы в тонкую ниточку, что потребовало от нее немалой ловкости.

– Я ваш маленький кролик, да? – Она фыркнула, в ее голосе явственно звучало раздражение. – Мальчишка в постели, где ему и надлежит быть, и я понятия не имею, где лорд Налесин, или Гарнан, или мастер Ванин, или все остальные. А повариха сказала, что тем, кто топит язык в вине, все равно, что есть, обойдутся и супом с хлебом. Не понимаю, на что милорду сдалась золотая рыба, когда в его комнате ждет не дождется золотая женщина. – С этими словами она бросилась прочь, предлагая гостям поднос и кривую улыбку.

Мэт хмуро смотрел ей вслед. Золотая женщина? В его комнате? Сундук с золотом был надежно спрятан в небольшом углублении под кухонным полом, рядом с одной из печей, но неожиданно кости в его голове загремели, точно гром.

Пока Мэт медленно поднимался по ступенькам, шум веселья постепенно гас. Перед своей дверью он остановился, прислушиваясь к грохоту костей. Сегодня его дважды попытались ограбить. Дважды ему чуть не размозжили голову. Он был уверен, что та женщина, Приспешница Темного, не видела его, и вряд ли ее можно назвать золотой, но... Мэт погладил пальцами рукоять ножа под курткой, но тут же отдернул руку, когда в сознании внезапно вспыхнул образ высокой женщины, падающей с рукояткой ножа между грудей. Его ножа. Мэт решил положиться на свою удачу и, вздохнув, толчком распахнул дверь.

Охотница, та самая, которую Илэйн сделала своим Стражем, повернулась, оценивающе взвешивая в руке Мэтов двуреченский лук со снятой тетивой. Золотая коса лежала у нее на плече, взгляд голубых глаз был полон решимости. Она выглядела так, будто настроена хорошенько поколотить Мэта – сколько бы он ни кланялся, – если не получит то, зачем пришла.

– Если ты насчет Олвера... – начал Мэт, но внезапно в его памяти будто что-то щелкнуло, распахнулась до этого мгновения запертая дверца, истончилась и исчезла дымка, затянувшая воспоминания об одном дне, одном часе его жизни.

Надеяться не на что. Шончан на западе, Белоплащники на востоке; у них не оставалось ни малейшего шанса. Надеяться не на что, вот почему Мэт поднял изогнутый Рог и с силой подул в него, совершенно не представляя себе, что за этим последует. Раздался звук, такой золотой, как сам Рог, такой мелодичный, что сердце чуть не разорвалось от желания одновременно и смеяться, и плакать. Этот звук породил эхо, – казалось, запели и земля, и небо. Одна чистая нота не смолкая звенела в воздухе, а вокруг неизвестно откуда начал подниматься туман. Еле заметные тонкие клочки, густея, вздымались вверх, и постепенно все сделалось нечетким, зыбким, будто на землю опустились облака. И по этим облакам, точно спускаясь с гор, скакали они, умершие герои легенд, связанные клятвой явиться на зов Рога Валир. Вел их сам Артур Ястребиное Крыло, высокий, с крючковатым носом; за ним мчались остальные, чуть больше сотни. Их было немного, тех, кого Колесо снова и снова вплетало в Узор, чтобы направлять его, чтобы создавать легенды и мифы. Микел Чистое Сердце и Шиван Охотник в своей черной маске. Его называли вестником конца Эпох, разрушения всего, что было, и рождения того, что должно быть. Бок о бок с ним скакала в красной маске его сестра Калиан, прозванная Избирающей. Амарезу, со сверкающим Мечом Солнца в руках, и сладкоречивая, несущая мир Пайдриг с серебряным луком, не знавшим промаха...