Корона мечей - Джордан Роберт. Страница 138

– Но ведь и вправду ходят слухи о какой-то девушке, избранной на Престол Амерлин, Старшая Сестра. И она знала...

– Мятежницы. – Реанне вложила в это слово все свое недоверие, в каком-то смысле она даже чувствовала себя оскорбленной. Осмелиться восстать против Белой Башни! И подумать только, судя по слухам, некоторые и впрямь присоединялись к ним, хотя ей это казалось совершенно невероятным.

– А как насчет Логайна и Красной Айя? – требовательно спросила Гарения, и Реанне внимательно посмотрела на нее. Гарения налила себе еще одну чашку чая, не дожидаясь, чтобы ей предложили; даже пить она ухитрялась с вызывающим видом.

– Что бы за этим ни стояло, Гарения, нам не стоит осуждать действия Айз Седай. – Реанне поджала губы. Эти слова безусловно отражали ее отношение к Айз Седай – ко всем, кроме мятежниц. У нее в голове не укладывалось, как могли Айз Седай пойти на такое.

Салдэйка молча наклонила голову, возможно, чтобы скрыть сердитый изгиб губ. Реанне вздохнула. Сама она давным-давно оставила всякие мечты о Зеленой Айя, но некоторые вроде Беровин верили – причем им казалось, что никто об этом не догадывается, – что в один прекрасный день они вернутся в Белую Башню и даже станут Айз Седай. И существовали другие вроде Гарении, о чьих тайных помыслах тоже не составляло особого труда догадаться, хотя они касались вещей в десять раз более опасных. Они готовы были обучать любых дичков, а иногда и сами отправлялись на поиски подходящих девушек!

Сама Гарения, впрочем, так не поступала. Она всегда придерживалась дисциплины, стараясь не слишком часто перешагивать границы дозволенного.

– Ну а что с Сеталль Анан? Девушки знают о Круге. Анан, похоже, рассказала им, хотя откуда она сама узнала... – Гарения вздрогнула. Слишком заметно, но она никогда не умела скрывать свои эмоции. Даже когда следовало. – Необходимо найти ту, которая рассказала ей о нас, и хорошенько проучить, и предательство Анан должно быть наказано. Она всего лишь хозяйка гостиницы, нужно научить ее держать язык за зубами!

Беровин изумленно распахнула глаза:

– О каком предательстве ты говоришь, Гарения? Вспомни, кто она такая, – резко сказала Реанне. – Если бы Сеталль предала нас, мы бы уже на коленях ползли в Тар Валон и всю дорогу вымаливали прощение. – Когда Реанне впервые пришла в Эбу Дар, ей рассказали о женщине, которую поймали и заставили на четвереньках ползти до Белой Башни, и все, что она с тех пор узнала об Айз Седай, подтверждало вероятность такого поворота событий. – Да, ей известны кое-какие наши секреты, но она никогда не предаст нас, она нам слишком обязана. Не думаю, чтобы ее благодарность с годами поблекла. Сеталль погибла бы при первых родах, если бы Родня не помогла ей. Ей известно кое-что лишнее только потому, что некоторые из нас давным-давно распустили языки, предполагая, что она их не услышит; все они были наказаны больше двадцати лет назад.

По правде говоря, Реанне и самой хотелось бы убедить Сеталль быть осмотрительнее. Во всяком случае с этими девушками хозяйка гостиницы точно дала маху.

Гарения снова молча наклонила голову, но в изгибе ее губ чувствовалось упрямое сопротивление. Пусть отправится в уединение и упрямится там, решила Реанне. Заодно ее научат, как добиться, чтобы это выражение вообще никогда не возникало на ее лице. Обычно Алис хватало недели, чтобы убедить любую женщину, что упрямство не окупается.

Однако, прежде чем Реанне успела открыть рот, чтобы сообщить Гарении о своем решении, в дверном проеме появилась Дерис и, присев в реверансе, доложила о приходе Сарейнии Востован. Как обычно, Сарейния ворвалась следом, не дожидаясь, пока Реанне через служанку передаст ей позволение войти. Эта поразительно красивая женщина формально соблюдала все правила до единого, и все же в ее поведении проглядывало нечто воспринимаемое Гаренией как гибкость. Реанне была уверена, что, если Сарейнии вздумается, она запросто украсит косы колокольчиками, даже не задумавшись, как они будут смотреться рядом с ее красным поясом. Взбреди ей такое в голову, она скорее откажется от своего пояса.

Войдя, Сарейния, конечно, присела и, преклонив колени, опустила голову, но даже спустя пятьдесят лет Реанне не забыла, насколько сильна эта женщина, раз она смогла заставить себя вернуться домой, в Арафел. Реверансы и все прочее – не больше чем уступка. Сарейния заговорила этим своим хрипловатым, сильным голосом, звучание которого еще больше убеждало, что эта женщина не сдастся никогда, и все проблемы Гарении тут же выскочили у Реанне из головы.

– Каллей умерла, Старшая Сестра. Ей перерезали горло и ограбили до чулок, но Сумеко говорит, что ее убили с помощью Единой Силы.

– Это невозможно! – вспыхнула Беровин. – Никто из Родни не способен на такое!

– Какая-нибудь Айз Седай? – спросила Гарения, и на этот раз голос ее прозвучал неуверенно. – Но как? Ведь существуют Три Клятвы. Сумеко, наверно, ошиблась.

Реанне подняла руку, призывая к молчанию. Сумеко никогда не ошибалась, во всяком случае не в этой области. Она принадлежала бы к Желтой Айя, если бы не сломалась, проходя испытание на шаль, и, хотя это было категорически запрещено, вопреки бесчисленным наказаниям усердно училась, стараясь развить свои способности, когда полагала, что за ней не следят. Айз Седай не могли совершить такое, и никто из Родни тоже, но... Эти настырные девицы, знающие то, чего им вовсе не следовало знать. Круг вынес так много и помог стольким женщинам, что никак нельзя допустить его уничтожение сейчас.

– Вот что нужно сделать, – сказала Реанне.

Страх снова затрепетал в ее душе, но, едва ли не впервые, она не поддалась ему.

Найнив, чувствуя себя оскорбленной, с высоко поднятой головой шагала прочь от маленького дома. Невероятно! У этих женщин есть община – она не сомневалась, что есть! И еще – что бы они ни говорили, она чувствовала: им известно, где Чаша. Она сделала все от нее зависящее, стараясь выведать у них правду. Но даже выполнять их нелепые требования в течение нескольких часов было легче, чем терпеть рядом Мэта Коутона Свет знает как долго.

Я могла быть покладистей, могла выказать больше покорности, с раздражением думала Найнив. Пусть бы они поверили, что я мягкая, как старые шлепанцы! Я могла бы... Она обманывала себя, но даже отвратительный, вызывающий в памяти крайне неприятные воспоминания привкус лжи ни в чем не убедил ее. Будь у нее хоть крошечный шанс – да что там, половина шанса! – она вытрясла бы из этих женщин все, что хотела знать. И посмотрела бы, как они запищат в руках Айз Седай!

Найнив искоса взглянула на Илэйн. Та тоже, казалось, глубоко погрузилась в раздумья. Найнив хотелось бы не знать, о чем думает подруга. Утро потеряно; их смешали с грязью. Найнив не любила ошибаться. В глубине души она по-прежнему считала, что в данном случае это вовсе не так. Но сейчас она понимала, что должна извиниться перед Илэйн; по правде говоря, Найнив терпеть не могла извиняться. И все-таки никуда не денешься, придется, как ни неприятно. Как только они окажутся в своих комнатах. Она надеялась, что Бергитте с Авиендой еще не вернулись. Не на улице же начинать этот разговор! Толпа стала гораздо плотнее, хотя, судя по положению солнца, почти скрытого множеством круживших над головой морских птиц, прошло не так уж много времени.

Найти обратную дорогу было нелегко, ведь они столько раз сворачивали то туда, то сюда. Найнив чуть не десять раз пришлось спрашивать прохожих; Илэйн в это время смотрела в сторону, изображая равнодушие. Найнив переходила мосты, уворачивалась от повозок и телег, отпрыгивала с дороги быстроногих носильщиков паланкинов, в глубине души желая одного – чтобы Илэйн произнесла хоть слово. Найнив отлично знала, что такое нянчить свою обиду. И понимала, что чем дольше сама хранит молчание, тем труднее ей будет, когда она наконец заговорит. Поэтому, чем дольше Илэйн шла, не произнося ни слова, тем более мрачная картина представала перед внутренним взором Найнив. Что будет, когда они доберутся до своих комнат? От всего этого ее просто трясло. Она признала, что была не права, пусть пока только перед собой. Илэйн не имела права причинять ей боль. У Найнив сделалось такое лицо, что даже люди, не замечавшие их колец, уступали им дорогу. Даже у тех, кто обычно ни на что не обращал внимания, возникала срочная необходимость свернуть в сторону. Некоторые носильщики паланкинов и те обходили девушку.