Год обмана - Геласимов Андрей Валерьевич. Страница 12

– Ну что, Михаил, – наконец обратилась она ко мне. – Поедем на конях кататься? Или ты не умеешь?

В ее голосе звучал явный вызов.

– Да, конечно, не умеет, – отозвалась одна из хозяек. – Откуда ему, городскому, уметь-то?

– Городские некоторые хорошо ездют, – подала голос вторая.

– Ну почему не умею... – с изумлением услышал я свой собственный голос.

– Тогда седлайте ему Рыжика, – весело сказала Марина, поднимаясь из-за стола. – Я на белой поеду. А маленький пусть катается во дворе на своей тележке.

– Я с вами хочу! – закричал Мишка.

– Будешь орать, сразу – домой! Понял?

Я отметил, что она умела говорить решительным тоном.

Через десять минут я оказался один на один с коричневым гигантом, который явно возненавидел меня, как только его вывели из теплой конюшни. «Это, наверное, гибрид со слоном», – грустно подумал я. В голове у меня зашевелились нехорошие предчувствия.

Марина тем временем легко взлетела на симпатичную белую лошадку, сделала несколько кругов вокруг меня и весело крикнула:

– Смотри, как она красиво несет голову!

Я оторвался от созерцания своего коричневого чудовища.

Честно говоря, мне больше нравилась всадница. Впрочем, лошадь тоже была ничего. Насколько я в этом разбираюсь.

– Ну что ты? Давай садись! – снова крикнула Марина. – Ему нельзя долго стоять на морозе. Он должен двигаться.

Из ее слов я заключил, что в нашем дуэте ключевым звеном был конь. Обо мне тут не беспокоились.

Я задрал левую ногу едва не выше своей головы, вставил ее в стремя и, ухватившись за седло, полез на эту громадину. Конь тревожно переступил с ноги на ногу и обернулся, наверное, чтобы посмотреть, что это такое по нему ползет. Поняв, что это всего лишь я, он сильно завернул голову и щелкнул зубами у самого моего колена. «Кусается, блядь, – тоскливо подумал я. – В собачьем питомнике вырос, что ли?»

– Сел? – сказала Марина, подъезжая ко мне. – Ну, тогда поехали. Здесь такие красивые места! У тебя дух захватит.

Я хотел сказать, что уже захватило, но она, развернув лошадь, быстро умчалась по дороге в лес. Я дернул поводья, и мой гигант не спеша тронулся следом за нею. Судя по его шагу, он хотел показать мне, что делает огромное одолжение. На мои манипуляции с поводьями он явно чихал с высокой башни. Просто он шел туда, куда убежала его лошадка. Фиг его знает, может, у них тут была любовь.

Я сидел на самом верху этого чудовища и озирался в поисках Марины. Даже стука копыт нигде не было слышно. «Вот ускакала! – подумал я. – Носится как угорелая».

Неожиданно этот Рыжик перешел на рысь. Меня начало трясти как мешок с картошкой, и, чтобы не упасть, я ухватился за выступ седла. Через минуту этой утрамбовки мне пришло в голову, что я теперь буду заикаться всю свою жизнь и подпрыгивать при ходьбе, а если к тому же свалюсь сейчас с такой высоты, то навсегда останусь хромым калекой. «Долбаный Сережа! – мелькнуло у меня в голове. – Сам бы приезжал сюда и подпрыгивал! Ой, блин, как жопу больно!»

Из-за того, что увеличилась скорость, стало заметно холодней. Перчаток-то у меня не было. Откуда-то вдруг подул ветер, и через пять минут мои руки, которыми я цеплялся за седло, покраснели и скрючились, как паучьи лапки. «Хрен теперь отцеплюсь, – тоскливо подумал я. – Ну надо же было в такую херню подписаться! Аристократ долбаный! Интересно, куда эта зверюга бежит?»

После того как я проклял всех любителей верховой езды, из-за деревьев показалась Марина. Вихрем промчавшись нам навстречу, она развернулась у нас за спиной, и через секунду ее смеющийся рот вынырнул откуда-то сзади возле самого моего лица. Я лично поворачивать головой уже не мог. Конь этот мой сразу остановился. Только этого, наверное, и ждал, скотина.

– Ну ты где? – закричала она. – Я уже вокруг озера обскакала!

От ее лошадки поднимался пар. Она сама говорила задыхаясь. Волосы разлетелись. Лицо горело от счастья.

– Ты как? – спросила она, уловив, очевидно, что-то в моих глазах.

Ее лошади явно не стоялось на одном месте.

– Если хочешь, поедем обратно. Скоро уже стемнеет. Стоять!

Она укоротила поводья своей танцующей кобылки. Та крутнулась вокруг себя и встала на дыбы.

– Да нет, – сказал я. – Когда еще выпадет такая возможность?

– Тогда давай наперегонки!

– Наперегонки?!!

– Галопом!

– Галопом?!!

Я понял, что надо было соглашаться, когда она предлагала вернуться назад. Теперь было уже поздно. Впереди меня ждала трагическая смерть.

– Когда он перейдет на широкий шаг, – говорила она тем временем, – ты должен привстать на стременах и ни в коем случае не садиться.

– Не садиться, – повторил я.

– Иначе ты сломаешь ему спину.

– Ему. – Мой голос звучал как эхо.

– Ты должен все время стоять на полусогнутых коленях, позволяя ему свободно двигаться у тебя между ног.

– Между ног.

– Ты будешь как будто висеть над ним. Но помни, что скорость очень большая.

– Какая?

Она на секунду задумалась.

– Километров сорок-пятьдесят.

«Будет больно», – мелькнуло у меня в голове.

– И как только он перейдет в галоп, – продолжала она, – начинай делать движения тазом.

– Какие? – поинтересовался я.

– Как какие? – она неожиданно смутилась. – Тазом. Я тебе говорю – движения тазом.

– Вот так? – я привстал и повилял задницей из стороны в сторону.

– Да нет! – разозлилась она и показала. – Вот так!

– Какие интересные движения, – протянул я.

Надо же, у меня еще оставался юмор в этой ситуации. Впрочем, движения и в самом деле были замечательные.

– Ты понял или нет?!!

– Я все понял. А скажи... Я где-то читал, что женщинам нравится верховая езда, потому что... ну, это... вроде как секс?

– Ну и что?

– Так это правда?

Она подъехала вплотную ко мне и улыбнулась:

– Правда.

– А скажи... – начал я.

– Догоняй!

Она рывком развернула лошадь и с места умчалась прочь.

– Подожди! А за что тут держаться?!!

Впрочем, я запоздал с этим вопросом. Подо мной вдруг ожил вулкан.

Огромными прыжками это чудовище бросилось за Мариной, а я начал взлетать в воздух, как воздушный шарик, размахивая руками и пытаясь ухватиться хоть за что-нибудь. Мои инстинкты искали руль, но кроме небольшого выступа на передней части седла они находили лишь пустоту. Я в полном смысле слова летел. Парил над землей, как беркут. Скромный, испуганный до смерти беркут, который машет руками и беззвучно разевает рот.

Наконец я уцепился за гриву. Ощущение было такое, как будто схватил кого-то за волосы. Мне даже стало на мгновение неловко. Однако я тут же вспомнил, как эта зверюга обошлась со мной, и впился ему в загривок, как клещ. Ему это, видимо, не очень понравилось, поэтому он прибавил ход. Седло стало колотить мою задранную вверх задницу. «Вот, блин, собака! – подумал я. – Специально меня по жопе бьет!»

Впрочем, я не сдавался. Движения, которые показала Марина, в самом деле оказались тут к месту. Очень скоро я почти приноровился и довольно сносно начал двигать задницей взад и вперед. Хотя на секс это точно не было похоже ни капельки. Проще было бы трахать работающий экскаватор, чем ерзать по этому зверю на таком ходу.

«Убьюсь! – думал я, пытаясь разобрать, куда мы несемся. – Точно, на хрен, убьюсь!»

О том, чтобы управлять этим монстром, не могло быть и речи. Он мчался туда, куда считал нужным. Сегодня был его праздник.

Очевидно, поняв, что так легко от меня не избавиться, он вдруг прижался к линии леса, которая с бешеной скоростью улетала назад слева от нас. Неразделимая стена деревьев нависла над моей головой темной массой. Самые длинные ветки начали хлестать меня по лицу. «Вот сука!» – чертыхнулся я, выплевывая изо рта прошлогодние листья. Некоторое время мне еще удавалось уворачиваться от крупных веток, но конь оказался хитрее.

Я увидел этот огромный сук одновременно с ним. В принципе, если бы я мог рулить, все было бы нормально. Но главным тут был не я. Заметно прибавив ходу, он еще сильнее прижался к деревьям, и я понял, что сопротивление бесполезно. Единственное, что мне оставалось, – как можно сильнее изогнуться вправо и надеяться, что эта дубина не треснет меня по башке. Собирать после этого было бы уже нечего. Я представил свои мозги, развешанные по деревьям, и в тихом ужасе закрыл глаза. Конь догадался, что жить мне осталось совсем недолго, поэтому наддал еще сильнее.