Год обмана - Геласимов Андрей Валерьевич. Страница 48

«Ты даже не можешь представить себе, до какой степени», – подумал я.

Вслух я сказал:

– Делаю над собой волевое усилие.

– Волевое усилие? А как это? Что-то вроде самовнушения?

– Ну, дилетант, очевидно, выразился бы именно так. – Я почувствовал, что меня понесло.

– А как бы выразился профессионал?

– Здесь очень важна особая система подготовки. Существует специальный набор упражнений, разработанный тибетскими монахами в конце семнадцатого века.

– Не может быть. Расскажите.

Я украдкой взглянул в сторону Марины. Она стояла ко мне спиной и резала овощи. Ничего особенного ее спина не выражала. Интересно, сколько она готова была это терпеть?

– В общем, дело заключается в особом...

В этот момент дверь на кухню распахнулась, и к нам вбежал маленький Мишка.

– Осторожно! – вскрикнула Марина. – Не урони!

Он с разбега проскочил мимо расставленных на столе хрустальных бокалов и подбежал ко мне.

– Я в машину хочу!

Это был удар ниже пояса. Я думал, что тему с машиной мы уже исчерпали.

– В машину хочу! Буду рулить!

– Михаил оставил машину за воротами, – строгим голосом произнесла Марина. – Не мешай нам. Иди поиграй с Рамилем.

– Рамиль сказал: «Иди посиди в машине».

Сегодня был явно не мой день.

– Ты, наверное, игрушку на елке разбил?

– Только две.

– Завтра утром я дам тебе порулить, – сказал я. – Сейчас у нас нет времени.

– Давайте я поточу за вас нож, – предложила Лида. – Покатайте его немного. Такой славный малыш.

– Славный малыш, – повторил за ней Мишка счастливым голосом.

Я подумал, что зря рассказывал ей про тибетских монахов. Она этого не заслуживала.

– Никаких машин, – пришла мне на помощь Марина. – Пора уже за стол садиться.

Я вздохнул с облегчением.

– Слушай, у тебя в машине кто-то сидит, – сказал Рамиль, заглядывая в кухню.

После его слов все замолчали и посмотрели на меня. Даже у Мишки лицо стало заинтересованным.

Вот тут уж я точно не знал, что сказать. Могу себе представить, как я в этот момент выглядел.

– Не может быть, – выдавил я. – Наверное, тебе показалось.

– Сходи сам посмотри. От туалета сразу видно.

– А вы ее хорошо закрыли? – вмешалась Лида.

«Как ты меня достала», – тоскливо подумал я.

– Может, пойдем разберемся, – предложил Рамиль.

Марина молча смотрела на меня и о чем-то думала.

– Тебе показалось, – повторил я. – Там никого нет.

– Показалось? Да мы еще даже шампанское не открывали. Подождите, я сейчас схожу еще раз посмотрю.

Рамиль вышел из дома, а мы остались стоять на своих местах. За целую минуту никто не произнес ни слова. Марина по-прежнему внимательно смотрела на меня.

– Сидит, – сказал он, снова входя через минуту. – Я тебе говорю, там точно кто-то сидит. Ты почему мне не веришь? Я тебе правду говорю. Хочешь, пойди сам посмотри.

Я даже не помню, когда я попадал в ситуацию глупее, чем эта. Отчего они вообще происходят? Вот так стоишь посреди кухни на какой-нибудь даче в Новый год, и все смотрят на тебя как на идиота, а самое главное, что ты сам чувствуешь себя идиотом. Взять бы да оказаться сейчас в другом месте. В кинотеатре, например. Или в библиотеке. С книжкой Достоевского в руках. Под названием «Идиот», к примеру.

– Это, наверное, Саша, – выдавил я наконец из себя.

– Саша? Какая Саша? – у Марины глаза немного сузились. – Почему она сидит у тебя в машине?

– Это не она... Это он... Александр... Мужчина.

– Да?

Выражение лица у нее изменилось. Она помолчала секунду.

– А почему ты не привел его с собой? Зачем ты оставил его на дороге? Ты что, собираешься уезжать куда-то? Он тебя ждет?

– Сегодня же Новый год, – подала голос Лида. – Неужели вы будете заниматься делами в такую ночь? Оставайтесь. Не бросайте тут нас одних.

Видимо, она чувствовала себя одиноко в окружении четырех человек. Интересно, что бы она сказала, если бы с ней действительно никого не осталось?

– Я никуда не уезжаю. Он просто сидит там, потому что... ему нельзя в дом.

Вот тут я сказал чистую правду. Даже самому стало приятно. В последнее время получалось уже крайне редко. Просто наваждение какое-то. Врешь и врешь без конца.

– Нельзя? – повторили они все хором. – А почему?

У них были такие удивленные лица, что я чуть не засмеялся. То есть я имею в виду, что даже в этой ситуации мне стало смешно. Никогда раньше не видел, как у нескольких людей одновременно открываются рты от удивления. У маленького Мишки рот не открылся. Он им слизывал крем с торта.

– Почему нельзя? – повторила Марина.

– У него аллергия на елку. Запросто может помереть. «Скорая помощь» сюда не приедет.

Насчет аллергии было круто. Я опять не соврал. Говорить правду оказалось таким наслаждением, что я уже не мог удержаться:

– Месяц назад он чуть не умер. Если бы не я, сейчас бы уже похоронили.

Я чувствовал, как у меня прорезаются крылья. Никогда еще не получал такого удовольствия. Говоришь, а сам знаешь, что так оно и есть. Непередаваемое ощущение. Всю жизнь бы говорил только правду. Волнует, как будто первый раз влюбился.

– Подожди, но не будет же он всю ночь сидеть у тебя в джипе, – с возмущением сказала Марина. – Ты что, только за этим его сюда и привез?

– Но мы не можем привести его в дом, – возразил я, тихо радуясь гениальности своего положения.

– Как это не можем? Вынесем елку во двор, а дом проветрим.

Вот этого я не ожидал. Я совсем не принял в расчет ее деятельного характера. Марина была из тех, кто никогда не сдается.

– Да ладно, сегодня же Новый год. – Я наконец и сам сказал эту проклятую фразу. – Как мы без елки?

– Вот именно, что Новый год. Ты что, хочешь, чтоб мы так издевались над человеком? Зачем ты тогда вообще его сюда притащил?

Вот это был хороший вопрос. Жаль, что я не мог ответить на него честно.

Больше всех, пожалуй, удивился сам Саша.

– Вы не волнуйтесь, – уговаривала его Марина. – Елку мы уже вынесли.

– Да я не волнуюсь, – отвечал он, продолжая вертеть головой из стороны в сторону.

Видимо, пытался разглядеть, кто там еще стоит в темноте вокруг машины. А может быть, искал меня.

Я махнул рукой, чтобы он понял, на кого ориентироваться. Он кивнул и выбрался наконец из джипа.

– А я сначала подумал, что вы разобраться со мной хотите, – сказал он, глупо посмеиваясь. – Смотрю, народ какой-то вокруг машины затусовался.

– Вы нас испугались, что ли? – спросила Марина. – Приняли нас за бандитов?

– А я откуда знаю, что за люди в темноте тусуются. Смотрю – кто-то затусовался.

– Да откуда здесь взяться бандитам. Они все в Москве. Новый год празднуют. Уже половина десятого.

– Как половина десятого? А в машине часы показывают почти полночь.

– О, забыл тебя предупредить, – сказал я. – Они у меня барахлят. Убегают вперед. Никак не соберусь починить.

– Ну, ты даешь, – хмыкнул он. – А я уже собрался Новый год отмечать. Из-за тебя встретил бы его как на Урале.

– Ничего бы с тобой не случилось. Встретил бы два раза. Так даже еще веселей.

– Ну что, пойдемте скорее в дом, – предложила Марина. – Там елкой, наверное, больше не пахнет. Я все двери настежь открыла. Теперь придется сильнее топить.

Каким-то шестым чувством я понял, что этот идиот ляпнет сейчас что-нибудь насчет елки. Я сделал шаг к нему и изо всех сил сдавил его локоть.

– Эй, ты чего? – зашипел он от боли.

– Ничего, пойдем скорее. Ты ведь сам хотел отмечать Новый год в компании. Видишь, Дед Мороз твое желание выполнил. Ты в детстве верил в Деда Мороза?

– Раздевайтесь, – сказала Марина, когда мы вошли в дом. – Сейчас еще немного прохладно, но скоро станет тепло. У нас печка очень хорошая. Рамиль, ты закрыл дверь на веранду?

– Сейчас, – откликнулся тот.

– Снимайте свою куртку скорее, – повернулась она к Саше. – Замерзли, наверное, в машине? А вы знаете, мне кажется, я вас где-то видела. У вас очень знакомое лицо.