Год обмана - Геласимов Андрей Валерьевич. Страница 8

Я наконец сообразил, что это не сон и что я не один у себя в комнате.

– Давай поднимайся скорей, – сказал человек, который сидел на моей постели и тряс меня за плечо.

Второй стоял у шкафа и, раскрыв дверцу, перебирал мои вещи.

– Одевайся, – сказал он, бросая на кровать джинсы, футболку, рубашку и что-то еще.

– Давай-давай, – подхватил первый. – Времени совсем нет.

– Где у тебя обувь? – спросил тот, что стоял.

Я ничего не ответил.

– Кроссовки твои где? Оглох, что ли?

– Вы кто? – наконец спросил я.

– Дед Пихто, – ответил второй. – Где твои кроссовки?

– Я не ношу кроссовки.

– А что ты носишь?

– «Доктор Мартинз».

– Хорошо. Где твои «Доктор Мартинз»? – видно было, что он разозлился.

– В ванной стоят.

– Хрена ли ты их туда поставил?

– Хотел помыть.

– На том свете помоешь. Давай, быстро вскочил! Долго с тобой тут будем возиться?

Я откинул одеяло и встал.

– Ты что, без трусов спишь? – заржал первый.

– Слышь, – он обратился ко второму, который вышел из комнаты. – Он без трусов спит! Дрочит, наверное.

– Отвяжись от него, – донеслось из ванной. – Пусть спит в чем хочет. У нас времени нет!

Я молча одевался и рассматривал своих гостей. Прежде всего, было непонятно, как они вошли. Я точно помнил, что запер дверь и даже закрыл ее на цепочку.

«Должно быть, порвали», – решил я.

Оба моих визитера были одеты в строгие темные костюмы. Белые рубашки и галстуки выглядели безукоризненно. Они были похожи друг на друга, как близнецы.

«Тоже мне люди в черном», – подумал я.

– Собрался? – сказал главный, входя в комнату с моими ботинками. – Десять баллов! Теперь валим отсюда – и так уже столько времени потеряли!

Внизу мы сели в черный «БМВ» с тонированными стеклами, и я решил запоминать дорогу. По крайней мере, глаза мне не завязали.

– Ты почему стекло не протер? – спросил главный, едва мы отъехали. – Я же тебе вчера говорил, а ты опять ни хрена не слушаешь!

– Я протирал, – отозвался второй, переключая скорость.

– Когда ты протирал?!! Смотри, сколько грязи! Слякоть везде, а ты не протираешь. Скоро не видно будет, куда едем! Когда ты протирал?

– Я протирал, – повторил тот.

– Когда ты протирал, я тебя спрашиваю?!!

– Позавчера.

– А я тебе когда говорил?

– Не знаю.

– Я тебе вчера говорил! Сколько можно повторять одно и то же? Ты достал меня. С тобой невозможно работать!

– Слышь, – сказал второй, останавливаясь у светофора.

– Ну? – отозвался главный.

– Я же тебе говорил, что у меня весной руки болят.

– Чего они у тебя болят?

– Сам не знаю. Может, от воды. Они, наверное, весной в воду больше хлорки добавляют. Кожа сначала сохнет, а потом лопается. Я крем у своей взял, все равно не помогает. Больно так. Даже к рулю прикасаться трудно.

– Тряпка-то мягкая. Не то что руль.

– А жидкость для стекла? Она знаешь как эти ранки разъедает!

– Сходи к врачу.

– Ходил уже. Говорит, ничего сделать нельзя. Надо ждать, пока весна кончится. Авитаминоз. Плохое питание. Прикинь! У меня – плохое питание! Придурок. Вода просто херовая. Может, минеральной мыть? Возьму ящиков пять, а из крана совсем не буду мыться.

– Ты лучше стекло протри.

– Я же тебе говорю – болят руки. Достала эта весна. На следующий год возьму в это время отпуск. На Кипре, как думаешь, хлорку в воду добавляют?

– Давай уже скорей! Мышьяк они добавляют. Тебе будет в самый раз.

Они оба замолчали, и тот, что сидел за рулем, обиженно сгорбил плечи. Через минуту машина остановилась у большого серого здания.

Это был офис моего босса.

– Дальше дорогу знаешь, – сказал главный, открывая дверцу с моей стороны. – И давай шевели булками. Там уже полчаса как ждут.

Внутри здания было пустынно. Все коридоры словно вымерли. Я шел по светлому пластику, и мои шаги отдавались эхом где-то в дальних комнатах. «Куда все подевались? – думал я. – Еще пяти нет. Война, что ли?» Двери некоторых кабинетов стояли открыты, но и там не было никого. «Что-то случилось, пока я спал», – решил я.

В приемной у босса я тоже никого не встретил. Ни секретарши, ни посетителей, ни уборщицы – никого.

– Воробьев? – донеслось из открытой двери кабинета. – Это вы?

– Я.

– Проходите сюда. Я вас давно жду.

Когда я вошел, он поднял голову от бумаг и устало откинулся на спинку кресла.

– Здравствуйте, Михаил.

– Здравствуйте... – начал я, но вдруг с ужасом понял, что не помню его имени-отчества.

– Павел Петрович, – усмехнулся он.

– Да, конечно, Павел Петрович. Здравствуйте, Павел Петрович.

– Садитесь вот здесь. Впрочем... хотите выпить?

Нельзя сказать, чтобы меня это совсем не удивило.

– Да я как бы... недавно проснулся...

– Я знаю, – улыбнулся он. – С утра не пьете?

– Какое уж тут утро...

– Тем не менее? – он вопросительно посмотрел на меня.

– А сока у вас нет?

– Минеральная.

– Хорошо, – сказал я.

Он кивнул мне на кожаный диван у стены, а сам открыл небольшой шкафчик.

– А я все-таки выпью чего-нибудь, – сказал он, вынимая бутылку виски. – Уверены, что не хотите?

Я помотал головой.

– Как хотите. Настоящее шотландское. У меня в Глазго есть один друг – продает мне элитные сорта. Дороговато, но я могу себе позволить.

– Хорошо, – сказал я сиплым голосом.

– Что, простите?

Я откашлялся и повторил:

– Хорошо, налейте чуть-чуть.

– И минералки? – он улыбнулся.

– Чуть-чуть, – снова сказал я.

После того как мы выпили, он вынул сигареты и бросил их на диван.

– Ну как? – спросил он.

– Да-а, – протянул я.

– Вообще, конечно, виски надо пить в Шотландии. В уютном пабе с камином и за большим деревянным столом.

Я представил себе эту картину. В голове у меня зашумело.

– Классно.

– Что классно? – спросил он.

– Уже добежало.

– А что я вам говорил? Это не виски, а реактивный двигатель. Можно заливать в бак, и выиграешь любые гонки. «Формула-1», а не виски. Еще по одной?

– Давайте.

Теперь, я чувствовал, мне стало гораздо легче. Я совсем не ожидал, что босс окажется таким приятным человеком.

– Ну как? – снова спросил он, когда я проглотил вторую рюмку.

– Значительно лучше.

– Добежало?

– Давным-давно.

Он затянулся сигаретой поглубже, и на его лице появилась мечтательная улыбка.

– А мы в студенческие годы говорили «торкнуло».

– Сейчас тоже можно так говорить.

– А как еще?

– Еще? – Я на секунду задумался. – Можно сказать: «Вставило».

– А еще?

– «Забрало».

– А еще?

– «Плющит».

– «Плющит» как-то тяжеловато, – поморщился он. – «Торкнуло» все-таки лучше.

– Вообще-то «плющит» говорят, когда анашу курят.

– Понятно, – протянул он, и лицо его стало задумчивым.

Мы замолчали.

– Еще по одной? – спросил он через минуту.

Я протянул ему свою рюмку.

– А почему на работе нет никого? – наконец спросил я о том, что меня встревожило в самом начале. – Еще ведь не поздно.

Вместо ответа он удивленно посмотрел на меня, залпом выпил свое виски и слегка задержал дыхание.

– Сегодня же воскресенье, – еле слышно произнес он на выдохе.

– Воскресенье? – повторил я.

– Ну да. А вчера была суббота. Тоже здесь не было никого.

Я понял, что потерялся во времени, и от этой мысли мне вдруг стало ужасно смешно. Я еле удерживался, чтобы не расхохотаться. Надо же, воскресенье! Рюмка у меня в руке дрожала, как с большого похмелья.

– Пейте скорей, – сказал он. – А то сейчас прольете. Чего это вы развеселились? Даже лицо покраснело.

– Я не знал, какой сегодня день недели, – давясь от смеха, еле проговорил я.

– Так бывает. Я однажды забыл, какой месяц... Пейте, а то весь диван мне зальете. Нормально?