Не плачь, орчанка! - Дроздов Анатолий Федорович. Страница 34

– Мыться достаточно раз в месяц, – не согласилась Люсиль.

– Пусть будет раз в десять дней, – уступил Энтон. – Но умываться, чистить зубы и мыть ноги ежедневно.

Еще он потребовал обучить воинов грамоте. Это вообще блажь. Зачем воинам читать и писать? Но Люсиль спорить не стала. Просвещать воинов не ее забота. Учителем назначили Вилорка – тощего новобранца, которого она хотела забраковать. Вот пусть и мучается!

Потекли будни. С утра до вечера во дворе раздавалось: «Равняйсь! Смирно! Шагом – марш! Песню – запевай!» За стенами, куда выводили учить оружию, команды звучали другие: «Копья – наизготовку. Щитами закрыться. Коли! Шаг вперед!..»

Раз в декаду воинам объявляли выходной день. Занятия отменяли. Новобранцев вели в баню (срубили специально для них), после чего угощали пивом. И обед был праздничным: жареное мясо, вареные яйца, пшеничный хлеб и коровье масло. Отдыхали и командиры. В первый такой день Люсиль попросила Антона ей оружие из его мира. Тот согласился. Они навьючили на лошадей тюки, сели в седла и направились в недалекий овраг.

Антон продемонстрировал ей все: пулемет, автомат, винтовку и пистолет. Оружие пришлых производило впечатление. Кулак бьет сильнее, но с близкого расстояния. Пока подойдешь, пулемет наделает в тебе дыр. Что пулемет! Даже небольшой пистолет с этим справится, если закрепить его на деревянном футляре. Про винтовку и говорить нечего. Из нее можно убить даже предводителя войска за пятьсот шагов. Это внесет панику в ряды противника. Обладая таким оружием можно выиграть сражение с превосходящим по численности врагом. Люсиль вздохнула, вспомнив битву, в которой погиб отец. Будь у них пулемет!

– Почему не учишь воинов стрелять? – спросила Антона.

– Рано, – ответил он. – Только грамотный солдат может освоить пулемет, да и то не каждый. Присмотрюсь и выберу лучших. И учти – у нас мало патронов. Хватит на один бой, от силы – на два.

«Иногда и один бой может повернуть войну, – подумала Люсиль. – Разбей мы зургов, они бы закаялись ходить в Рум».

Она захотела пострелять. Опробовала винтовку, пулемет, автомат. Более всего ей понравился пистолет. Может, от того, что Антон, показывая, обнимал ее со спины, помогая правильно держать оружие и целиться.

– Хочу такой! – сказала Люсиль, когда урок закончился. – Продай! У тебя два, а я не поскуплюсь.

– Не могу, – покачал головой Энтон. – Оружие казенное. У нас оно на строгом учете, за разбазаривание спросят. Воинам выдают его во временное пользование.

«Он надеется вернуться в свой мир!» – догадалась Люсиль. Эта мысль уколола ее в сердце.

– Так дай мне во временное пользование, – предложила, мгновением погодя. – Я сохраню.

– Хорошо! – согласился Энтон.

Люсиль обрадовано сунула АПС в футляр и перебросила ремешок через плечо. Оставив в овраге расстрелянные мишени, они воротились в замок. Перекусили, почистили оружие, после чего направились в баню. Вернее, сначала пошел Антон. Предполагалось, что Люсиль сменит его по возвращении. Но вышло иначе. Увидев знахарку, побежавшую к бане, Люсиль ощутила гнев. Сколько это может продолжаться? С кем у Энтона вышло Единение – с Люсиль или с простолюдинкой? Пора положить этому конец!

Накинув шубу, Люсиль решительно двинулась к бане. Знахарка нашлась в комнате со столом. Сидела, сжимая мочалку в руке.

– Дай! – Люсиль схватилась за мочалку.

Знахарка вцепилась в нее обеими руками.

– Это моя! – закричала отчаянно. – Я тру лофу спину.

– Больше нет! – рыкнула Люсиль. – Теперь буду я.

– Лоф назначил меня.

– Я его жена, – Люсиль выпустила мочалку и подбоченилась. – Мы с ним окропили кровью камень Силы. Иль-Тек принял жертву, даровав нам Единение. Я чувствую его, как себя. А ты можешь?

– Нет, – ответила знахарка и разрыдалась.

Люсиль почувствовала себя неловко. По уму следовало наглую простолюдинку прогнать, но не поворачивался язык. Слишком горько и искренне та плакала. Поколебавшись, Люсиль села рядом и обняла знахарку.

– Он очень хороший, – проговорила та, всхлипывая. – Я его сразу полюбила – как только увидела. Надеялась, что он захочет меня. Хотя бы в наложницы. А он…

Она залилась слезами. «Его многие хотят», – подумала Люсиль, но вслух говорить не стала. Только отерла ладошкой слезы со щек девушки. Та шмыгнула носом.

– Вы очень красивая, госпожа! – сказала, вздохнув. – Потому он и выбрал вас. А я…

– Ты тоже красивая! – возразила Люсиль. – Воины на тебя заглядываются. Любой возьмет в жены.

– Но это будет не лоф, – вздохнула знахарка. – Простите меня, госпожа! Я вела себя неподобающе.

Она встала и, сгорбившись, вышла. Люсиль подобрала выроненную Нулорк мочалку и направилась в предбанник. Там разделась и шагнула в парную.

– Кто там? – спросил лежавший на полке Антон. – Ты, Нулорк?

– Я, – сказала Люсиль. – Не захотела ждать.

– Вот и правильно, – одобрил он и встал с полки. – Проходи! Попарю…

Он отхлестал ее веником. Правда, бил бережно, щадя. Люсиль это чувствовала. Затем они посидели в бочке с водой и стали мыться. Люсиль потерла спину ему, он – ей. Было приятно. В мыльной лампы светили ярче, и Люсиль разглядела тело суженого. Оно оказалось лучше, чем ей думалось. Стройное, крепкое, с округлыми мускулами, которые мягко скользили под кожей. Энтон тоже воспользовался моментом.

– У тебя красивое тело, – сказал, натирая ей спину щелоком. Делал он это почему-то руками. – И сильное. Ни капли жира.

– Ваши девушки не такие? – спросила Люсиль.

– Не видел их бане, – ответил Антон. – У нас не принято мыться вместе. Но на пляже смотрел. Они… более пухлые.

– Тебе понравились?

– Не знаю, – ответил он, – не задумывался. Внешность не главное. Мой отец худой, мать была полной, но это не мешало им жить дружно.

– Они заключили брак по любви?

– Конечно! – удивился он. – У нас все женятся так. Ну, или почти все. Как жить вместе, если нет любви?

«А у нас живут», – хотела сказать Люсиль, но не успела. Антон окатил ее из ведра. Люсиль взвизгнула от неожиданности. А он, поставив ведро, принялся вытираться полотенцем. Люсиль присоединилась. Не просить же его продолжить гладить ей спину. Хотя хотелось.

Ужинали они вдвоем. Куворк поел раньше и ушел спать. В этот день повар расстарался. Запеченная на углях курица, рассыпчатая каша, нежный творог, свежий, еще горячий хлеб – все это поглощалось молодыми людьми с удовольствием. Еду запивали вином. В замке его мало – стоит дорого, ну, так сегодня выходной день, можно позволить. Насытившись, Люсиль откинулась на спинку лавки, Антон сделал тоже самое. Они встретились взглядами и рассмеялись.

– Жить, как говорится, хорошо! – сказал Энтон, и Люсиль с ним мысленно согласилась. Ей и в самом деле замечательно. Но хотелось лучше.

– Как у вас женятся? – спросила Люсиль.

– Идут в ЗАГС. Это место, где регистрируют брак. Затем садятся в автомобиль и едут по памятным местам.

Люсиль кивнула. Автомобиль Антон ей показывал и даже покатал немного. Удобная повозка, но конь лучше. Он живой в отличие от мертвого железа. И ест сено, а не какой-то бензин, которого здесь нет.

– Затем свадьба, – продолжил Энтон. – Собираются родственники, друзья молодых. Пьют, закусывают, танцуют. Молодоженам кричат «Горько!»

– Зачем?

– В ответ те целуются, дескать, им сладко. Обычай.

– У нас похоже, – сказала Люсиль. – Только идут в храм, где жрец прокалывает молодоженам пальцы, и те орошают кровью камень Силы. Затем накрывают его ладонями. В этот миг происходит Единение.

– Как у нас с тобой? В лесу?

От неожиданности Люсиль растерялась. Он знает?

– Я спросил Куворка после того случая, – пояснил Антон. – Он объяснил. Еще сказал, что Единение между супругами происходит очень редко.

– И ты молчал?!

– А что было делать? – вздохнул Антон. – Я не знал, как к этому отнестись. Все произошло случайно. И ты молчала.

– Я стеснялась.

– И я.

Они замолчали. Только поглядывали друг на друга.