Чувственная, интеллектуальная и мистическая интуиция - Лосский Николай Онуфриевич. Страница 33

Если даже материальные пространственные процессы такой ум стремится оплотнить и превратить в тело, то сверхпространственные идеальные аспекты бытия совсем ускользают от него. Разъяснить такому человеку, что, например, в его собственном уме восприятие красивого широкого вида природы есть сверхпространственное имение в виду множества разбросанных в пространстве предметов, – невозможно. Для него такое высказывание есть совершенно непостижимый набор слов.

Попытка разъяснить ему эту мысль была бы более безнадежна, чем попытка изложить интегральное исчисление крестьянину, только что взятому от сохи.

7. Материализм стоиков как бессознательный идеал-реализм

Замечательный образец учения, имеющего по своей внешности характер материализма, а в действительности представляющего собою безотчетный идеал-реализм, есть метафизика стоиков. Чтобы выяснить почему многим умам материализм кажется привлекательным, я считаю полезным изложить метафизику стоицизма и показать, что в сущности их учение есть идеал-реализм.

Излагая метафизику стоиков, я буду иметь в виду преимущественно Древнюю Стою, т. е. учения Зенона, Клеанфа и Хризиппа, а также учения Посейдония, представителя Средней Стои [XCVII].

Основатель стоицизма Зенон (из Кития на Кипре, 336-264 до Р. X.) утверждает, что в основе всего «есть два начала, деятельное и страдательное. Страдательное начало есть бескачественная сущность, материя, а деятельное в ней начало есть Логос (разум), Бог. Будучи вечным Логос образует во всей материи все единичное» (St. v. fr., I, 85). Пронизывающий все вещи Разум, есть, согласно Зенону, eimarmenh (I, 87), т. е. необходимая связь вещей, закон природы, как видно, например, из определения Хризиппа, который говорит, что eimarmenh «есть разум согласно которому возникшее возникло, возникающее возникает и собирающееся возникнуть возникнет» (II, 913).

Не следует, однако, понимать этот Разум как только идеальное духовное бытие, как закон; и Провидение: настойчиво и повсеместно стоики указывают на то, что Мировой Разум имеет телесное бытие.

В самом деле, Логос, говорят они, есть огонь (pur), пронизывающий вселенную. Чтобы отличить его от обыкновенного земного огня, стоики часто называют его словами pur tecnikon, т. е. огонь созидающий, или же словом «эфир» или pneuma, также pneuma enqermon – огненное дуновение. Они определенно говорят, что это начало есть тело, именно чистейшее (I, 153) и тончайшее тело. Это тело есть Бог (I, 153); из него происходят все остальные тела и вообще весь мир. По учению Зенона «мир образуется, когда субстанция превращается из огня через воздух во влагу, затем плотные части её, соединившись, образуют землю, а тонкие становятся воздухом и, ещё больше разредившись, становятся огнем.

Затем из соединения этих стихий возникают растения, животные и все другие существа» (I, 102). – «Огонь, – согласно Хризиппу, – есть особая стихия, так как из него первого возникло все остальное путём превращения и со временем в него все вольется, разложившись, тогда как сам он не разлагается и не вливается в другое» (И, 413). Итак Логос-огонь есть Бог, из которого все происходит и в которого все возвращается. Периодически происходит мировой пожар, когда вселенная превращается целиком опять в огонь, чтобы затем вновь образоваться из огня.

Телесность всякого бытия определенно утверждается древними стоиками. По учению Хризиппа, «только то существует, что можно охватить и осязать» (II, 359). «Причина есть нечто сущее и именно тело», – говорит он (II, 336). «Все причины, – говорят стоики, – телесны, так как пневматичны» (II, 340). О душе Зенон говорит, что она есть пневма, но пневма есть тело, следовательно, душа есть тело (I, 137). Хризипп следующим образом доказывает телесность души: «Смерть есть отделение души от тела. Но ничто не телесное не может отделиться от тела; точно так же не телесное не может касаться тела; душа же и прикасается к телу и отделяется от него, следовательно, душа есть тело (swma)» (II 790; см. вообще fr. 790-800).

Точно так же и о Боге древние стоики определенно говорят, что он есть «чистейшее тело» (I, 153).

Подчеркивание телесности всего существующего принимает у стоиков часто нелепый характер. Так, например, они утверждали, что качества вещей суть тела: «свет, белизна, теплота суть тела» (II 386); «голос есть тело, как все способное влиять и действовать есть тело» (II, 387). Даже добродетели, пороки, мудрость и т. п. по их учению, суть тела.

К области нетелесного, по мнению Посейдония, относится: 1) мысль существующая только в выражении её словом (lekton), 2) пустота, 3) пространство и 4) время. Однако стоик Василид утверждал, что и эти предметы тоже суть тела [XCVIII].

Такие учения наводят на мысль, что метафизика стоиков есть материализм, доведенный до крайней степени грубости и нелепости, если понять их учение как утверждение, что существует вещество доброты вещество злобы, мудрости и т. п.; тогда можно было бы утверждать например, что стоит ввести в тело глупца некоторую дозу вещества мудрости (какой-нибудь из продуктов внутренней секреции, какой-либо гормон, скажет, может быть, современный биолог) и дурак станет умником. Можно, однако, вложить в эти слова и более приемлемый смысл, соответствующий тому, что фактически встречается на каждом шагу в литературе материалистов: доброму человеку присуще некоторое определенное телесное сложение, злой человек имеет иной склад тела особое строение мозга присуще мудрецу и т. п. Как следует понимать учение стоиков о телесности всех качеств, это будет выяснено несколько позже. Теперь, во всяком случае, ясно, почему историки философии чаще всего истолковывают метафизику стоиков как ярко выраженный материализм. В данный момент, однако, сосредоточимся пока не на вопросео материализме стоиков, а на другой стороне их системы, именно на их пантеизме.

Зенон и Хризипп утверждают, что мир и небо есть субстанция Бога (II, 1022). Как частицы членов соединяются и образуют семя, а когда из семени вырастают члены, эти частицы опять разделяются, так все возникает из Единого и вновь соединяется в Единое, говорит Клеанф. Весь мир божествен, но можно также сказать, что «Бог есть душа мира» (Клеанф, I, 532), имея в виду разумное и деятельное начало в миреи обозначая его словом Бог по преимуществу.

Как уже сказано, это разумное и деятельное начало, этот Бог по преимуществу, есть огненная «пневма, пронизывающая и все объёмлющая в себе» (II, 1051). Проникающее все вещи действие пневмы есть tonoz, т. е. напряжение, распространяющееся в каждой вещи изнутри наружу и возвращающееся опять внутрь. От этого «тонуса» поскольку он направлен наружу, зависят все качества вещей; от него же, поскольку он направлен внутрь, зависит единство и сущность вещи [XCIX]. Напряжение (тонус), направляющееся наружу вещи и внутрь её, есть нечто вроде силы отталкивания и силы притяжения. Симпликий так и говорит, что «стоики признают силу или, скорее, движение разрежающее и сгущающее [C]. Отсюда и возникают качества вещей о которых Хризипп говорит, что они суть «пневматические или воздушные напряжения (тонусы), которые, внедряясь в части материи формируют и образуют их» (И, 449).

Более грубые, чем огонь, стихии – воздух, вода и земля – образуются из божественного огня путём ослабления его тонуса (напряжения); наоборот, возрастание тонуса возводит от земли через воду и воздух опять к огню. Эти два противоположные направления процессов соответствуют тому, что Гераклит называл «путь вниз» и «путь вверх», имея в виду тоже превращение Огня-Логоса в воздух, воду, землю и обратно.